Пилот-зарисовка...
Жду отзывов!!!

Мы бежим. Бежим с напарницей. Она ученый, я – охраняю.
Почему-то именно в момент активации аномалий ей приспичило в экспедицию. Хотя именно поэтому. Кто их разберет этих бойцов шприца и халата?..
Бежим… Ха! 3-4 км в час – по сравнению с нашей скоростью – нечто!
Мы идем максимум 2 км\ч…
Я впереди, она – за мной.
Стоп! Рука сжата в кулак, но я шибко сомневаюсь, что она разбирается в армейском «немом языке»… Однако, остановилась…
Я пригнулся, Отодвинул кустик сине-зеленой травы и… Вот оно…
След.
Что-то мне не нравилось с самого начала нашей вылазки. Но вот что именно я понять не мог пока не увидел это.
След. Не наш. Это сталкеры. Опять пролезли. Нашли лазейку в периметре. Мать их! Ну ведь для их же блага… Но деньги делают свое черное, кровавое дело.
След. Правой ноги. Ботинок. Неподкованный. Мы, армия, свои шузы куем. На каблуке крестовина с пятью шипами и на носке с тремя – для лучшего сцепления с почвой. Очень помогает в реальном бою.
А тут… След. Гладкий. Правого шуза… Косолапит… Хм…
Продвигаюсь на полметра вперед. Ученая стоит – боится пошевелится, озирается по сторонам – молодец, понимает ситуевину.
Вот. Еще след. Наш. Кованый.
ОЧЕРЕДЬ над головами!!! Мать его! – зомби сапиенс!
Это такая разновидность тварей, которая не разучилась мыслить более-менее логически и использовать оружие…

...в голове...
...ажно три проекта...

Да и предыдущие два, - или три?,- нужно заканчивать...

А желания нет никакого...

На диктофон работать не умею...
Да и кто потом это будет чепятать?..

Вот как-то так, господа... хорошие?

Все-таки информационно-цифровые технологии – удивительная штука. Вернее те остатки «всемирной паутины», которые сохранились после Великой Катастрофы. Посредством этих остатков я познакомился с замечательной девчонкой. Оказывается Храм не единственный город, где сохранились остатки нормального цивилизованного общества. Город, в котором она живет называется Блокирон. Он находится где-то на северо-западе от Храма.
Вообще за последнее время произошло очень много событий судьбоносного, я бы сказал, характера. Но начну по-порядку.
Во-первых, ко мне подошел один из самых знатных и уважаемых людей Храма. Как оказалось, он был содержателем Храмовой Университелии. Это высшая школа, где учатся всяким разным наукам и методикам работы и выживания в этом, ставшем таким суровым и недружественным мире.
Он застал меня в таверне «Медный единорог», которая располагалась недалеко от моего утлого жилища. Я сидел за столом и пил пиво. Когда он вошел, некоторые из посетителей таверны тут же замолчали или перешли на шепот, другие приветливо кивнули вошедшему и продолжали вести свои неспешные беседы. Третьи поспешили убраться с глаз долой.
Он подошел. Молча, без приглашения подсел за столик, щелкнул пальцами, подзывая служку. Заказал то же самое, что и у меня, лишь взглядом указав на мою кружку. заговорил он со мной только тогда, когда служка принес требуемое и удалился.
– Ты выказал хорошие способности разведчика, – сказал он мне. –Ты пользуешься компьютером без году неделя, а уже научился заметать следы своей ночной деятельности. Кроме того, ты нашел контакт с обитателями другого города… У меня есть к тебе предложение.
Я одновременно с любопытством и страхом поднял на него глаза, выказывая все свое внимание. Он выдержал паузу и продолжил:
– Как я уже сказал, в тебе дремлет талант разведчика. Не хочешь ли ты обучиться этой науке сполна в Университелии под моим началом? Нам нужны самые разные сведенья: где, в каком количестве проживает народ, о чем он думает, чем живет и прочее в этом роде. Готов ли ты в будущем стать нашими глазами и ушами?
– Мне нужно подумать – сказал я робко.
– Думай, но недолго, – согласился он. – Завтра в это же время я буду здесь.
Он выпил свое пиво тремя большими глотками, отер губы рукавом. Встал и неспешно, с достоинством вышел из таверны.
На следующий день я дал согласие на его предложение. Так началось мое обучение в Университелии на кафедралии разведки.

