Дуэль между Александром Сергеевичем Пушкиным и Жоржем де Геккерном (Дантесом) состоялась 27 января (8 февраля) 1837 года на окраине Санкт-Петербурга, в районе Чёрной речки близ Комендантской дачи. Дуэлянты стрелялись на пистолетах. Дантес стрелял не по правилам. В результате дуэли Пушкин был смертельно ранен и через два дня умер.

Француз, офицер кавалергардского полка, приёмный сын нидерландского посланника в Санкт-Петербурге барона Луи Геккерна, познакомился со своей ровесницей Натальей Николаевной Пушкиной, женой поэта, в 1835 году. В глазах светского общества Дантес-Геккерн, красивый блондин, предстал блестящим молодым офицером, влюблённым в красавицу-жену ревнивого мужа.
4 (16) ноября 1836 года городская почта доставила Пушкину и нескольким его друзьям анонимный пасквиль на французском языке, в котором Пушкину присваивался «патент на звание рогоносца»; в этой пародийной орденской грамоте содержался тонкий намёк на внимание к Н. Н. Пушкиной со стороны не только Дантеса, но и самого императора. В 1927 году пушкинистами было высказано предположение, что пасквиль указывает на мнимую связь Натальи Николаевны с императором, так как Пушкин назван заместителем Нарышкина, мужа Марии Нарышкиной, любовницы Александра I; эту точку зрения поддержал и автор наиболее авторитетного на то время исследования дуэли П. Е. Щёголев. Сам Пушкин счёл письмо исходящим от Геккерна. Его уверенность поддержало мнение типографа М. Л. Яковлева, которому поэт показал пасквиль. Яковлев посчитал, что послание написано на бумаге иностранного производства. Подозрение некоторых современников, в частности секунданта Пушкина К. К. Данзаса, пало на князя И. С. Гагарина. Щёголев же в своём труде «Дуэль и смерть Пушкина», основываясь на экспертизе почерка, проведённой в 1927 году сотрудником уголовного розыска А. А. Сальковым, доказывает, что автором анонимных пасквилей был П. В. Долгоруков.

Однако позднее, по результатам более широкой и авторитетной экспертизы, организованной историком-археографом Г. Хаитом и проводившейся сотрудниками Всесоюзного НИИ судебных экспертиз, было установлено, что почерк на сохранившихся экземплярах пасквиля не принадлежит ни Долгорукову, ни Гагарину. Сами Долгоруков и Гагарин при жизни также категорически отвергали свою причастность к указанным письмам.
Придя к выводу об авторстве Геккерна, Пушкин вечером 4 ноября послал Дантесу вызов на дуэль. Через неделю после вызова Жорж Дантес сделал предложение Екатерине Гончаровой — сестре Натальи Николаевны и, соответственно, свояченице Пушкина. Так как Дантес стал женихом Екатерины, Пушкин был вынужден отозвать свой вызов (сыграла роль и аудиенция, данная Пушкину Николаем I, и посредничество В. А. Жуковского). Тем не менее Пушкин отказывался иметь какие-либо отношения с Дантесом и Геккерном, что, по воспоминаниям Данзаса, задевало их обоих и приводило к дальнейшему обострению ситуации.

Второй вызов
10 января 1837 года Екатерина Гончарова стала женой Дантеса. Впоследствии она родила ему четверых детей и умерла после родов в 1843 году, на седьмом году замужества.
После свадьбы Дантеса и Екатерины конфликт между Пушкиным и Геккернами не был исчерпан, и вскоре после брака Дантеса с Екатериной началось распространение в свете слухов и шуток по адресу Пушкина и его семьи. 26 января (7 февраля) 1837 года Пушкин отправил Геккерну-отцу письмо, где чрезвычайно резко характеризуя как отца, так и приёмного сына, заявил, что не желает иметь с ними никаких дел. Пушкин знал, что письмо носит явно оскорбительный характер и приведёт к новой дуэли.
В тот же день Луи Геккерн через секретаря французского посольства виконта д’Аршиака письмом объявил Пушкину, что от его имени Дантес делает ему вызов, ввиду тяжести оскорбления поединок должен был состояться «в кратчайший срок». Пушкин без обсуждения принял весьма жёсткие условия дуэли, письменно составленные виконтом д’Аршиаком.
Дуэль
27 января (8 февраля) 1837 года под Петербургом в перелеске близ Комендантской дачи состоялась дуэль, на которой Пушкин был смертельно ранен в живот. Условия дуэли были смертельными и не оставляли шанса уцелеть обоим противникам, по условиям они становились на расстоянии двадцати шагов друг от друга, барьер составлял десять шагов, стрелять разрешалось с любого расстояния на пути к барьеру, отметкой стали брошенные на снег шинели. Секундантом Пушкина был его лицейский товарищ подполковник К. К. Данзас

