Страх не даёт развиваться. Страх не даёт оставаться на месте. Исходя из сказанного, страх не даёт покоя. Ложная область сознания основана на страхе. Это происходит оттого, что личность бежит от небытия. В быту понятием «страх» называют попытку сгустков сознания сохранить свою отдельность от окружающего. Я не знаю, бояться ли электроны или звёзды исчезнуть, но сохранение формы сознания, похоже, продиктованы чем-то, что можно назвать «страх». Были зафиксированы всплески активности полей Юпитера в сторону падающего на него астероида для того, чтобы смягчить столкновение. Страх – нечто большее, чем принято думать – это сила сохранения проявленности. Вернее, даже не сила, а зауженная избирательность по отношению к себе. Самоубийцы отсчитывают мироздание от себя, и практикой пытаются доказать, что их желания – закон. Личность тащит за собой всю структуру нереализованных возможностей. Данная болезнь происходит оттого, что люди видят только проявленную сторону жизни, не осознавая непроявленные потенции. Можно сказать, что полное осознание - любовь, а неполное – страх.
Я помню секунды своего пеленания, первых шагов и пребывание в детской коляске. Была: или активность, или насыщенное безмолвие. Страха не было. Было или «плохо», или всё остальное, кроме «плохо». Я не осознавал себя отдельным. Осознают ли в своём верчении электроны и звёзды свою отдельность? Страх стал приходить с появлением памяти. Память - штука избирательная, и поэтому ущербная. Если присмотреться, то память о решении задачи, романтической встрече или неудавшемся замысле можно рассматривать с позиции опасности для нашей формы, или её защищённости. Самоузнавание заставляет нас жить по сценарию, который мы не заказывали. В нас есть страх быть недостойным. Кто сказал, что несоответствие моральным качествам социума не позволит сделать прыжок? Почему мы связываем мораль с возможностями? Мы ограничены эгоизмом, ну и что? Ежемоментное небытие всегда при нас.
Когда меня принудительно пеленали, мне было плохо от навязываемых ограничений. От ограничений мне плохо и сейчас, если я их не воспринимаю как игру.
Вне наших субъективных попыток удерживания, страх – абстрактная граница между проявленным движением и небытием, между напряжением и отсутствием чего бы то ни было.
Наши бытовые переживания, такие как эмоциональное самоузнавание в виде жалости к себе, напряжение испуга, оказываются абсолютно нечеловеческими явлениями. Это просто ветры. Каков подлог, а?
Система проявленное-непроявленное в обыденности соответствует игре и безоценочному безмолвию в бытии.

Когда не бежишь от ограниченного к беспредельному в страхе, то теряет размер и то и другое.