2328-05-15.
Одновременно я продолжал работать в библиотеке. Работать и творить. И ближе узнавать ту загадочную девушку из северного и далекого Блокирона. Мои отношения с сослуживцами почему-то пошли на спад. Я стал конфликтовать не только с начальницей, но и с ее помощниками – старшими смены. Хотя они здесь были вроде бы и не при чем, они просто выполняли свою работу. Порой я понимал, что и сам был неправ в их отношении или в отношении выполняемой мной работы. Завидовал ли я им? Нет, не завидовал меня устраивало мое место: график работы, зарплата… Платили немного, но своевременно. Кстати сказать, старшие смены получали за свою работу немногим больше моего. С другой стороны, я – тщеславный человек и хотел бы занять место начальника нашего подразделения. А еще лучше – всей конторы, а не части. Грубо говоря, я хотел бы сидеть в кресле своей бывшей напарницы.

2328-05-20.
Кроме этого, в моей жизни снова появилась та, из-за которой ушел из родной деревни. Не знаю, к чему все это приведет… Мы встретились всего пару раз. В первый раз вообще мимолетом, второй раз – несколько дней назад. Она пришла в Храм в поисках работы – нужно было кормить вновь созданную семью. Из-за той Катастрофы, что случилась много лет назад, сроки ношения под сердцем детей у наших женщин становил короче. Хвала богам, на детях этот факт никоим образом не сказывался, и дети рождались здоровыми. Сейчас у нее было уже двое – мальчик и девочка одного возраста.
Я встретил ее случайно на улице, пригласил выпить пива. Она согласилась. По мере того, как пиво убывало, а в голове прибавлялся хмельной туман наши языки развязались, и наконец выяснилось почему она выбрала другого. Свою роль сыграл холодный расчет. В то время я был никем, был, откровенно говоря, с голым задом, а он уже кое-что имел. Зато сейчас я имею больше, чем он во всех отношениях. У меня даже получилось обнять ее, несколько раз поцеловать, ласкать ее, хоть и одетое, но все-таки такое родное и желанное тело. Мне кажется, я и не забывал запах ее волос. Сейчас я думаю, зачем я это сделал? Я предложил ей себя в качестве любовника. Она ответила, что пока это для нее неприемлемо. Что любовник ей в принципе не нужен. Ей вообще не нужен мужчина, но кто его знает… Она не сказала «Да», но и не сказала «Нет». И это обнадеживает.
Девушка из Блокирона, Мира, которая мне очень нравится, которая сумела меня понять, она есть, она реальна, но она далеко. И черт его знает, свидимся ли мы когда-нибудь. А Эта – так зовут мою бывшую возлюбленную, – рядом, близко, такая родная, такая знакомая и понятная. Правда она стала немного Читать далее...

2328-01-16.
Моей начальницей в библиотеке была некая Клэйн. Симпатичная, общительная, веселая, правда, как и все мы со своими заморочками. Она считала, что все в мире должно быть правильно, а правильным она считала только свое мировоззрение.
Поначалу мы были напарниками и общались на равных. Особо жаркие дискуссии у нас возникали в ночные смены. Наши беседы были порой ни о чем, порой мы спорили до хрипоты. Она пыталась изменить мою точку зрения на мир, но как только я чувствовал, что наш спор заходит в тупик, я замолкал и оставался при своем мнении, не желая меняться.
И все бы было ничего, если бы в один прекрасный день ее не повысили. Под ее началом оказалось два десятка служащих. Тут-то она и показала свое истинное лицо. Поначалу смутно представляя свои функции как руководящего лица, она пыталась, как и прежде поддерживать со всеми дружеские отношения. Но вместе с тем частенько намекала на то, что она босс.
Чем больше она вживалась в новую роль, тем больше проявлялась стервозность ее характера. Все больше она указывала людям на их место, а они в свою очередь начинали тихо ненавидеть ее. Люди были против ее руководства, но выступить в открытую не решались, предпочитая перешептываться за спиной. В открытую конфликтовать с ней осмеливался только я. Пару раз я жестко указывал ей на ее самодурство и некомпетентность в управлении персоналом. Я всегда говорил, что даже мизерная власть и сравнительно небольшие деньги ужасно портят человека. Здесь моя теория полностью подтверждалась.
Я заметил, что настроение коллектива резко падает, едва появляется Клэйн. От своей нынешней напарницы я перенял нейтральную тактику поведения. Свою работу я старался выполнять по возможности справно, а свободную минуту заполнял чтением да ведением дневника. Грех не воспользоваться положением. Как ни странно, на мои не относящиеся к работе занятия, Клэйн смотрела сквозь пальцы. Видимо ее устраивало такое положение дел – когда я занят своими делами, я меньше бунтую.
Я совершил крупную ошибку, когда познакомил ее со своим не так давно приобретенным приятелем. Я имел неосторожность пригласить его к нам на работу. Уже через неделю они уходили с работы, трогательно держась за руки. Поначалу я обрадовался этому. Кто знает, может чувство, зародившееся в ее сердце, смягчит его. Но не тут-то было! Кроме того, я ввел в наш коллектив слухача. Клэйн стала в курсе всех наших закулисных разговоров. Естественно, все мое общение с ним теперь ограничивалось сухим «привет» при встрече и не менее сухим «пока» при прощании.
Но хватит. Сию картинку я нарисовал только для того, чтобы обозначить условия, в которых мне приходилось зарабатывать на кусок хлеба.

