Закат на вершине мира
К середине XVI века Хюррем-султан, бывшая рабыня из русских земель, достигшая немыслимых высот, казалось, выиграла все свои битвы. Она была не просто любимой наложницей, а законной супругой падишаха Сулеймана Великолепного, матерью его наследников и, по сути, соправительницей величайшей империи мира. Ее главные враги — валиде-султан, великий визирь Ибрагим-паша, первая жена султана Махидевран и ее сын Мустафа — давно сошли со сцены, оставив ей полный контроль над сердцем султана и политической жизнью двора. Она добилась всего, о чем только могла мечтать женщина в том жестоком мире. Но именно на этом пике могущества, когда все интриги, казалось, были позади, в ее двери постучался последний и самый страшный враг, которого нельзя было ни подкупить, ни устранить, — неведомая болезнь. Ее уход из жизни в 1558 году стал для империи шоком, а для Сулеймана — личной трагедией, от которой он так и не оправился. И хотя сам факт ее смерти не вызывает сомнений, ее причина до сих пор остается одной из главных загадок османской истории, порождая множество версий — от прозаических до почти мистических. Врачи того времени оказались бессильны, а летописцы — досадно немногословны, оставив потомкам лишь туманные намеки и огромное поле для догадок.
Телевизионные драмы, стремясь к эффектности, рисуют картину медленного и мучительного угасания. Нам показывают, как на теле всесильной султанши появляются незаживающие язвы, как ее терзают страшные боли, которые она стоически скрывает от всех, кроме самого верного слуги, евнуха Сюмбюля-аги. Этот образ сильной женщины, до последнего вздоха пытающейся сохранить лицо и не показывать свою слабость даже любимому мужу, безусловно, трогает. Но насколько он соответствует действительности? Исторические источники гораздо более сдержанны. Они не содержат живописных подробностей о симптомах, но сходятся в одном: болезнь была не внезапной, а длительной и изнуряющей. В письмах венецианских послов, которые были самыми осведомленными шпионами своего времени, за несколько лет до ее смерти начинают появляться упоминания о «недомогании» и «слабом здоровье» госпожи. Это не похоже на острое отравление или скоротечную инфекцию. Скорее, речь шла о неком хроническом процессе, который медленно подтачивал ее силы. В XVI веке медицина, даже в передовом Стамбуле, где работали лучшие врачи со всего света, была далека от совершенства. Диагнозы ставились на основе учения Гиппократа и Галена о четырех телесных жидкостях, а лечение сводилось к кровопусканиям, диетам и приему растительных отваров. Разумеется, ни о какой диагностике рака или сложных сердечно-сосудистых заболеваний и речи быть не могло. Любой внутренний недуг, сопровождавшийся болями в животе, могли назвать «коликами», а лихорадку с ознобом — «трясучкой». Поэтому, когда мы пытаемся сегодня поставить диагноз Хюррем-султан, мы, по сути, занимаемся исторической реконструкцией, основанной на обрывочных данных и косвенных уликах.
Между наукой и слухами: что говорили о болезни султанши
Самой приземленной и, возможно, наиболее вероятной причиной долгого недуга Хюррем называют малярию. Эта болезнь, переносимая комарами, была настоящим бичом прибрежных и болотистых районов Османской империи, включая окрестности Стамбула. Она не всегда уносила жизнь быстро. Часто малярия переходила в хроническую форму, годами мучая человека приступами лихорадки, озноба, слабости и вызывая поражение внутренних органов, в первую очередь печени и селезенки. Это вполне соответствует описаниям ее «слабого здоровья» и постепенного угасания. Она могла заразиться во время одной из многочисленных поездок с султаном или даже в самом дворце. Лечения от малярии тогда не существовало, и исход болезни зависел только от крепости организма. Возможно, сильная от природы Хюррем долгое время боролась с инфекцией, но в итоге ее тело сдалось. Эта версия не слишком драматична, но она хорошо объясняет хронический характер заболевания. Другая, не менее популярная теория, говорит о сердечной недостаточности. Жизнь Хюррем была одним сплошным стрессом. Десятилетия борьбы за власть, постоянные интриги, страх за жизнь своих детей, особенно во время их противостояния, — все это не могло не сказаться на ее здоровье. Вполне вероятно, что ее сердце, изношенное постоянным напряжением, просто не выдержало. В некоторых источниках упоминается, что причиной смерти стала «сильная ангина». На первый взгляд, это кажется несерьезным. Но под «ангиной» в то время могли понимать не просто больное горло, а, например, дифтерию или острый тонзиллит, дающий тяжелые осложнения на сердце. Острая ревматическая лихорадка после такой инфекции вполне могла привести к развитию порока сердца и последующей сердечной недостаточности. Эта версия также объясняет, почему ее состояние могло ухудшаться постепенно.
