ЧЕРУБИНА де ГАБРИАК. Часть 2.
Максимилиан Волошин вспоминает (ж. НОВЫЙ МИР, 1988, №12):
«В 1909 году создавалась редакция «Аполлона», первый номер которого вышел в октябре — ноябре. Мы много думали летом о создании журнала…<…>
Редактор «Аполлона» С<ергей> К<онстантинович> Маковский <…> «PapaMako», как мы его называли, был чрезвычайно аристократичен и элегантен. <…>
Стихи Лили <так звали Елизавету Дмитриеву дома и хорошие знакомые, примеч.> казались неподходящими. <…>
Тогда мы решили изобрести псевдоним и послать стихи письмом. Письмо было написано достаточно утонченным слогом на французском языке, для псевдонима мы взяли наудачу чёрта Габриаха <морской чёрт, найденный в Коктебеле…Он был выточен волнами из корня виноградной лозы >. Но для аристократичности чёрт обозначил своё имя первой буквой, в фамилии изменил на французский лад окончание и прибавил частицу «Де»: Ч. де Габриак.
Впоследствии «Ч» было раскрыто. Мы долго ломали голову, ища женское имя, начинающееся на Ч., пока наконец Лиля не вспомнила об одной Брет-Гартовской героине… Черубине. Чтобы окончательно очаровать PapaMako, для такой светской женщины необходим был герб. И гербу было посвящено стихотворение:
НАШ ГЕРБ
Червленый щит в моем гербе,
И знака нет на светлом поле.
Но вверен он моей судьбе,
Последней — в роде дерзких волей.
Есть не обманный путь к тому,
Кто спит в стенах Иерусалима,
Кто верен роду моему,
Кем я звана, кем я любима:
И путь безумья всех надежд,
Неотвратимый путь гордыни;
В нём— пламя огненных надежд
И скорбь отвергнутой пустыни…
Но что дано мне в щит вписать?
Датуры тьмы иль розы храма?
Тубала медную печать
Или акацию Хирама?
1909
Письмо было написано на бумаге с траурным обрезом и запечатано черным сургучом. На печати был девиз: «Vae victis». Всё это случайно нашлось у подруги Лили — Л. Брюлловой. <…>
Маковский был в восхищении. <…>
В стихах Чебурины я играл роль режиссера и цензора, подсказывал темы, выражения, давал задания, но писала только Лиля. Мы сделали Чебурину страстной католичкой, так как эта тема ещё не была использована в тогдашнем Петербурге.
СВ. ИГНАТИЮ
Твои глаза — святой Грааль,
В себя принявший скорби мира.
И облекла твою печаль
Марии белая порфира.
Ты, обагрявший кровью меч,
Склонил смиренно перья шлема
Перед сияньем тонких свеч
В дверях пещеры Вифлеема.
И ты хранишь её один,
Безумный вождь священных ратей,
Заступник грёз, святой Игнатий,
Пречистой девы паладин!
Ты для меня, средь дольных дымов,
Любимый, младший брат Христа,
Цветок небесных серафимов
И Богоматери мечта.
1909
***
Я венки тебе часто плету
Из пахучей и ласковой мяты,
Из травинок, что ветром примяты,
И из каперсов в белом цвету.
Но сама я закрыла дороги,
На которых бы встретилась ты…
И в руках моих, полных тревоги,
Умирают и пахнут цветы.
Кто-то отнял любимые лики
И безумьем сдавил мне виски.
Но никто не отнимет тоски
О могиле моей Вероники.
1909
Затем мы решили внести в стихи побольше Испании. <…>
Кроме того необходима была преступно-католическая любовь к Христу.
ТВОИ РУКИ
Эти руки со мной неотступно
Средь ночной тишины моих грёз,
Как отрадно, как сладко-преступно
Обвивать их гирляндами роз.
Я целую Божественных линий
На ладонях священный узор…
(Запевает далёких Эриний
В глубине угрожающий хор.)
Как люблю эти тонкие кисти
И ногтей удлинённых эмаль,
О, загар этих рук золотистей
Чем Ливанских полудней печаль.
Эти руки, как гибкие грозди,
Все сияют в камнях дорогих.
Но оставили острые гвозди
Чуть заметные знаки на них.
1909
Так начались стихи Черубины.<…>
Продолжение следует...