2327-11-16.
Храм не был просто Храмом – это был довольно большой город. Мегаполис, как говорили Древние. Дом, где я очнулся, принимал ванну, трапезничал и отдыхал, оказался чем-то вроде благотворительного заведения. Сюда направлялись, приводились и привозились те, кто не мог обеспечить себе достойной жизни, а так же их родные и близкие.
Вообще Храм не особо отличался гуманностью по отношению к жителям. Грубо говоря, все, кто был болен или стар, свозились в подобные дома и существовали на скудные подаяния более удачливых в этой жизни. Постояльцев (так нас здесь называли молоденькие служительницы) кормили один иногда два раза в день. И когда такое случалось, день считался праздником и запоминался надолго. Меню было более чем скудным: на первое – вода с луком, на второе – лук без воды, на третье – вода без лука. О хлебе не могло быть и речи. Естественно, что постояльцы с такой кормежкой быстро отходили за пределы бытия.
Оно и к лучшему – Храму не нужны лишние, бесполезные рты.
Почему меня не посчитали «бесполезным ртом» сейчас уже для меня не загадка. Меня кормили прямо на убой по сравнению с остальными постояльцами. И, как оказалось, не просто так, за красивые глаза.
Начать следует с того, что пока я валялся на топчане под грудой одеял и медленно приходил в себя после лесного холода, меня осмотрели двое: лекарь на предмет моего здоровья и один из рыцарей Храма, приставленные к данной богадельне. Первый не нашел у меня ничего серьезного кроме того, что я замерз, а второй поводив надо мной сначала голыми руками затем каким-то амулетом произнес многозначительное «Да-а!» и с озабоченным выражением лица спешно удалился. Я могу описать эти события, потому как на время осмотра моего организма этими двоими я очнулся и был в сознании. Когда же мня, наконец, оставили в покое, я снова благополучно закрыл глаза и отключился.
Когда я в очередной раз пришел в себя мне, предложили принять ванну. Эти события описаны мной выше.

Сейчас у меня есть возможность писать не на магнитную ленту, а на нормальной бумаге нормальными чернилами. И даже больше – набивать текст на компьютере и хранить информацию в электронном виде. Хоть машинное время ужасно дорого, да и бумага не дешевая штука, но я пользуюсь благами ушедшей цивилизации в неограниченных количествах. Естественно я стараюсь держаться в рамках и подворовывать так, чтобы это не сильно бросалось в глаза начальству. Я не очень, но все же дорожу той работой, которую сейчас имею.
Меня определили в библиотеку помощником. Мои обязанности через призму юмора можно определить следующими словами: принеси, подай, иди к черту, не мешай. Но, тем не менее, мне даже нравится. Времени свободного навалом, да и доступ к информации много важит.
Господи, спасибо тебе за эту работу! Ведь при моем желании стать первым рыцарем Храма лучшей теоретической подготовки и желать невозможно.

