
Закат на вершине мира
К середине XVI века Хюррем-султан, бывшая рабыня из русских земель, достигшая немыслимых высот, казалось, выиграла все свои битвы. Она была не просто любимой наложницей, а законной супругой падишаха Сулеймана Великолепного, матерью его наследников и, по сути, соправительницей величайшей империи мира. Ее главные враги — валиде-султан, великий визирь Ибрагим-паша, первая жена султана Махидевран и ее сын Мустафа — давно сошли со сцены, оставив ей полный контроль над сердцем султана и политической жизнью двора. Она добилась всего, о чем только могла мечтать женщина в том жестоком мире. Но именно на этом пике могущества, когда все интриги, казалось, были позади, в ее двери постучался последний и самый страшный враг, которого нельзя было ни подкупить, ни устранить, — неведомая болезнь. Ее уход из жизни в 1558 году стал для империи шоком, а для Сулеймана — личной трагедией, от которой он так и не оправился. И хотя сам факт ее смерти не вызывает сомнений, ее причина до сих пор остается одной из главных загадок османской истории, порождая множество версий — от прозаических до почти мистических. Врачи того времени оказались бессильны, а летописцы — досадно немногословны, оставив потомкам лишь туманные намеки и огромное поле для догадок.
Телевизионные драмы, стремясь к эффектности, рисуют картину медленного и мучительного угасания. Нам показывают, как на теле всесильной султанши появляются незаживающие язвы, как ее терзают страшные боли, которые она стоически скрывает от всех, кроме самого верного слуги, евнуха Сюмбюля-аги. Этот образ сильной женщины, до последнего вздоха пытающейся сохранить лицо и не показывать свою слабость даже любимому мужу, безусловно, трогает. Но насколько он соответствует действительности? Исторические источники гораздо более сдержанны. Они не содержат живописных подробностей о симптомах, но сходятся в одном: болезнь была не внезапной, а длительной и изнуряющей. В письмах венецианских послов, которые были самыми осведомленными шпионами своего времени, за несколько лет до ее смерти начинают появляться упоминания о «недомогании» и «слабом здоровье» госпожи. Это не похоже на острое отравление или скоротечную инфекцию. Скорее, речь шла о неком хроническом процессе, который медленно подтачивал ее силы. В XVI веке медицина, даже в передовом Стамбуле, где работали лучшие врачи со всего света, была далека от совершенства. Диагнозы ставились на основе учения Гиппократа и Галена о четырех телесных жидкостях, а лечение сводилось к кровопусканиям, диетам и приему растительных отваров. Разумеется, ни о какой диагностике рака или сложных сердечно-сосудистых заболеваний и речи быть не могло. Любой внутренний недуг, сопровождавшийся болями в животе, могли назвать «коликами», а лихорадку с ознобом — «трясучкой». Поэтому, когда мы пытаемся сегодня поставить диагноз Хюррем-султан, мы, по сути, занимаемся исторической реконструкцией, основанной на обрывочных данных и косвенных уликах.
|
|
|
|
|
|
|