За долгие годы эмпирического проникновения в русскоформулируемые понятия я научился приходить к выводу, что некоторые синонимы на самом деле, антонимы. Или, по крайней мере, две большие разницы, как говорят в экспертном сообществе.

Здесь философ-профи, наверное, вспомнит про единство и борьбу противоположностей, но это не совсем оно, право слово. Звучит близко, но не оно.

Вот, например, «хороший человек» и «добрый человек». Это ведь почти совсем две противоположности.

Хороший человек — тот, кто не совершает аморальных поступков. Во всяком случае, стремится не совершать, т.к. совсем без таких поступков обойтись невозможно просто в силу статистических факторов. Такой человек, по причине своей хорошести, неизбежно становится моральным судьей: ведь именно он знает, какие поступки правильные, а какие — совсем или частично нет.

Добрый человек — тот, кто желает людям добра. И старается сделать окружающим что-то доброе. При этом он совершенно не избегает аморальных поступков — как правило, по глупости и/или невнимательности, нередко — из страха (от испуга). И уже потому не может быть никаким моральным судьёй: мантия в его гардеробе съедена молью еще до появления там.

Хороший человек премного заботится о своей репутации. Все ведь должны знать, какой он хороший. А если не будет верной репутации — на кой и хорошим быть?

Добрый человек вообще не рассуждает в таких категориях. У него нет репутации. Как минимум, он не в состоянии ее поддерживать публично. Какой он на самом деле, знают только его близкие люди.

У хорошего человека всегда немало врагов и противников — это все нехорошие люди, заслуживающие морального осуждения.
У доброго человека есть разве что оппоненты — врагов нет вообще. Здесь надо уточнить формулировку, а то, может быть, не сразу понятно: он никому не желает зла, а значит, ему никто не враг. При этом его самого кто-то может считать врагом, не вопрос.

Хорошие люди очень часто бывают недобрыми, а добрые — нехорошими.

Я, конечно, предвзят в этом вопросе. И объяснимо. Мне почти всю жизнь помогали как раз нехорошие люди. Хорошие не хотели: боялись запачкать об меня белоснежные ризы. Задавались вопросом: а не станут ли они менее хорошими, если помогут всесомнительному Белковскому? Нехорошие же были добрыми. Потому и умерли — многие, но не все.

Или — эрудированный и образованный.

Эрудированный — это нахватавшийся нечеловеческого объема формальной фактуры, как знаток Вассерман. Он все знает, но ничего не понимает. И растущий, орущий во весь логос дефицит понимания компенсирует все новыми и новыми дозами бесполезных ему познаний.

Образованный может знать куда меньше фактов, чем среднестатический Вассерман. Но зато он что-то понимает про мироздание. И лишние знания ему ни к чему.
Это, как сказал бы всё тот же философ, знать-wissen, а понимать-verstehen( нем.)

Или вот хороший пример: дурак и мудак. Тоже нечто ну никак не совпадающее.

(Примечание: слово «мудак», согласно действующему законодательству РФ, не относится к обсценной лексике, и его использование открытым текстом, безо всяких отточий, не может и не должно вызвать резкой реакции Роскомнадзора).

Дурак — это скептическая оценка умственных способностей. При том дурак часто бывает мудр и успешен. На уровне интуиции — сказочно одарен. Иван Дурак — вообще самый удачливый архетипический герой нашей мифологии.

Мудак — это тип поведения среди людей. Он может быть дискурсивно очень умён. Отгадывать загадки Сфинкса, не залезая в Википедию. Но при этом он не мудр. Интуиция у него работает задом наперед. Он враждебен здравому смыслу и потому неу(за)дачлив.
Не может же быть центром легенды некий Иван Мудак, правда?

Дальше — проститутка и б… (Здесь уж Роскомнадзор не дремлет).
Первая — профессионал, как правило, верная жена, заботливая мать, нежная дочь. Ответственный человек, знающий себе цену.

Вторая — ну, понятно. Типа ровно наоборот.
 

Талант и гений.
Талант — это божественное вознаграждение, земное признание и успех.

Гений — это наказание. Указатель к общей могиле.
Талант расцветает при жизни. Гений покрывается зеленой листвой после смерти.Талант не дорастает до гения, гений не может упасть до таланта. Увы обоим.
 

 Сейчас медленно подползаем к миру массовой информации.
Интересное и важное.

Так получается, что в потоке современных медиа интересное очень редко бывает важным, и наоборот.
Весьма интересно, например, — хоть и не всем, но многим:

развод нар. арт. Анджелины Джоли и Бреда Питта;

и назначение С. В. Кириенко кремлевским куратором внутренней политики.

Но это неважно. На развод мы никак не может повлиять, и ничего он нам не принесет, как и не отнимет от нас. Будет г-н Кириенко в кремлевском стаффе или нет, внутреннюю политику все равно определят без него. Уровнем выше.

И, скажем, сенатор Мизулина и депутат Милонов — по-своему преинтересно, но совершенно не важно.

А важно — это органный реквием Моцарта и выставка бездомных кошек.Я очень хотел бы подсесть на СМИ, в котором никогда принципиально не упоминаются Мизулина и Милонов, а только Моцарт и кошки

.
Но это не получится, потому что для масс-медиа интересное неизмеримо главнее важного, и так останется.

Станислав Белковский