2327-11-29.
Надо отдать должное честности. Та женщина, из-за которой я ушел из родного дома, даже не предавала меня – она просто, ничего не объясняя, вышла замуж за другого и родила ему двойню: мальчика и девочку. До сих пор не могу понять, зачем она до последнего поддерживала мои планы на совместное проживание под одним потолком.
Еще в начале сентября мы засиживались до поздней ночи на ее кухне, а в октябре я узнал, что она во всю крутит с парнем из соседней деревни.
Весь последний год я провел в душетерзаниях, анализируя свое и ее поведение и пытаясь найти корень нашего разрыва. Еще больнее было видеть ее с огромным животом в сопровождении своего избранника, теперь законного мужа. Ни я, ни она не пытались заговорить друг с другом. Едва наши пути пересекались, я старался побыстрей разминуться, а она всякий раз прятала глаза. Хотя был один случай, когда мы, случайно столкнувшись, нос к носу на лесной тропе, что пролегала между нашей родной деревней и деревней моего врага, долго и пристально смотрели друг на друга. Я видел ее желание поздороваться, но так же я видел, что она сделает это только в ответ на мое приветствие. Я не поздоровался тогда. Один Бог ведает, чего мне стоило не подойти к ней.
Но больше всего меня бесило поведение ее мужа. Каждый раз, когда мы встречались, он протягивал мне свою лапищу. Я молча отвечал на рукопожатие.
Но как я ни старался избегать встреч, однажды мне пришлось попросить ее о помощи. Как ни странно она не отказала. Встретились мы на нейтральной территории, и всю обратную дорогу она рассказывала о своей новой жизни и пыталась узнать о моей жизни без нее. Я отмалчивался, не решаясь задать самый наболевший вопрос – почему она не сказала мне о своем решении уйти к нему. Меня не интересовало почему она выбрала его, в конце концов, в таких вопросах выбор всегда остается за женщиной. Но то, что этот выбор стал для меня сюрпризом, я понять и простить не мог.
Можно, конечно предположить, что на ее решение повлиял факт неприязни ко мне ее родителей, а точнее матери.
Оговорка эта важна для следующего. Однажды мне приснился сон, где ее отец слезно просил у меня прощения и Читать далее...

Ну вот почему, когда я обращаюсь к самому близкому человеку, он не знает что сказать?
Он не хочет отвечать на мои дурацкие вопросы?
Почему я после попыток таких бесед чувствую себя никому ненужным?
О Боги!
Ответьтьте мне на эти вопросы.
Хотя бы во сне... Как обычно...
Хвала вам, о, Великие Боги!!!!

Запись первая.
2327-10-11.
Холодно. Боже, как холодно! За что мне это? Ну и дурак же я - надо было сидеть дома и не высовываться. А я из-за какого-то пустяка, из-за того, что был отвергнут женщиной, в свои неполные двадцать бросил все и, сломя голову, ушел, куда глаза глядят.
Ну теперь уже не далеко. Кажется недалеко… Кажется, я уже слышу прекрасный, стройный, чарующий хор храмовников. Слышу… Еще чуть-чуть, и за теми елками мне откроется величественное строение Храма. Ни один из ушедших сюда не возвращался - всех принимают.
Боже, холодно. Снег. Снег с небес сыпет. И все время холодная, пробирающая до самых костей, дрожь. Кажется, я сам уже давно превратился в снег, в глыбу льда. Ну да ладно, в Храме отогреюсь. И если не у огня, то, по крайней мере, стены и крыша защитят от пронизывающего ветра и ледяных стрел снега.
Как хочется зарыться в палые листья, свернуться котенком, согреться и уснуть. Хочется покоя и сна. Как же я устал за эти две недели мытарств по лесу без запасов, без теплой одежды. Седовласая старуха шибко круто завернула в этом году. Две недели назад, когда я под покровом ночи бежал, как трусливый заяц из дома было тепло, а сейчас, в начале октября - снег. Как же противно он шуршит, падая на палую листву! С ума можно сойти от этого шороха. А может и слышимая мной молитва всего лишь морок, фантазия.
Нет, спать нельзя – замерзну. Я должен идти, должен. Назад хода нет, только вперед, вперед. Спать будем в Храме. Потом, не сейчас.
Чертовы аккумуляторы! Им тоже не сладко приходится в промерзшей насквозь сумке. От холода священные запасы электричества в них истощаются слишком быстро. Будем надеяться, что в Храме найдется, чем их подпитать.

