Философ и русалка. История любви Зинаиды Гиппиус и Дмитрия Мережковского
Мережковский запомнился современникам как довольно нелюдимый человек.Commons.wikimedia.org
Имя Дмитрия Мережковского – одно из самых ярких в истории Серебряного века. Блестящий мастер эссеистики и литературной критики, философ, он был одним из пионеров жанра русского историософского романа и стоял у истоков символизма в литературе. 10 раз он был номинирован на Нобелевскую премию, а споры о его политических заявлениях в историко-литературной среде не утихают до сих пор.
Отдельного внимания заслуживает личная жизнь писателя, в которой любовь, работа и творчество слились благодаря союзу двух необычайно одаренных ярких людей – спутницей Мережковского на протяжении всей его жизни была поэтесса и критик Зинаида Гиппиус. Об истории их знакомства и окутанной мистификациями жизни SPB.AIF.RU вспоминает в день рождения Дмитрия Мережковского - 14 августа 1865 года.
Портрет Дмитрия Сергеевича Мережковского. Илья Репин.
Не с первого взгляда
Романтических историй в жизни писателя было крайне мало, как и любых других привязанностей. «У него не было ни одного друга, – рассказывала позже Зинаида Гиппиус. – Вот как бывает у многих, нашедших себе друга в университете, сохраняющих отношения и после. Иногда – реже – сохраняется даже гимназическая дружба. Но у Дмитрия Сергеевича никакого „друга“ никогда не было. Множество дружеских отношений и знакомств, но я говорю не об этом».
Известно, что в 20 лет он был влюблен в дочь издательницы «Северного вестника» и имел серьезные намерения, но роман быстро завершился. О любви всей своей жизни, которая настигла его тремя годами позже, Мережковский в своей «Автобиографической заметке» пишет крайне скупо: «По окончании университета я уехал летом на Кавказ, встретился там случайно в Боржоме с З. Н. Гиппиус, очень скоро сделал ей предложение, в ту же зиму в Тифлисе женился на ней и вернулся с нею в Петербург».
Ему было 23 года, ей – 19. У биографов есть легенда, что впервые портрет Гиппиус Мережковский увидел в доме начальника боржомской почты Якобсона, который приветил петербургского литератора и пригласил в гости. Сам Якобсон будто ухаживал за барышней и намеревался жениться, а Мережковский при виде ее изображения воскликнул: «Какая рожа!»
Впрочем, это не более чем анекдот: юную Гиппиус современники сравнивали с колдуньями, русалками и прочими сказочными персонажами, отмечая дивное сочетание стройности ее фигуры, пышных и длинных рыжих волос и глубоких серых глаз.
Будущая супруга Мережковского тоже не жаловала: «…Я отмечу странный случай, – пишет она, вспоминая предшествующий знакомству год. – Мне помнится петербургский журнал, старый, прошлогодний… Там, среди дифирамбов Надсону, упоминалось о другом поэте и друге Надсона – Мережковском. Приводилось даже какое-то его стихотворение, которое мне не понравилось. Но неизвестно почему – имя запомнилось». И добавляет: «Когда в зале ротонды, после какой-то кадрили, меня Глокке с Мережковским познакомил, я встретила его довольно сухо, и мы с первого раза стали… ну, не ссориться, а что-то вроде. Мне стихи его казались гораздо хуже надсоновских, что я ему не преминула высказать… Однако после первой встречи мы стали встречаться ежедневно, в парке, на музыке и у Якобсона… Но почти всегда разговор наш выливался в спор».
Спор этот продлился больше, чем полвека. Рассказывая о своем союзе с Мережковским, Гиппиус отмечала, что «прожила с ним 52 года, не разлучаясь ни на один день».
С любимыми не расставайтесь
Их действительно почти никто не видел по отдельности. Быть вместе для них было настолько естественно, что не потребовалось ни многословных объяснений, ни пышной свадьбы: обвенчавшись 8 января 1889 года, они весь день провели за чтением, а на следующий день Гиппиус, по ее словам, и вовсе забыла, что накануне вышла замуж.
Зинаида Гиппиус любила эпатировать и устраивать провокации. Одна из таких шуток - портрет в трико.
Впрочем, как и в любом браке, здесь имели место и ссоры и ревность: Гиппиус принимала ухаживания многих поклонников и, возможно, поклонниц, и периодически устраивала супругу скандалы по поводу его собственных увлечений. Причем началось это уже через пару лет после венчания. Осложнялось это и странным распределением сил в семье: «Она очень женственна, он — мужественен, но в плане творческом, метафизическом роли перевёрнуты. Оплодотворяет она, вынашивает, рожает он. Она — семя, он — почва», - вспоминал позже секретарь Зинаиды Николаевны.