Дантес, не дойдя до барьера одного шага, выстрелил первым. Пуля сразила Пушкина: Пушкин упал после выстрела Дантеса, но сказал, что у него хватит сил сделать ответный выстрел. Секунданты бросились к поэту, тот сказал: «Я в силах стрелять!»
При падении Пушкина его пистолет упал в снег и поэтому Данзас подал ему другой. Дантес снова встал к барьеру. Пуля из пистолета опиравшегося на одной руке Пушкина попала Дантесу в область груди. Современники Пушкина указывали, что «если бы Дантес не держал руку поднятой, то непременно был бы убит; пуля пробила руку и ударилась в одну из металлических пуговиц мундира, причём всё же продавила Дантесу два ребра». Современные исследователи, предлагая рассматривать дуэль как предумышленное убийство, утверждают о надетой Дантесом перед дуэлью кольчуге или даже кирасе; при этом Данзаса сделали виновником гибели поэта — в вину ему ставилась «игра в благородство»: он не только не осмотрел одежды Дантеса, но и нарушил дуэльный кодекс, не пригласив на место поединка врача и не настояв на составлении подробного протокола после него. Отвечая таким исследователям, Я. Л. Левкович указала, что не сохранилось никаких сведений об осмотре одежды противников перед дуэлями и что «подобная проверка могла поставить проверяющего в смешное положение, вызвать пересуды, возмущение» и спровоцировать новую дуэль. 
Раненый Пушкин был повезён с места дуэли на санях извозчика; а у Комендантской дачи пересажен в карету, которую послал старший Геккерн.
Пушкина с места дуэли привезли домой, на набережную реки Мойки.. 
В дом поэта на руках внёс дядька Никита Козлов. Это был крепостной отца, знавший Сашу с первых дней, ставший ему настоящим другом и прошедший с ним практически весь жизненный путь, кроме лицейских лет и года Михайловской ссылки.

Переодевшись, Пушкина привели к дивану, уложили и вскоре приказали лечить. Этот диван станет последним пристанищем Пушкина. Наталья Гончарова, увидев всё это, была не в силах уснуть — она дико рыдала, иногда плач переходил в истерику.
Весть о смертельном ранении Пушкина проносится на весь Петербург. Спустя два дня, в день кончины Пушкина, столица замерла. На церемонию прощания пришло около 50 000 человек.
По заключению врачей, пуля раздробила ткани, оставшись внутри живота. Всю последующую ночь с 27 на 28 января Пушкин страдал от сильной боли и кровотечения. Доктора облегчали страдания только льдом. 28 января в 14:00 через слуг поэта Дантесу приходит записка со словами:
«Я вас прощаю. У меня раздроблено бедро. Передайте Екатерине, что она тоже помилована.»
Рана оказалась смертельной, о чём Пушкину сообщил Василий Шольц, медик-гинеколог. После осмотра Пушкина Арендт, придворный лекарь, уезжает в Зимний дворец доложить о случившемся Николаю I.
Несмотря на усилия врачей под руководством Н. Ф. Арендта  спасти поэта так и не удалось. Поэт скончался 29 января (10 февраля) 1837 год, в пятницу. В момент его кончины были остановлены часы, которые как реликт эпохи хранятся до сих пор, став одним из значимых экспонатов музея, организованного в этом доме впоследствии.

Оценка лечения
Подобное ранение в наши дни, при благоприятных обстоятельствах, оставляет значительные шансы на выживание, но в в первой половине XIX века шансов выжить было крайне мало.
В то же время ряд авторов указывает на грубейшие ошибки, допущенные, на их взгляд, при лечении А. С. Пушкина. В 1899 году доктор Б. К. Родзевич в своей публикации упрекал лечащих врачей за назначение пиявок, так как они ослабили состояние больного.  Этой точки зрения придерживаются также некоторые современные авторы. По их мнению, обескровливание, вызванное пиявками, а также назначение холодных компрессов вместо показанного при данном заболевании тепла, способствовало ухудшению. Отмечается, что больному не была обеспечена полная неподвижность, показанная при данного вида ранениях.
Арендту приписывается раскрытие Пушкину истинного положения вещей:
Приехал Арендт, он также осмотрел рану. Пушкин просил его сказать ему откровенно, в каком он его находит положении, и прибавил, что какой бы ответ ни был, он его испугать не может, но что ему необходимо знать наверное своё положение, чтобы успеть сделать некоторые нужные распоряжения.
— Если так, — отвечал ему Арендт, — то я должен вам сказать, что рана ваша очень опасна и что к выздоровлению вашему я почти не имею надежды.
Из воспоминаний Данзаса
Предсмертная переписка поэта с императором
Перед смертью Пушкин, приводя в порядок свои дела, обменивался сообщениями с императором Николаем I. Посредниками были В. А. Жуковский — поэт, и Н. Ф. Арендт — лейб-медик императора Николая I, врач Пушкина. Врач первым стал посредником между умирающим поэтом и царём: он передал царю просьбу поэта о помиловании секунданта Данзаса.
Также поэт просил прощения за нарушение царского запрета на дуэли:
…жду царского слова, чтобы умереть спокойно…
Николай I:
Если Бог не велит нам уже свидеться на здешнем свете, посылаю тебе моё прощение и мой последний совет умереть христианином. О жене и детях не беспокойся, я беру их на свои руки.

Обелиск на месте дуэли Пушкина

 Источник: https://ru.wikipedia.org/wiki/Последняя_дуэль_и_смерть_Александра_Пушкина