– Над лодкой белый парус распущу, пока не знаю, где….
– Стоп, стоп, Шпаликов! Как это – пока не знаю, где? Вы что, из СССР уезжать собираетесь?
– Я в том смысле – пока не знаю, с кем…
– Хм. О личном, значит. Вы бы определились уже. Но для песни, пожалуй, сойдет.

Поэт Геннадий Шпаликов в оттепельные студенческие времена разгуливал по Москве с котом за пазухой. Это была часть его имиджа. К 1964-му году у этого молодого сценариста, драматурга, поэта, студента ВГИКа и москвича был в активе только один фильм режиссера Марлена Хуциева – «Застава Ильича», к тому же запрещенный к прокату, и больше ничего.



И все же неунывающий молодой сценарист шел в гости к молодому режиссеру Георгию Данелии, и нес в авоське бутылку шампанского, за пазухой кота, а в руке новый сценарий, в котором была всего одна сцена в несколько предложений. «Так. Двое. Она идет по улице, он едет на велосипеде. Идет дождь, а она… она без зонтика. А он едет на велосипеде… и достает зонтик. А она… она уворачивается, а он… все равно едет за ней с зонтиком».



«Ну, хорошо, а дальше?» — заинтересовался Данелия. «А дальше — я ещё не знаю», — честно признался Геннадий. И они сделали с замечательными соавторами и актёрами фильм, который и спустя полвека знают все — фактически из ничего, просто из хорошего настроения, молодости, озорства…



Оттепельную Москву принято изображать такой, как в фильме «Я шагаю по Москве» – летней, беззаботной и веселой. Но она была и морозной, и неуютной. Чтобы сценарий Шпаликова превратился в фильм Данелии, ему предстояло пройти долгий тернистый путь. И первым и главным препятствием был очень закономерный для цензоров вопрос: «А о чем фильм-то?»



Оттепель это ведь не весна и тем более не лето. Оттепель это когда между лютыми морозами ненадолго стало чуть-чуть теплее. С нелегкой руки писателя Ильи Эренбурга и его романа 1954-го года то, что на протяжении 10-ти лет происходило после смерти Сталина, теперь так и называют – оттепель.



В 1963-ем году Хрущев устроил разнос творческой интеллигенции в Кремле. Он спросил у Шпаликова : «Вы кто?» «Сценарист Заставы Ильича!» «Вот чем сидеть и улыбаться, объясните, как вы докатились до такого маразма человеческого?» «Чем ругаться, лучше бы похлопали, у меня сегодня дочка родилась!» – неожиданно ответил Хрущеву Шпаликов. Первым начал аплодировать Хрущев, а за ним весь зал. Кажется невероятным, но было время, когда интеллигенция и власть были заодно и имели одну цель.



Оттепель была неминуема хотя бы потому, что морозней было уже просто некуда. Последние перед оттепелью 10 сталинских лет в кино называют «эпохой малокартинья». Гайки закрутили даже для важнейшего из искусств. Например, в 1941-ом, страшном году, было снято 64 художественных фильма. А в 1951-ом, мирном, всего 9.



Когда потеплело, разморозилось и кино. Малокартинье разморозилось и превратилось в многокартинье. И какое это было картинье! Всего через 5 лет после смерти вождя на Каннском фестивале Золотую пальмовую ветвь вдруг получает наш фильм «Летят журавли». Неожиданно выяснилось, что в Москве очень много талантливых людей. И они не просто талантливы, а могут снимать кино, которое будут любить во всем мире.



И снова кино это не просто профессия, а мечта. В главный и единственный киновуз страны – Московский ВГИК – едут за мечтой молодые люди со всей страны. Геннадий Шпаликов окончил Суворовское военное училище и даже поступил в Высшее командное. И был бы он не сценарист, а генерал, но однажды получил травму колена и вместе со всеми маршировать не смог. И вдруг после этого резко передумал маршировать с кем-то в ногу вообще.



Шпаликов во ВГИКе сразу стал всеобщим любимцем. А как он мог им не стать? Такой красавец, да еще ходил по институту с котом, который выглядывал у него из-за пазухи. Это был такой его протест против всеобщей закостенелости, шаблонности и консерватизма.



В первом фильме по сценарию Геннадия, трое молодых парней и девушка шли, шагали по Москве, и при этом абсолютно ничего не делали, но думали о самом важном. Фильм назывался «Застава Ильича». Но фильм запретили как невнятный, легкомысленный и для молодежи даже опасный. Скорее всего, Никиту Хрущева науськал на «Заставу Ильича» тогдашний секретарь ЦК по идеологии с очень подходящим именем Леонид Ильичёв. Родился стишок:



«ЦеКа решила сгоряча,
Что здесь порочности основа.
И пред «Заставой Ильича»
Встает застава Ильичёва».



И вот Шпаликов сочиняет второй сценарий. В нем тоже молодые люди ходят по Москве, опять абсолютно ничего не делают, но при этом еще и ни о чем не думают. Этакий облегченный, менее беспокойный вариант. И идет к Данелии с шампанским, котом и сценарием в одно предложение.



