Запись была сделана: 02.05.2013

Мы готовились к выступлению на 1 мая, когда я во время поворота вдруг увидела гориллу в окне противоположного дома. Наша маленькая студия находится во дворе многоэтажек, напротив нее небольшая пристройка к дому, непонятно к чему принадлежащая, то ли общее помещение всех жильцов дома, то ли чей-то частный домик. Окна пристройки находятся прямо напротив окон нашей студии, и напротив большой зеркальной стены в нашем зале. И вот когда я в темпе приставными шагами закруглялась на поворотике, чтобы потом объединиться с другими в круг, то я увидела в зеркале окна противоположного дома, а в них черную гориллу со сморщившейся кожей, как будто подвешенной к потолку. Следующий раз нужно было поворачиваться к зеркалу в самом конце танца, когда мы пробегаем между танцовщиков степа на передние позиции. Горилла также смотрела мертвым взглядом. Конечно, я знала, что это мне померещилось, то ли оттого, что закружилась голова, то ли это тени сложились в такой образ и отразились в нашем зеркале, но что-то начало зудеть внутри меня в тот момент и не давало мне покоя. После танца, я вспотевшая подбежала к окну, будто чтобы глотнуть воды из бутылочки, стоящей на подоконнике. На самом деле я высматривала гориллу – в одном окне в темноте стояла вешалка, на которой висела черная кожаная куртка и кепка над ней, а в другой горел свет и люди распивали чай так, словно у них в коридоре и нет никаких горилл. Стало ясно, что черная куртка стала предметом моего воспаленного воображения. Но это не давало мне покоя, зудело в голове и казалось дурным предзнаменовением перед выступлением.

Когда переодевались, то Конни сказала не выходить лучше одним а подождать и пойти всем вместе, потому что на улице стоит какой-то странный парень. К тому же завтра первое мая, а мы в одном из самых криминальных районов города, забастовки и погромы могут начать прямо сейчас. Я сказала, что если парень с лысиной, то это мой друг и бояться его нечего. Но Конни утвержадала, что у него черные волосы и шляпа.

На улице меня ждал мой друг – небритый и в черной шапке. Мысли про гориллу растаяли в предмайской ночи. Мы смеялись весь вечер, что он так подозрительно выглядит.

На Щоеневайде не приехал наш трамвай – перекрыли улицы из-з демонстрации. Пришлось идти пешком, до остановки, где едет другая линия. По дороге мы встретили около 5 полицейских машин – полицейские и женщины и мужчины, с пластмассовыми пластинами на коленях и локтях. Они выглядели очень бодро и порой даже улыбались, и это так было непохожих на наших заморенных полицейских в серых грустных шинелях. Немецкие выглядели упитанными и веселыми– женщины с белыми волосы, собранными в косички или хвостики, мужчины – похожие на героев из советских фильмов 50-х годов – белобрысые краснощекие здоровяки.

- Откуда здесь столько полиции

- А ну все ясно, здесь нацистский бар…

-Боятся, что нацисты все сегодня разгромят?

- Нет, не нацисты, а левые.

- Левые будут громить правых? Я думала левые все такие правильные за равенство и братство.

- Да нет это правые очень мирные. Они так сказать работяги, патриоты. Против криминала и приезжающих сюда криминальных иностранцев. А все погромы устраивают левые – они громят бары левых, макдональдсы, магазины, бьют стекла, прыгают на машинах…

- Так это все левые делают??? Я думала они мирные белые и пушистые..

- Нет, ты что! Они типа против капитализма, а сами все ходят с маками. Поэтому Макдональдс всегда забивают деревянными досками на 1 мая, чтобы его не разгромили, как и многие банки в центре.