Никто, конечно, не скажет наверняка, остыли ли с годами их чувства, но факт остается фактом – всегда и всюду они были вместе. Их петербургская квартира в доме Мурузи (где потом жил Бродский) надолго стала интеллектуальным центром Петербурга. Гиппиус прекрасно вжилась в образ хозяйки литературно-философского салона, который притягивал самых талантливых поэтов, писателей, мыслителей.
Кружок перекочевал в Париж, когда в 1906 году супруги добровольно уехали на три года. Первая мировая война застала их в России, а Октябрьскую революцию оба восприняли как воцарение «царства Антихриста», торжество «надмирного зла». В 1919 году они вновь, теперь уже навсегда, покинули Россию и перебрались в Париж. Там же Дмитрий Сергеевич скончался в 1941 году от внезапного кровоизлияния в мозг и был похоронен на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. «Я умерла, осталось умереть только телу», - говорила Гиппиус после его смерти. Она пережила мужа на четыре года и обрела вечный покой под одним надгробием с ним.
Сказочные персонажи
Образ этой четы был настолько ярким, что оставил множество воспоминаний современников. Среди литературоведов бытует мнение, что Гиппиус и Мережковский были прототипами лисы Алисы и кота Базилио в сказке Алексея Толстого «Золотой ключик» (известно, что в вольном переложении истории Коллоди было немало аллюзий на мир Серебряного века).
Многие годы ближайшим другом супругов оставался Дмитрий Философов.
Внешность супругов в мемуарах их знакомых проступает не менее фактурно, чем их характеры. «О Зинаиде Гиппиус в Петербурге ходили всевозможные легенды… Рассказывали, что она выходила на сцену в белом хитоне с распущенными длинными рыжими волосами, держа лилию в руках, и молитвенно произносила: «Я сам себя люблю, как Бога».
Рассказывали, что она требует, чтобы все ее бесчисленные поклонники, те, что женаты, отдавали ей свои обручальные кольца, и что она нанизывала их на цепочку, висевшую в изголовье ее кровати, - вспоминала писательница Ирина Одоевцева. - Видела я и прославленный портрет Бакста, где она изображена в черном трико, казавшемся в те далекие годы фантастически неприличным и скандальным. О Мережковском я знала, что он всемирно знаменит, дома ходит в ночных туфлях с помпонами, пишет четыре часа в день, каждый день, что бы ни случилось, а остальное время проводит в бесконечных дискуссиях с Розановым, Булгаковым, а главное - с Философовым и Зинаидой Гиппиус».
На парижских улицах люди оборачивались им вслед: «Они шли под руку - вернее, Мережковский, почти переломившись пополам, беспомощный и какой-то потерянный, не только опирался на руку Гиппиус, но прямо висел на ней. Гиппиус же, в широкополой шляпе, замысловатого, совершенно немодного фасона - тогда носили маленькие «клоши», надвинутые до бровей,- с моноклем в глазу, держалась преувеличенно прямо, высоко подняв голову. При солнечном свете белила и румяна еще резче выступали на ее лице. На ее плечах неизменно лежала рыжая лисица, украшенная розой, а после визита Мережковских к королю Александру Сербскому - орденом Саввы II степени». Действительно, чем не Алиса и Базилио.
«Иногда непонимание хуже всякой ненависти».
Дмитрий Мережковский(1865 — 1941) был одним из крупнейших мыслителей и художников своего времени. Его фигура стала по-настоящему знаковой для Серебряного века: он стоял у истоков русского символизма и был основоположником историософской литературы. Его творчество внесло значительный вклад в отечественную культуру.
Мережковского десять раз выдвигали на Нобелевскую премию по литературе (рекорд сумел побить только Марк Алданов, которого номинировали тринадцать раз). Но, увы, вопреки всем ожиданиям, заветную награду писателю так и не удалось получить...