Конечно, самой популярной среди поклонников сериалов и любителей исторических загадок является версия об онкологическом заболевании. Симптомы, показанные в кино, — язвы на коже, сильные боли — действительно могут указывать на рак кожи (меланому) или на рак внутренних органов с метастазами. Учитывая уровень инсоляции в Турции, рак кожи не был редкостью. Кроме того, постоянные боли в животе, которые могли маскировать под «колики», — частый симптом рака желудка или поджелудочной железы. Эта версия выглядит логичной с точки зрения современной медицины и хорошо объясняет мучительный характер болезни и бессилие врачей. Однако никаких прямых доказательств, разумеется, нет. Это лишь одна из гипотез, которую невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть. И, наконец, самая интригующая теория — отравление. Могли ли враги, которых у Хюррем было предостаточно даже в последние годы ее жизни, устранить ее с помощью яда медленного действия? Теоретически, да. Дворцовые интриги в Топкапы были обычным делом, и яд — популярным инструментом. Однако к 1550-м годам Хюррем была настолько могущественна, что совершить покушение на нее было практически невозможно. Она контролировала весь дворец, ее окружали только преданные люди. Любой, кто осмелился бы на такой шаг, подписал бы себе смертный приговор. К тому же, длительный характер болезни не очень похож на действие большинства известных ядов того времени. Поэтому, несмотря на всю свою привлекательность, версия об отравлении считается наименее вероятной среди серьезных историков.
Экранный образ против сухих строк хроник
Создатели сериала «Великолепный век», безусловно, проделали колоссальную работу по реконструкции эпохи, но важно понимать, что их главной задачей было не написание исторической монографии, а создание захватывающей драмы. И в этом смысле их выбор в пользу онкологической версии болезни Хюррем абсолютно оправдан. Эта версия дает огромный простор для раскрытия характера героини. Она позволяет показать ее не просто как властную интриганку, а как страдающего человека, столкнувшегося с испытанием, перед которым равны все — и рабыни, и султанши. Сцена, где она, скрывая боль, продолжает управлять гаремом и участвовать в государственных делах, вызывает уважение. Ее решение держать свою болезнь в тайне от Сулеймана, чтобы не причинять ему страданий, добавляет ее образу трагизма и благородства. Это мощный художественный прием, который заставляет зрителя сопереживать героине, даже если он не одобрял ее поступки на протяжении сериала. Появление язв на теле — это сильный визуальный образ, символ того, как внутренняя боль и, возможно, тяжесть прожитых лет, проступают наружу, разрушая ее некогда безупречную красоту. Выбрав эту версию, сценаристы смогли создать длинную и эмоционально насыщенную сюжетную арку, посвященную прощанию Хюррем с жизнью, с мужем, с детьми и с властью, за которую она так отчаянно боролась.
Реальные исторические источники, в отличие от сериала, предельно лаконичны. Османские хроники того времени — это, по сути, отчеты о походах, назначениях, казнях и строительстве мечетей. Личная жизнь султанской семьи, а тем более здоровье женщин, редко становилась предметом их внимания. Смерть Хюррем-султан зафиксирована, но без каких-либо подробностей. Например, историк Печеви просто пишет: «В 965 году [по хиджре] скончалась почтенная Хасеки-султан, и да упокоит Аллах ее душу». И все. Ни слова о симптомах, о страданиях, о последней воле. Для летописца это было просто одно из событий в череде других. Более подробные сведения можно найти в донесениях европейских дипломатов, но и они, как правило, ограничиваются констатацией факта и слухами, циркулирующими во дворце. Никто из них не был личным врачом султанши и не мог знать точного диагноза. Поэтому историкам остается лишь сопоставлять эти обрывочные сведения, пытаясь сложить из них целостную картину. Единственное, что известно точно, — это то, что перед смертью Хюррем занималась активной благотворительностью, словно стремясь оставить после себя добрую память. Она основала в Стамбуле большой вакф (благотворительный фонд), который включал в себя мечеть, медресе, начальную школу, больницу и бесплатную столовую для бедняков. Этот комплекс, названный Хасеки Султан, существует и поныне, являясь молчаливым свидетельством ее деятельной натуры. Возможно, чувствуя приближение конца, она хотела оставить после себя нечто более долговечное, чем дворцовые интриги.
