В последнее время не получается заниматься творчеством, все как-то не идёт вдохновение... Пытаюсь разобраться, попутно разминаю затекшие творческие мышцы. Иногда из этого получаются рассказики. Надеюсь, что вам понравится
ПУТЕШЕСТВИЕ В МОЙ ВНУТРЕННИЙ МИР.


- Ну, решайся уже! Сколько можно тупить?! – возмущался мой внутренний голос.
Чаще всего он бывает прав, хотя я не всегда следую его разумным советам. Но не в этот раз. Давно надо было разобраться со своим Внутренним Миром.
- Ну, поехали! – вспомнила я знаменитые слова космического первопроходца, задержала дыхание и нырнула в свою Личную Вселенную. Мой Внутренний Мир…
Открыв глаза, я обнаружила себя стоящей на пожарище. Пепел, всюду пепел… Кое где росли чахлые кустики, полузасохшие деревья тянули ко мне скрюченные ветки.
- Нравится? – ехидно спросил внутренний голос.
- Разве был пожар? Что-то не помню огня, - растерянно пробормотала я.
- А его и не было. Все просто истлело, рассыпалось. Ты же все время тушила себя, загоняла огонь вглубь. Вот и… Получай результат.
Сверху упала птица, забилась и затихла. Я наклонилась, подняла бедолагу, отряхнула пепел с радужных перьев, заглянула в оранжевые глаза, еще живые, но уже теряющие сияние.
- Что это? Откуда здесь птица?
- Это не птица, дорогуша, это погибает твоя очередная мечта. Здесь под пеплом много забытых, убитых тобой надежд и мечтаний. Помнишь, какие тут росли цветы, как пели птицы, и бабочки танцевали в воздухе?
- Помню… Прости…
- У кого просишь прощения?
- У себя, должно быть, ведь все это часть меня. Все это я…
С грустью я пошла дальше, к видневшемуся вдали зданию, которое когда-то было дворцом моего Внутреннего Мира. Что, кто меня ждет там теперь?
Тяжелая дверь долго не поддавалась, наконец с тоскливым скрипом открылась, впустив меня в сумрачный пыльный коридор.
- Все собрались в центральном зале, - подсказал Внутренний Голос, - все грани твоей личности. Только не забывай, пожалуйста, что они лишь грани, а самоцвет у нас ты.
- Не ехидничай, пожалуйста, сама знаю.
- Ну-ну. Давай, инспектируй. Я молчу.
Центральный зал, который когда-то я назвала тронным, был довольно грязным, по полу от стены к стене сновали жирные цветные тараканы. Давно не мытые окна почти не давали света, поэтому я велела зажечь светильники.
М… да… Печальная картина. На троне вальяжно развалилась толстая немытая баба в засаленном восточном халате. Чуть приподняв заплывшие веки, она скривила губы в презрительной усмешке.
- Чо надо?
Лень! Узнала я свою грань, которая отчего-то стала главной.
- Ничего себе! И кто тебя уполномочил здесь командовать? А ну, слезь с трона, убожище! – возмущенно воскликнула я.
Лень даже не пошевелилась. Тогда я подошла и, схватив ее за жирную ногу, сдернула на пол. Это получилось удивительно легко, словно баба была наполнена воздухом. Плоти в ней не было, смысла тоже.
Лень застонала, забормотала что-то, и из-под трона к ней кинулись жалкие личности, засуетились, пытаясь поднять.
Змеей извивалась Апатия, жалобно причитала Тоска, Гордыня брезгливо подхватывала Лень под пухлый локоток. Да уж, компания… Распустила я их, однако.
Отправив малоприятные сущности к стеночке, где им самое место, я огляделась.
- А где все остальные? Выходите же на свет. Как вы себя чувствуете?
- Ага, вспомнила! Как чувствуем?! Да хреново вот чувствуем, однако держимся, вашим попустительством. Да если бы не это дура Лень, я бы уж… Да я бы!!!!!... – пронзительно завизжала высочившаяся из темного угла тощая растрепанная тетка. Она угрожающе потрясала рваной сумкой неопределенного цвета в которой что-то противно бренчало.
Ага, вот и Злость пожаловала. Ишь, какая шустрая. Вслед за ней тащилась заплаканная Обида, дрожащим пальчиком тыкая в сумку Злости, из которой полезли какие-то колючки. За ними, тявкая и рыча, подпрыгивая на тонких лапках, бежало Раздражение.