2327-11-13.
Сегодня я продолжаю запись дневника. Наконец-то мне удалось раздобыть зарядное устройство для аккумуляторов.
Господи! Какое это блаженство, какое это неимоверное блаженство - лежать, расслабившись, в теплой воде. Она обволакивает тело мягким, теплым, родным прекрасным коконом. И все это после мороза, после колючего снега. Я оттаиваю. Оттаивает каждая клеточка моих мышц. Тепло постепенно продвигается все глубже в мой замерзший организм - до самых костей и отмораживает их. Кажется, оттаивает сама душа. Какое же это блаженство!
Глаза закрываются, и не хочется больше ничего. Хочется только вечно лежать вот так, в этой ванне и не думать ни о чем. Руки раскинулись по бортам ванной, которая выслана белой мягкой тканью. Молоденькая, - много младше меня самого, - симпатичная служанка Храма подливает ковшом в ванну горячую воду. Раз, другой, третий. Вода становится все горячей, служанка все краше. Нет, нельзя поддаваться соблазну. Я сюда пришел не для того чтобы ухлестывать за симпатичными служаночками. Я сюда пришел стать Рыцарем Храма, стать лучшим Рыцарем Храма.
Глаза закрыты. И будто не сплю, не грежу, а вспоминаю и переживаю заново недавние события. Храм был уже недалеко, там, за перелеском. Я все-таки не сумел продержаться, я отключился, упав в снег. Наверное я бы замерз, но чьи-то сильные руки подняли меня, взвалили на плечо мое почти бесчувственное тело. И мы побрели. Я пытался помочь этому доброму человеку, переставлял ноги, которые почти отказали мне в услужении. В конце концов, окончательно обессилев, я просто повис у него на плечах, а он продолжал нести меня, согнувшись в три погибели под моим весом.
И вот я здесь. В этой же ванне. В теплом коконе воды, как и сейчас. Господи, как это все прекрасно!
Я открыл глаза. Песок в часах напротив ванны почти пересыпался. Время, отведенное мне для гигиены, подошло к концу. Служанка в недоумении хлопает глазами, смотря на меня. Наверное, я все-таки уснул, наверное, я все-таки спал. Вода была чистой до того, как я закрыл глаза. Когда же открыл, она стала мутная от мыла, сверху плавают ошметки грязи. Как же нужно устать человеку, чтобы так крепко уснуть и не почувствовать, что его тем временем вымыли? Наверное я многое потерял, проспав эти минуты. Хотя, как знать?..
Она улыбается, стоит с распахнутой простынею возле ванны, дожидаясь, пока я встану, чтобы помочь мне растереться. Нехотя я начал подниматься из своей купели. Служанка подняла простынь так, чтобы прикрыть свое лицо и не видеть моей наготы. Но, готов спорить, что именно она омывала меня, пока я спал. Симпатичная, добрая и, наверное, нежная девушка. Я встал во весь рост, перешагнул через борт ванны, и сразу же меня обняли девичьи руки, обволокла простынь. Тут же вторая служанка, вошедшая в помещение, передала первой мою одежду.
После ванной меня ждал ужин, чем Бог послал. После этого - долгий спокойный сон.
Мне уже показали мою келью, где я буду жить. Вернее, не показали - я проснулся в ней. Ничего - жить можно. Немного прохладно, но я думаю, что толстые ковры на каменных стенах спасут меня от зимнего холода. Прохладно было из-за открытого настежь окна. Какой дурак догадался открыть окно в келье и так замерзшего человека? Надо полагать, чтобы совсем застудить меня. Хотя нет, скорее всего, это было сделано для того, чтобы не так резко Читать далее...