Любовь, что сильнее смерти
Независимо от того, какая именно болезнь унесла жизнь Хюррем, одно не подлежит сомнению: ее уход стал для Сулеймана большим ударом. Их история любви, начавшаяся в гареме, прошла через десятилетия испытаний и не ослабела с годами. Сулейман, правитель, перед которым трепетали короли, был однолюбом. Он нарушил все вековые традиции, сделав рабыню своей законной женой и отстранив от себя всех остальных наложниц. Он писал ей страстные стихи под псевдонимом Мухибби, где называл ее «моей жизнью, моим бытием, моим раем». Когда она болела, он не отходил от ее постели, а когда уезжал в походы, писал ей нежные письма, полные тоски и заботы. Ее смерть в апреле 1558 года в возрасте примерно 53-56 лет погрузила его в глубочайший траур. Он организовал ей пышные похороны, достойные правящей султанши, в которых участвовал весь двор и высшее духовенство. Он приказал великому архитектору Синану построить для нее в саду мечети Сулеймание роскошный мавзолей (тюрбе), который по своему убранству не уступал его собственному. Ее тюрбе было украшено изразцами с изображением райских садов и цитатами из Корана, а внутри горела неугасимая лампада.
Сулейман пережил свою любимую жену на восемь лет. И все эти годы он оставался ей верен. Он больше не делил ложе ни с одной женщиной, посвятив остаток жизни государственным делам и памяти о ней. Он завершил строительство мечети Сулеймание, этого грандиозного памятника своему правлению, и распорядился, чтобы его собственный мавзолей был построен рядом с ее, чтобы даже после смерти быть рядом со своей Хюррем. Эта беспрецедентная для османского двора преданность лучше всяких слов говорит о глубине его чувств. Загадка болезни Роксоланы так и останется, скорее всего, неразгаданной. Была ли это онкология, малярия или сердечная недостаточность — мы уже никогда не узнаем. Но, в конечном счете, это не так уж и важно. Важно другое: эта женщина, пришедшая во дворец бесправной пленницей, смогла не только покорить сердце султана, но и сохранить его любовь до последнего вздоха. И эта любовь, запечатленная в камне и стихах, оказалась сильнее любой болезни и даже самой смерти. Она осталась в истории не как жертва неведомого недуга, а как женщина, изменившая судьбу империи и доказавшая, что настоящие чувства могут расцвести даже на самой каменистой почве дворцовых интриг.
Наследие, рожденное из тайны
Смерть Хюррем не только оставила незаживающую рану в сердце Сулеймана, но и имела серьезные политические последствия. На протяжении почти тридцати лет она была не просто его женой, а ближайшим советником и доверенным лицом. Она сглаживала острые углы в его характере, влияла на кадровые назначения и, что самое главное, была буфером в отношениях между их сыновьями, Селимом и Баязидом. Пока она была жива, ей удавалось сдерживать их вражду, не давая ей перерасти в открытую войну. С ее уходом этот последний сдерживающий фактор исчез. Сулейман, старый и уставший от жизни, все больше отдалялся от дел, и противостояние между братьями вспыхнуло с новой, разрушительной силой. Всего через год после смерти матери они сошлись в кровопролитной битве при Конье, в которой Баязид потерпел поражение и был вынужден бежать в Персию, где его судьба и судьба его сыновей была решена самым трагическим образом. Многие историки считают, что, будь Хюррем жива, этой трагедии можно было бы избежать. Она, с ее умом и влиянием, наверняка нашла бы способ примирить сыновей или, по крайней мере, не допустить открытого военного столкновения. Ее уход открыл ящик Пандоры, и последняя глава правления Сулеймана была омрачена этой семейной трагедией.
Тайна болезни Хюррем, как ни парадоксально, лишь укрепила ее легендарный статус. Неизвестность всегда порождает мифы. Если бы мы точно знали, что она умерла, скажем, от аппендицита, ее образ потерял бы часть своей загадочности. А так, каждая из версий добавляет к ее портрету новые краски. Версия с раком превращает ее в трагическую героиню, стоически переносящую страдания. Версия с малярией делает ее ближе к простым людям, страдавшим от тех же болезней. Версия с отравлением рисует ее как жертву вечных дворцовых интриг, которые настигли ее даже на вершине власти. Эта неопределенность позволяет каждому выбрать ту трактовку, которая ему ближе, и делает ее историю вечно актуальной. Она не застыла в сухих строках хроник, а осталась живым, многогранным персонажем, чью судьбу можно обсуждать бесконечно. И, возможно, в этом и заключается ее последнее и самое хитрое деяние. Даже ее смерть продолжает работать на ее легенду, заставляя нас спорить, сопереживать и восхищаться этой удивительной женщиной спустя почти пять веков. Она ушла, но оставила после себя неразгаданную тайну — лучший способ обеспечить себе бессмертие.
  |
|
|
|
|
|
|