- Тихо, подружки, тихо! Визжать не надо. Знаю, у вас есть претензии, только не такие уж крупные. Пожалуйста изложите их спокойно, лучше в письменном виде, я обязательно разберусь. На досуге.
Скандалистки отскочили в сторону.
У стены, под мутным, затянутым паутиной окном, в старом кресле сидела дама неопределенного возраста. Увидев, что ее заметили, она вытянула стройные длинные ноги, томно потянулась и закурила сигарету в длинном мундштуке.
- Что-то я не узнаю… Ты кто? – спросила я вглядываясь.
- Вот как… Не узнаешь? А ведь я Любовь…
- Неправда, неправда! Не верь ей, - раздался звонкий детский голосок, и ко мне, спрыгнув с подоконника, кинулась ясноглазая девочка. – Она Манерность. Еще есть Ложь, они дружат, но Ложь все время прячется, трудно ее увидеть.
Малышка немного помолчала и, потупясь, промолвила:
- Вообще-то Любовь – это я… Сейчас я маленькая, но я умею расти, честное слово! Пожалуйста, ну, пожалуйста люби себя больше. Тогда я вымою все окна, выгоню тараканов и пауков из Твоего Мира, и снова расцветут цветы, будут петь птицы и летать бабочки. И мы все будем жить дружно, даже Злость и Лень притихнут. Они засыпают, когда царит Любовь. Правда! Веришь?
- Верю, моя хорошая, как же тебе не верить. Я постараюсь, попробую…
- Не надо стараться. Не надо пробовать. Просто люби! Это так просто, если позволишь себе. Правда! Веришь?
- Верю. Я… Буду любить.
Пойдем, покажу! – Любовь дернула меня за руку и побежала вперед, легко перепрыгивая через завалы мусора.
В дальнем углу, освещенные светом зеленой лампы, сидели очень знакомые сущности. В груди защемило и сердце пропустило удар. Навстречу мне с видимым трудом поднялся высоколобый мужчина. Старик... Но вдруг его лицо озарилось улыбкой, и я поняла, что он очень молод, просто болен или устал.
- Здравствуй, Писатель, - протянула к нему руки узнавая, - Здравствуй, любимый. Прости меня…
- Да что там, ерунда! Главное, пришла. Посмотри сколько у нас идей!
Он кинулся к столу и стал перебирать бумаги, хватая то одну, то другую.
- Смотри! Вот новые сюжеты, они замечательные. Твои герои ждут, когда ты позволишь им жить.
Он постучал по лампе, она вспыхнула ярче, и я увидела… Распустив уши по ветру на ветке качалась Дюдюха, из сугроба выглядывал мудрый Снежик, Лунный Кот развалился в кресле… Как их много! И даже мой любимый Чорт с планеты Чортог здесь. Я напишу его историю, обязательно. И еще семейные хроники ждут, те, кто ушел, их истории не должны пропасть. Бабушка… Дед… Мама с папой…
Я в ответе за всех, кто пришел ко мне в потоке творчества.
- Да, -услышала я улыбку Творца. Ведь даже его улыбка звучит для умеющих слышать. – Ты мыслишь правильно. Твори!
- Я прямо сейчас начну наводить здесь порядок. Мой Внутренний Мир должен жить в гармонии! Любовь! – позвала я.
Но тут неожиданно открылась дверь, и в зал вошла суровая старуха. С натужным кряхтением она втащила огромный коричневый сундук и проскрипела:
- Не так быстро, деточка, не так шустро! Давай-ка мы с тобой кое-что вспомним…
- Не надо, Память, не надо!!! – закричала я.
Но было поздно… Жестокая память открыла свой гадкий сундук. Почему она именно его открывает?! Ведь есть и другие…
Стало темно и душно, глаза защипало от едкого тумана, сердце стремилось выпрыгнуть из груди. Горло стиснуло Отчаяние.
- Все, - подумала я, - у меня ничего не получится…
Но вдруг почувствовала в своей руке маленькую теплую ладошку и чистый детский голосок прошептал:
- Не бойся, я с тобой. Мы обязательно справимся, иначе быть не должно. Правда! Веришь?
- Верю, - прошептала я, - и почувствовала, что хватка Отчаяния ослабела, -
Да. Я обязательно справлюсь!