Очнулся я не то от яркого света, льющегося отовсюду, не то от доносившейся откуда-то плясовой музыки. Я окинул взором помещение, в котором находился. Это была небольшая комната, обитая гобеленами, на которых изображались сцены пиров, различных охот, в общем, праздной жизни. Под расписным, как пасхальное яйцо, лепным потолком висела люстра не люстра, а нечто на старинный манер и светило неверным светом полусотни свечей. Лежал я на большом, обитом черной кожей диване.
Оказалось, что я свободен. Но абсолютно гол. Одежда, правда не моя, покоилась на резном ореховом стуле.
«Если комната, отведенная пленнику так роскошна, то может я и не в коммуналке, а во дворце? – предположил я, натягивая облегающие белые колготы. – Танцор балетный, да и только! – Усмехнулся я, осмотрев себя в зеркало. – Ладно хоть не придется щеголять в «костюме Адама».
На ноги я надел белые же, расшитые бисером и золотой нитью, мягкой кожи сапоги. Завершала наряд красная атласная с ажурными рукавами и, оставляющая открытой грудь, рубаха.
Подойдя к двери, я легонько повернул медно-начищенную ручку. Дверь оказалась незапертой. Осторожно выглянул. Мне открылся просторный холл с небольшой, ступенек в пять-шесть, мраморной лестницей, перед которой стояли на посту лучники. Они были стройны и смуглокожи, подобно моей знакомой, приведшей меня сюда. На их лицах жили только глаза. У висков их длинные, светлые волосы были заплетены в косички на манер еврейский пейсов. Одеты они были подобно мне, только на плечах у них вместо рубах было что-то типа пончо, а на голове небольшие атласно-зеленые шапочки с пучком рябых перьев кукушки.
«Бред какой-то. Люди с луками в наше время!»
Больше людей не было.
Дверь соседней комнаты отворилась, и на пороге я увидел свою очаровательную знакомую незнакомку. На ней было бирюзовое платье на манер времен Екатерины Великой. Оно было расшито самоцветами, которые, искрясь, отбрасывали во все стороны миллиарды бликов. Глаза девушки искрились не меньше платья. На голове ее удобно устроилась золотая с алмазами изящная диадема.
Девушка глянула в мою сторону и, чуть приподняв подол платья, двинулась ко мне.
–Кто ты? И что все это значит?! – горячо зашептал я, сжигая ее взглядом.
–Извините за все, – спокойно и с достоинством сказала она. – Меня зовут Льйэйт.
–Мне это, знаете ли, ничего не объясняет, – фыркнул я.
–Я – королева эльфов.
–Королева?!
–Приглашаю вас на нашу свадьбу.
–На вашу или, все ж, нашу свадьбу? – уточнил я.
–На нашу, сударь, – подчеркнуто строго, и почти гневно ответила Льйэйт.
–Ты… вы ничего не напутали? Вы говорили, что это вас хотят выдать замуж, обо мне не было сказано ни слова.
– А вы всегда верите во все, что говорят вам девушки? – в ее глазах появились искорки лукавства. – Все утряслось, – Улыбнулась она. – Да, я выхожу сегодня замуж. За вас.
«Без меня меня женили!..» – кажется, я начал потихоньку «въезжать» в ситуацию.
–А что если я не согласен? – ехидно поинтересовался я.
–Тогда вас казнят, – скучающим тоном сообщила она и щелкнула пальцами. Лучники, стоявшие у лестницы, взяли меня на прицел.
–Ясно, – вздохнул я. – Женитьба – дело добровольное – попробуй откажись, да?
–Примерно.
Должен отметить следующее обстоятельство: кроме комнаты, где я имел несчастье проснуться – или очнуться, как хотите – больше нигде я не видел люстр или каких-либо других осветительных приборов. Тем не менее, в огромном, явно не коммунальном помещении, было светло как днем. Казалось, сами стены излучают мягкий, ненавязчивый свет.
Льйэйт взяла меня под руку и повела куда-то вверх по лестнице. Она дала знак охране, и те заняли прежнюю каменно-неподвижную позицию. Мы поднялись по лестнице, к дубовым с зеркальными стеклами дверям. Они моментально распахнулись, и нас завалила лавина света, шума и музыки. От нарядов гостей рябило в глазах.
Все стихло, все замерло едва мы с Льйэйт вошли в грандиозных размеров зал. Высокий потолок поддерживала колоннада по десятку колонн с каждой стороны. Колонны несколько отстояли от стен с огромными, почти от самого пола до самого потолка, окнами. Меж колоннами были накрыты столы, но ни стульев, ни скамей предусмотрено не было.
«Шведский стол», – обрадовался я. Признаюсь честно, я отправился на прогулку для того, чтобы нагулять аппетит и ужасно проголодался.
Середина зала была заполнена народом. Мужчины были одеты подобно мне, а дамы... дамы «извращались» как могли. Кто-то блистал в нарядах средневековой Европы, кто-то предпочитал современный стиль, со всеми вытекающими из него мини-, макси-юбками и брючными костюмами. Были и те, кто был одет от кутюрье Природа. Так я называю наряды из прозрачных тканей, под которыми и слепой бы увидел все, что одежда должна скрывать.
Итак, стояла гробовая тишина. Льйэйт обвела собравшихся взглядом и произнесла:
–Прошу всех собравшихся забыть о времени. Сегодня великий день для всех вас. Я, ваша королева, представляю вам моего мужа и с этой минуты вашего короля. Приветствуйте нас и веселитесь. Ночь только началась.
Зал взорвался Читать далее...

