Запись первая.
2327-10-11.
Холодно. Боже, как холодно! За что мне это? Ну и дурак же я - надо было сидеть дома и не высовываться. А я из-за какого-то пустяка, из-за того, что был отвергнут женщиной, в свои неполные двадцать бросил все и, сломя голову, ушел, куда глаза глядят.
Ну теперь уже не далеко. Кажется недалеко… Кажется, я уже слышу прекрасный, стройный, чарующий хор храмовников. Слышу… Еще чуть-чуть, и за теми елками мне откроется величественное строение Храма. Ни один из ушедших сюда не возвращался - всех принимают.
Боже, холодно. Снег. Снег с небес сыпет. И все время холодная, пробирающая до самых костей, дрожь. Кажется, я сам уже давно превратился в снег, в глыбу льда. Ну да ладно, в Храме отогреюсь. И если не у огня, то, по крайней мере, стены и крыша защитят от пронизывающего ветра и ледяных стрел снега.
Как хочется зарыться в палые листья, свернуться котенком, согреться и уснуть. Хочется покоя и сна. Как же я устал за эти две недели мытарств по лесу без запасов, без теплой одежды. Седовласая старуха шибко круто завернула в этом году. Две недели назад, когда я под покровом ночи бежал, как трусливый заяц из дома было тепло, а сейчас, в начале октября - снег. Как же противно он шуршит, падая на палую листву! С ума можно сойти от этого шороха. А может и слышимая мной молитва всего лишь морок, фантазия.
Нет, спать нельзя – замерзну. Я должен идти, должен. Назад хода нет, только вперед, вперед. Спать будем в Храме. Потом, не сейчас.
Чертовы аккумуляторы! Им тоже не сладко приходится в промерзшей насквозь сумке. От холода священные запасы электричества в них истощаются слишком быстро. Будем надеяться, что в Храме найдется, чем их подпитать.

2327-11-13.
Сегодня я продолжаю запись дневника. Наконец-то мне удалось раздобыть зарядное устройство для аккумуляторов.
Господи! Какое это блаженство, какое это неимоверное блаженство - лежать, расслабившись, в теплой воде. Она обволакивает тело мягким, теплым, родным прекрасным коконом. И все это после мороза, после колючего снега. Я оттаиваю. Оттаивает каждая клеточка моих мышц. Тепло постепенно продвигается все глубже в мой замерзший организм - до самых костей и отмораживает их. Кажется, оттаивает сама душа. Какое же это блаженство!
Глаза закрываются, и не хочется больше ничего. Хочется только вечно лежать вот так, в этой ванне и не думать ни о чем. Руки раскинулись по бортам ванной, которая выслана белой мягкой тканью. Молоденькая, - много младше меня самого, - симпатичная служанка Храма подливает ковшом в ванну горячую воду. Раз, другой, третий. Вода становится все горячей, служанка все краше. Нет, нельзя поддаваться соблазну. Я сюда пришел не для того чтобы ухлестывать за симпатичными служаночками. Я сюда пришел стать Рыцарем Храма, стать лучшим Рыцарем Храма.
Глаза закрыты. И будто не сплю, не грежу, а вспоминаю и переживаю заново недавние события. Храм был уже недалеко, там, за перелеском. Я все-таки не сумел продержаться, я отключился, упав в снег. Наверное я бы замерз, но чьи-то сильные руки подняли меня, взвалили на плечо мое почти бесчувственное тело. И мы побрели. Я пытался помочь этому доброму человеку, переставлял ноги, которые почти отказали мне в услужении. В конце концов, окончательно обессилев, я просто повис у него на плечах, а он продолжал нести меня, согнувшись в три погибели под моим весом.
И вот я здесь. В этой же ванне. В теплом коконе воды, как и сейчас. Господи, как это все прекрасно!
Я открыл глаза. Песок в часах напротив ванны почти пересыпался. Время, отведенное мне для гигиены, подошло к концу. Служанка в недоумении хлопает глазами, смотря на меня. Наверное, я все-таки уснул, наверное, я все-таки спал. Вода была чистой до того, как я закрыл глаза. Когда же открыл, она стала мутная от мыла, сверху плавают ошметки грязи. Как же нужно устать человеку, чтобы так крепко уснуть и не почувствовать, что его тем временем вымыли? Наверное я многое потерял, проспав эти минуты. Хотя, как знать?..
Она улыбается, стоит с распахнутой простынею возле ванны, дожидаясь, пока я встану, чтобы помочь мне растереться. Нехотя я начал подниматься из своей купели. Служанка подняла простынь так, чтобы прикрыть свое лицо и не видеть моей наготы. Но, готов спорить, что именно она омывала меня, пока я спал. Симпатичная, добрая и, наверное, нежная девушка. Я встал во весь рост, перешагнул через борт ванны, и сразу же меня обняли девичьи руки, обволокла простынь. Тут же вторая служанка, вошедшая в помещение, передала первой мою одежду.
После ванной меня ждал ужин, чем Бог послал. После этого - долгий спокойный сон.
Мне уже показали мою келью, где я буду жить. Вернее, не показали - я проснулся в ней. Ничего - жить можно. Немного прохладно, но я думаю, что толстые ковры на каменных стенах спасут меня от зимнего холода. Прохладно было из-за открытого настежь окна. Какой дурак догадался открыть окно в келье и так замерзшего человека? Надо полагать, чтобы совсем застудить меня. Хотя нет, скорее всего, это было сделано для того, чтобы не так резко мое бедное тело переместилось в тепло, чтобы его не ломало и не корежило, а чтобы оно постепенно привыкало к теплу. Да, скорее всего именно так.
Девушки тактично удалились. Пока я одевался, они стояли у противоположной стены спиной ко мне и занимались своими делами, перекладывая какое-то шмотье. Может быть, сегодня всеобщая помывка в Храме, а может это их каждодневная работа?