Лебединая верность воспета в песнях, а я вам хочу рассказать о гусиной верности.
Сначала появилась у нас гусыня Тега в приданое ей дали десяток яиц, на которые птицу посадили и велели высиживать. Гусыня оказалась дамой покладистой, не скандалила, не кричала, а добросовестно высиживала яйца. Хотя это был ее первый опыт, получилось у нее все очень хорошо: все десять яиц в свое время выпустили на волю желтеньких гусят. Ах, какие это были хорошенькие, пушистые, замечательные птенцы! Тега гордилась ими необыкновенно, вскрикивая, собирала их в кучку, пушила крылья, предлагая погреться, перебирала клювом пушок – целовала.
Гусиные дети растут быстро, выросли Тегины дети и… куда-то делись… Остался рядом с ней крупный гусак, уже в детстве выделяющийся необычной, лебединой статью. Все остальные гуси были серые или белые, приземистые, коротколапые, с толстоватой прямой шеей. Гусак же был другой: ярко белый, с черным выступающим надклювьем, изогнутой длинной шеей, он возвышался над своими братьями и сестрами, словно полководец. Как только Гусак подрос, он стал помогать Теге управлять выводком и всегда держался рядом. Оставшись вдвоем, они еще больше сблизились, стали неразлучными. Красавец Гусак нежно опекал свою подругу, гладил клювом перышки, обнимал своей гибкой шеей, следил, чтобы она хорошо кушала, чтобы никто ее не обижал. Пара была на диво трогательная, не по-гусиному тихая, не суетливая, в свары не вступала. В поселке гуси ходили свободно, стайками, а эти – только парой. От избытка заботы Гусак даже траву и цветы научился срывать для Теги и преподносил ей, пригибая свою гордую голову. Тега была гусыней очень скромной, серенькой, небольшой, ходила рядом с Гусаком, кокетливо опустив клюв на грудь, подарки принимала с нежным клекотом и благосклонностью. Четыре раза они играли ПРАЗДНИК ЛЮБВИ, и после этого Тега усаживалась на гнездо, и, высидев гусят, знакомила их с Гусаком. Вместе они ходили дружной семейкой, гордясь и опекая гусят. А когда дети уходили, они снова оставались вдвоем - Гусак и Тега, никакой тревоги по поводу исчезновение семейства не выказывали
И вот, однажды, уже стемнело, а Гусак и Тега не пришли. Мы затревожились, обычно гуси были очень дисциплинированы, возвращались домой еще до темноты. Мама и мы с братом Серёжей бегали по округе, звали – нет гусей. На следующий день прибежали ребятишки и рассказали, что рядом с железнодорожным полотном лежит Тега, вся в крови, а Гусак рядом кричит… Когда пришли на место трагедии, Тега уже была твердая и холодная, гусак лежал рядом, обхватив крыльями ее грудь и голову. По началу даже подумали, что гусь тоже мертв, но он вдруг поднял голову и закричал так тоскливо и пронзительно, что женщины заплакали… Видимо гуси решили перейди железную дорогу, а тут состав прошел, гусыня, с ее короткими неторопливыми лапками, не успела и была отброшена на насыпь…
Тегу похоронили на соседней лужайке, а Гусака принесли домой. Кричать он уже перестал, голова его на длинной шее бессильно свесилась, глаза были закрыты. Подложили соломки, налили водички свежей, зерна насыпали. Наутро гусак так же лежал с вытянутой шеей, к воде и еде не притронулся. Его поднимали, тормошили, пытались кормить насильно, ничего не помогло… Через три дня, придя в хлев, мама обнаружила, что Гусак умер. Не захотел жить без Теги…