2328-01-16.
Моей начальницей в библиотеке была некая Клэйн. Симпатичная, общительная, веселая, правда, как и все мы со своими заморочками. Она считала, что все в мире должно быть правильно, а правильным она считала только свое мировоззрение.
Поначалу мы были напарниками и общались на равных. Особо жаркие дискуссии у нас возникали в ночные смены. Наши беседы были порой ни о чем, порой мы спорили до хрипоты. Она пыталась изменить мою точку зрения на мир, но как только я чувствовал, что наш спор заходит в тупик, я замолкал и оставался при своем мнении, не желая меняться.
И все бы было ничего, если бы в один прекрасный день ее не повысили. Под ее началом оказалось два десятка служащих. Тут-то она и показала свое истинное лицо. Поначалу смутно представляя свои функции как руководящего лица, она пыталась, как и прежде поддерживать со всеми дружеские отношения. Но вместе с тем частенько намекала на то, что она босс.
Чем больше она вживалась в новую роль, тем больше проявлялась стервозность ее характера. Все больше она указывала людям на их место, а они в свою очередь начинали тихо ненавидеть ее. Люди были против ее руководства, но выступить в открытую не решались, предпочитая перешептываться за спиной. В открытую конфликтовать с ней осмеливался только я. Пару раз я жестко указывал ей на ее самодурство и некомпетентность в управлении персоналом. Я всегда говорил, что даже мизерная власть и сравнительно небольшие деньги ужасно портят человека. Здесь моя теория полностью подтверждалась.
Я заметил, что настроение коллектива резко падает, едва появляется Клэйн. От своей нынешней напарницы я перенял нейтральную тактику поведения. Свою работу я старался выполнять по возможности справно, а свободную минуту заполнял чтением да ведением дневника. Грех не воспользоваться положением. Как ни странно, на мои не относящиеся к работе занятия, Клэйн смотрела сквозь пальцы. Видимо ее устраивало такое положение дел – когда я занят своими делами, я меньше бунтую.
Я совершил крупную ошибку, когда познакомил ее со своим не так давно приобретенным приятелем. Я имел неосторожность пригласить его к нам на работу. Уже через неделю они уходили с работы, трогательно держась за руки. Поначалу я обрадовался этому. Кто знает, может чувство, зародившееся в ее сердце, смягчит его. Но не тут-то было! Кроме того, я ввел в наш коллектив слухача. Клэйн стала в курсе всех наших закулисных разговоров. Естественно, все мое общение с ним теперь ограничивалось сухим «привет» при встрече и не менее сухим «пока» при прощании.
Но хватит. Сию картинку я нарисовал только для того, чтобы обозначить условия, в которых мне приходилось зарабатывать на кусок хлеба.