10 цитат из его книг:
Россия — страна, где все начинают и ничего не оканчивают. «Христос и Антихрист. Петр и Алексей»
Если ты сердишься на кого-нибудь, представь себе этого человека мертвым, лежащим в гробу, и ты простишь его. «Вечные спутники»
Человеческая жизнь такова, что, если не позволять себе изредка глупостей, околеешь от скуки. «Воскресшие боги. Леонардо Да Винчи»
Свет знания рассеивает тьму суеверия и дает разуму человеческому свободу. «Смерть богов. Юлиан Отступник»
Самая невыносимая из человеческих мук — бессильная жалость: видеть, как близкий человек, или даже далекий, но невинный, страдает, хотеть ему помочь и знать, что помочь нельзя ничем. «Данте»
Все прекрасное умирает в человеке, но не в искусстве. «Воскресшие боги. Леонардо Да Винчи»
Да, воистину человек есть царь животных, или, лучше сказать, царь зверей, потому что зверство его величайшее. «Воскресшие боги. Леонардо Да Винчи»
Ничем нельзя так оскорбить людей, как истиною. «Смерть богов. Юлиан Отступник»
Суждение врага нередко правдивее и полезнее, чем суждение друга. Ненависть в людях почти всегда глубже любви. Взор ненавидящего проницательнее взора любящего. Истинный друг все равно, что ты сам. Враг не похож на тебя, — вот в чем сила его. Ненависть освещает многое, скрытое от любви. Помни это и не презирай хулы врагов. «Воскресшие боги. Леонардо Да Винчи»
Соединять крайности — особенный русский талант. «Христос и Антихрист. Петр и Алексей»
***
Творчество Дмитрия Мережковского неоднозначно воспринималось современниками. Одни восхищались его талантом, другие ненавидели. Да и в наши дни оценки его трудов сильно разнятся. Литературоведы подчас впадают в крайности. Но все они сходятся в одном — он был выдающимся писателем своего времени, классиком Серебряного века, чей вклад в культуру невозможно отрицать.
Мы решили вспомнить что думали о личности и творчестве литератора Андрей Белый, Нина Берберова, Николай Бердяев и другие его современники.
Мережковский — вопиющее недоумение нашей эпохи. Он — загадка, которая упала к нам из будущего... Но все, что бы ни писал Мережковский, странным каким-то сияет светом.
Д. С. интересовался интересным, это было ясно с первого произнесенного им слова. Он создал для себя свой мир, там многого недоставало, но то, что ему было необходимо, там всегда было. Его мир был основан на политической непримиримости к Октябрьской революции, все остальное было несущественно. Вопросы эстетики, вопросы этики, вопросы религии, политики, науки, все было подчинено одному: чувству утери России, угрозы России миру, горечи изгнания, горечи сознания, что его никто не слышит в его жалобах, проклятиях и предостережениях.
Мережковский всегда имеет дело с литературными отражениями жизни, а не с самой жизнью. Трудно найти писателя, который был бы так погружен в литературу, так исключительно жил литературой. Это — почти трогательная в нем черта. Вся литературная деятельность Мережковского есть судорожное убегание от литературы к жизни и ее тайнам. Но тайны жизни он воспринимает только через литературу. Он, как никто, ищет в литературе жизни.
Всякий художник — безнадежно влюбленный. А Мережковский — художник. О влюбленности его свидетельствуют не только многие образы его романов, но также самые на первый взгляд прозаические страницы его критических статей. Когда он с подробной брезгливостью исчисляет стилистические грехи Леонида Андреева, когда говорит, что «без русского языка и русской революции не сделаешь», когда цитирует два-три стиха (и редко больше) какого-нибудь поэта, когда бросает вдохновенное слово о звездах, видимых днем только в черной воде бездонных колодцев, — в нем говорит художник брезгливый, взыскательный, часто капризный, каким и должен быть художник. Когда он бранит русских декадентов, иногда сомневаешься, за что он больше бранит их: за то, за что хочет, — за «мистическое хулиганство», или за то, что они оскорбляют его тонкий, воспитанный на великих классиках вкус? И чем более вникаешь в Мережковского, чем больше уясняешь себе основную страсть его воли, — тем яснее становится, что он родился художником и художником умрет, хотя бы даже эту черту он сам в себе возненавидел и пожелал истребить.
Мережковский-поэт неотделим от Мережковского-критика и мыслителя. Его романы, драмы, стихи говорят о том же, о чем его исследования, статьи и фельетоны. «Символы» развивают мысли «Вечных Спутников», «Юлиан» и «Леонардо» воплощают в образах идеи книги о «Толстом и Достоевском», «Павел» и «Александр I и декабристы» дают предпосылки к тем выводам, которые изложены Мережковским на столбцах «Речи» и «Русского Слова». Поэзия Мережковского — не ряд разрозненных стихотворений, подсказанных случайностями жизни, каковы, напр., стихи его сверстника, настоящего, прирожденного поэта, К. Фофанова. Поэзия Мережковского не импровизация, а развитие в стихах определенных идей, и ряд сборников его стихов кажутся стройными вехами пройденного им пути.