Я брел по вечернему городу. До ужаса, до боли в ушах люблю поздний вечер, а еще лучше ночь, в городе. Все равно, в каком: родном или чужом. Я прихожу в состояние экстаза от света фар встречных машин, от пьянящего воздуха, от разноцветного неона витрин. А если, к примеру, дует сильный встречный ветер или моросит дождь – это вообще кайф!
В один из таких вечеров, когда я уже напрочь забыл про кра-жу на берегу реки, я снова встретил прекрасную воровку. Я брел по вечернему городу. Мой мозг слово к слову, строка к строке складывал какой-то речитатив – полный сумбур и абстракция (что вижу – то и пою), зато рифмованный. Я шел, просто наслаждаясь ночным великолепием родного города в частности и жизнью в целом. Лавируя как «мавританская лодка» меж суетящимся людом, я и не заметил, как ко мне подошла она.
–Мне нужна помощь, – девушка поймала меня за руку.
–Извините? – я не сразу понял смысл сказанного ею.
–Мне нужна ваша помощь, – повторила она. – Пожалуйста, пойдемте со мной.
–?!
–Здесь недалеко. Ну пожалуйста...
–Хорошо, – согласился я. – Показывай куда идти.
Она спешно зашагала. Свернула во двор. Еще. И еще. Все время она держала меня за руку подобно заботливой мамаше. Я полностью доверился ей и не особо пытался запомнить дорогу. Мне по большому счету все равно куда идти. Тем более меня вела красивая барышня, в которой я узнал знакомую незнакомку с берега реки.
–Это здесь, – сказала она.
Мы стояли перед двухэтажным, обшарпанным, окрашенным когда-то в голубовато-грязный цвет, домом.
«Коммуналки», – подумал я, глядя на засаженные вьющейся зеленью карнизы дома.
–А что собственно произошло? – спросил я. – Чем я могу вам помочь?
–Меня... я... отец хочет выдать меня замуж.
–Что ж, прекрасно, – кивнул я будто бы и понял хоть что-то.
–А я не хочу! – она притопнула ножкой и надула губку, отчего еще больше стала похоже на куклу.
–Хорошо, – снова кивнул я. – А причем тут я?
–Вы... ты единственный, кого я знаю в этом городе. И ты мне нравишься много больше, чем тот старый козел – мой жених.
–Серьезно? - деланно изумился я, хотя ее слова пролились бальзамом на мое израненное самолюбие. – А я думал, что живу в этом мире исключительно для того, чтобы снабжать вас... тебя ягодами.
–Прости за тот случай, – смутилась девушка. – Я не съела ни ягодки из той корзинки, а поставила ее в кустах возле тропы, по которой ушла от реки.
–Мне от этого не легче, – вздохнул я. – Впрочем, извинения принимаются. Что я должен делать?
–Убить его.
–Ну уж это слишком! – возмутился я.
–Тогда не знаю, – она чуть не плакала.
–Ладно, пойдем. Что-нибудь придумаем.
Мы вошли в дом, поднялись на второй этаж.
–Сюда, – девушка указала на одну из дверей.
«Тринадцать», – прочел я номер квартиры и надавил кнопку звонка.
Дверь долго оставалась немой, но, наконец, отворилась. На пороге стоял седой, но еще крепкий старик вовсе не похожий на отца девушки. Старик был много ниже ее ростом. Если бы я верил в чудеса, то непременно подумал бы, что вижу перед собой гнома.
Но подумать я ни о чем не успел. Сзади на мое темя резко опустилась тяжесть. Свет погас. Я отрубился.

Вам было когда-нибудь страшно? По настоящему. До безголосья. До невзможности шевельнуться. До гримассы.
Нет?
Тогда вяд ли вы меня поймете. Хотя, вполне вероятно, если у вас богатая фантазия или вы любители настоящего кино-хорора - сможете понять...
Но все равно это будет лишь тусклая тень того, что испытал я.
Мне было страшно по настоящему два раза в жизни.
Первый раз когда я умер.
Люди врут. Нет там никакого света в конце тонеля.Сплошная мгла. Тьма непроглядная.
И кайфа-эйфории никаких нет. Есть небытие, ничто, вакуум.
Откуда я это знаю? Сны. Во всем виноваты сны. Это они вытащили из моего подсознания все это. И я почему-то им верю.
Благодаря снам я могу вам точно сказать, что нет ни ада, ни чистилища, ни тем более рая!
Так что - живите навсю, жгите свою жизнь напропалалую,горите и сгорайте до тла!
Потому что после того как вы умрете, откинете тапки, сдохните этот самый тлен от вас только и останется.
Хорошо если у вас любящие родные или вы оставили след: книга-нобилириантка, вилла на канарах или на худой конец дерево, - тогда да, - будут помнить. Но все равно не долго.
А если этого ничего нет? - тогда и вовсе забудут послезавтра. Почему не на следущий день? Да потому что на следущий день после ваших похорон многим будет хреново и они волей-неволей вспомнят вас, поднимая похмельную чарку...

Продолжение следует...