В те времена сценарий сначала читал редактор объединения на киностудии, потом редколлегия объединения, потом худсовет объединения, потом редколлегия Мосфильма, потом главный редактор Мосфильма, потом директор Мосфильма, потом редактор Госкино, курирующий Мосфильм, потом главный редактор Госкино, потом замминистра, потом сам министр культуры. И только в случае одобрения на всех инстанциях его запускали в производство.



У шпаликовского сценария, где герои просто слоняются и ничего не происходит, шансов не было никаких. Помогла счастливая случайность. Заместитель председателя Госкино Владимир Баскаков неожиданно оказался передовым чиновником и читать сценарий вообще не стал. Задал два вопроса, получил два ответа и утвердил.



Начали подбирать актерский состав. Молодые актеры должны были быть малоизвестны. И тут опять случай – Геннадий Шпаликов дружил с Андреем Кончаловским, а у того был младший брат. Данелия сказал: «Да знаю я этого Никиту, подросток, мал еще, куда ему на такую роль!» Но когда вызвали братца, увидели, что за последнее время он немного подрос.



Попадание с Михалковым стало стопроцентным. И уже тогда многие черты будущего образа стали заметны. И в церковь перспективного юношу привело это кино, тогда Никита Сергеевич еще не сливался с иконами, как это происходит сейчас.



Однажды Данелия завез Михалкова домой, а накануне очень продрог, и попросил Никиту вынести ему стакан водки. Тот сбегал и вынес. Но через пару дней режиссер встретил знаменитого папу Никиты, автора трех великодержавных гимнов. Домашние подумали, что наливающий дяде водку мальчик попал не в кино, а в… очень дурную компанию.



На роль Володи пробовались Виталий Соломин и Геннадий Бортников, однако роль досталась Алексею Локтеву. Роль Саши Шаталова досталась совсем юному Евгению Стеблову. Но не сразу, сначала на роль Саши взяли другого артиста по имени Игорь. Игоря побрили налысо, потом посмотрели пробы Стеблова, и Игорю отказали, извинившись за беспокойство. Для Стеблова, как и для третьекурсницы Ирины Мирошниченко, лента «Я шагаю по Москве» стала дебютом в кино.



В фильме должно было быть очень много Москвы, и оператор Вадим Юсов снял очень много Москвы. Такой, какой она больше не станет никогда. В Парке Горького аллеи с фонариками, старые киоски с мороженым и газировкой, во дворе – танцы, а Нового Арбата еще нет.



А по Красной Площади ездят автомобили. Хотя трамваи там уже не ходят. Совсем ее закрыли для транспорта только в 1974-ом году.



В кадре можно увидеть облик столицы образца 1960-х годов – улицы, парки, здания, станции метро, большинство из которых сейчас изменились до неузнаваемости. Особые трудности возникли у съемочной группы, когда надо было запечатлеть Москву с высоты птичьего полета и под землей. В подземке снимать приходилось по ночам, предварительно договариваясь с руководством Московского метрополитена, а общие планы столичных улиц и площадей снимались с крыш высотных зданий, куда было в то время пробраться довольно сложно из-за охраны.



Но главный вопрос всех бесконечных худсоветов и госприемок оставался прежним: «А об чем фильм?» Без отрицательного героя, без борьбы, без социальных тем, без вредителей, трудовых подвигов и героизма? Получается, ни о чем. Но ни о чем в советской жанровой иерархии могла быть только комедия. Но почему тогда не смешно? Потому что это лирическая комедия. Тогда напишите, что лирическая. Авторы и написали. Так возник новый жанр — лирическая комедия.



В титрах же вышедшей в 1971 году ленты «Джентльмены удачи», сценаристом которой был Данелия, картина значится как «нелирическая комедия».



Премьера состоялась весной 1964-го года, и показом фильма «Я шагаю по Москве» торжественно открылся огромный кинотеатр «Россия» на Пушкинской площади.



Вот друг Коля с другом Сашей вместе идут в военкомат как раз по площадке только что построенного, но еще не открытого кинотеатра «Россия».



Фильм имел огромный успех. У Геннадия Шпаликова было еще несколько удачных работ: «Я родом из детства», «Долгая счастливая жизнь», но потом все стало катиться в никуда. Оттепель закончилась советскими танками в августовской Праге. Такие люди, как Шпаликов, всегда плохо монтировались в антураж типа советского, они в такой атмосфере не выживали.



Геннадий Шпаликов покончил с собой (повесился) в Переделкино осенью 1974-го года в возрасте 37 лет. От него остались десятки изумительных стихов, не принятые Госкино сценарии и память об огромном таланте. Он оставил предсмертную записку: «Вовсе это не малодушие, — не могу я с вами больше жить. Не грустите. Устал я от вас. Даша, помни. Шпаликов».



Он похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве. К могиле подойти невозможно, она полностью закрыта другими могилами.



Георгий Данелия пережил Геннадия Шпаликова на 45 лет.



Материал взят из передач Владимира Раевского «Сделано в Москве». Фото без моих логотипов взяты из Сети.

via