А завтра снова понедельник
И снова - весна.
А в среду снова будет лето,
И мне не до сна.
Пятница - смурная осень -
Подготовка к зиме.
А зимою я бухаю
И похеру мне!

Silve(R)
25.03.2012

А вот послушайте, други, какая история случилась со мной лет так несколько назад... Встертил я однажды девушку в лесу... Неземной красоты...
Впрочем, давайте по порядку...

[649x700]

Берег небольшой и довольно-таки грязной реки. Пляж. Я только что пришел сюда смыть пыль и пот после долгой дороги да чуть заглушит мокрой прохладой зуд от укусов мошкары и прочих кровососущих тварей. В мои руках средних размеров корзина с дарами леса – ягодами. Вечереет. Солнце, днем так нещадно палившее, сейчас лишь приятно ласкает уставшее тело. Корзину я поставил в тени ивы, склонившейся над самой водой. Разделся. Осторожно вошел в воду, с каждым шагом привыкая и радуясь долгожданной и блаженной прохладе. Зайдя немногим выше пояса, я оглянулся на берег. Он шел под уклон к реке на его вершине, там, на границе леса, показалась еще одна фигура.
Это была невысокая, смуглая, темноволосая девушка с милы-ми чертами лица, как у куклы. Она, как бы нехотя, шла к воде, слегка покачивая бедрами.
«Боже, как грациозна!» – пронеслось в голове и, чтобы снять наваждение, я резко ушел под воду.
В мокром, прохладном коконе реки было так спокойно и тихо, что я начинал жалеть, о том, что природа не наградила меня жабрами. Сделав несколько сильных гребков и, выпустив весь запас воздуха из легких, я устремился к солнечным зайчикам, плясавшим на поверхности.
Вынырнул и снова оглянулся на берег.
«Богиня!» – задохнулся я.
Девушка, сняв платье, в костюме первой женщины в только что сотворенном Всемогущим Мире, заходила в воду.
«Нет, она не из простых смертных. Таких «смертных» не бывает. Я непременно должен заговорить ней».
Между тем незнакомка уже вошла в воду по грудь, легко легла на сребристую гладь реки. Поплыла. Поплыла так, словно родилась в воде, будто и не человеком была вовсе, будто... Она поравнялась со мной, посмотрела на меня, улыбнулась и перевернулась на спину. Я расценил этот жест как приглашение к знакомству и неторопливо поплыл к незнакомке. До нее оставалось не более двух-трех гребков, когда она бесшумно нырнула, и скрылась в голубовато-зеленой воде. Я не стал преследовать ее. Она, конечно, мне безумно понравилась, но я еще не окончательно сошел с ума, чтобы, бросив все свои «срочные дела», очертя голову, уйти в омут любовного приключения. Была бы шея, а хомут найдется.
Тем не менее, я оглянулся по сторонам, ища взглядом то ме-сто, откуда, как я предполагал, она вот-вот должна была появиться. Нашел. Но не совсем там, где ожидал. Девушка уже стояла на берегу в своем коротком, полупрозрачном, белом платьице, которое необычайно контрастно сочеталось с ее смуглой кожей.
«Наши люди такой загар не носят», – усмехнулся я, вспомнив до ужаса похожую фразу из любимого многими жителями нашей необъятной родины фильма.
Девушка подняла руку в прощальном жесте и с вызовом хищно улыбнулась. Она взяла из тени ивы мою корзину и неспешно зашагала вверх по берегу.
–Эй! Корзину оставь! Эй!!! – крикнул я, потрясенный нагло-стью незнакомки.
Она, не оглянувшись, скрылась в лесу.
Я неспешно поплыл к берегу. Вышел. Надежда догнать пре-красную воровку умерла окончательно, и я растянулся на сочно-зеленой траве берега, ловя всем телом нежные лучи заходящего солнца. Я лежал, лениво прикрыв глаза и вспоминая лик и стан то ли девушки, а то ли видения.
Легкость разлилась по всему телу: от ногтей на пальцах ног до кончиков волос на голове. Блаженство обволокло меня подобно воде. Я растворился в нем. Держу пари, что если бы я посмотрел на себя в этот миг в зеркало, то выражение моей наисчастливейшей рожи растрогало бы меня до слез. Я был настолько счастлив, что готов был мурлыкать. Почему? А бесы его знают... Может, от того, что меня так лихо обвели вокруг пальца?
«Где же ты, прекрасное дитя? В какой придорожной канаве уплетаешь мои труды целого дня?»

Байки у костра
[525x700]