Обозреватель

Двойные стандарты России на примере «украинской кампании» очевидны. Но хуже всего, что это ускользает от внимания большинства российских граждан

Тридцать лет назад Рейган назвал СССР «империей зла». Нынешняя российская власть, восстанавливающая советские порядки, на «империю зла» не тянет. Не тот замах. Но на «империю лицемерия» — вполне.

1 марта Совет Федерации давал согласие на использование российских вооруженных сил в Украине под тем предлогом, что в Крыму якобы есть жертвы среди российских граждан. Наличие жертв было опровергнуто даже российским консульством в Симферополе — но разрешение на ввод войск осталось в силе.

Кремль яростно отрицал наличие российского спецназа в Крыму — неуклюже замаскированного под «зеленых человечков». Через месяц этот очевидный для всего мира факт был вынужден признать президент Путин — но Крым к тому времени был уже аннексирован.

Федеральные телеканалы рассказывали о «сотнях тысяч беженцев» с Украины в Россию. И это было опровергнуто, причем российской ФМС, — но ложь о «преследованиях русскоязычного населения Украины» так и не утихает.

Лицемерие и ложь продолжились, когда хорошо вооруженные граждане с тщательно скрываемыми лицами, захватывающие административные здания и отделы милиции на востоке Украины и провозглашающие «республики», — были названы российскими властями «сторонниками федерализации, доведенными до отчаяния».

Что именно довело их до «отчаяния» — никак не объяснялось, в том числе и самими «мирными протестующими». Не объяснялось, откуда у них взялись новейшие российские автоматы и гранатометы и за какую именно «федерализацию» они выступают, вывешивая российские флаги и требуя ввода российских войск. Кстати, в самой России происходящее сейчас в Донецке и Луганске квалифицировалось бы не как «мирные протесты», а как насильственный захват власти (статья 278 УК РФ) или вооруженный мятеж (статья 279). С перспективой посадки на срок до 20 лет.

Понимая, что «народные протесты» выглядят слабо мотивированными (новая власть не могла успеть «довести до отчаяния»), — Кремль начал рассказывать, что в Киеве произошел «неонацистский путч», что к власти пришли «фашисты» и «бандеровцы», «преследующие русскоязычных граждан» и «запрещающие русский язык».

Ни одного факта «фашизма», «антисемитизма», «преследования» и «запретов» так и не было приведено. Зато любимцы российских пропагандистских телеканалов — «народные губернаторы», «мэры» и «пророссийские активисты» — оказались или находящимися в розыске российскими уголовниками, или российскими же неонацистами, или коллекционерами антисемитских высказываний. Боевики «Донецкой народной республики» устроили цыганские погромы и выпустили приказ о регистрации евреев Донбасса. А в захваченном российскими диверсантами Славянске запустили телевидение откровенно черносотенного толка, обличающее «сионистов» и именующее украинскую власть «еврейской хунтой». Но этого по российскому ТВ, конечно же, не показали: категорически не укладывалось в концепцию «народного восстания против фашистского режима»…

Наконец, «сторонники федерализации» начали вести себя, как обычные террористы — убивать украинских политиков, превращать женщин и детей в «живой щит» и брать заложников, в том числе — из числа международных наблюдателей, требуя обмена их на своих арестованных активистов (которых российский МИД трогательно именует «политзаключенными»).

В ответ — ни малейшего возмущения со стороны российских властей, ранее уверявших весь мир в своей непримиримости к терроризму. Российские телеканалы сообщили, что украинские «каратели» намерены «стереть Славянск с лица земли». После чего, не скрывая радости, показали новых заложников — избитых террористами украинских офицеров, направленных для задержания подозреваемых в убийстве депутата Владимира Рыбака.

Любимое обвинение Кремля в адрес Запада — в «двойных стандартах».

Такое там встречается, не секрет. Но первые, кто об этом пишет, — западные СМИ. И первые, кто об этом говорит, — западные политики.

А вот российские СМИ и российские политики (за редкими исключениями) о двойных стандартах российских властей не говорят ни слова.

Между тем сказать им было бы о чем — потому что кремлевское лицемерие и ложь перешли все ранее мыслимые пределы.

Задумаемся: государство, которое бросило армию (включая самолеты, ракеты и танки) для удержания Чечни в составе России, назвав это «контртеррористической операцией», и отрицает военные преступления, совершенные во время карательных акций в Самашках и Новых Алдах, — теперь объявляет «преступлением против народа» использование украинской армии против вооруженных террористов. Украинские политики и правозащитники имеют право обсуждать правомерность этих действий. Но у тех, кто организовывал или одобрял «ковровые бомбардировки», «зачистки» и штурм школы в Беслане, — нет на «возмущение» никакого морального права.

Государство, которое объявило преступлением, караемым 5-летним сроком заключения, любые попытки заикнуться об отделении от него, требует «права на самоопределение» для регионов Украины. Если бы вооруженные граждане в Калининградской области или Бурятии захватили администрацию, объявили себя «республикой», вывесили иностранные флаги и потребовали «референдумов» — через сколько часов российские СМИ говорили бы о «неопознанных телах террористов»?

Государство, обвинявшее Запад в «поддержке Майдана» и называющее своих оппозиционеров «агентами влияния», «врагами народа» и «национал-предателями», — посылает диверсантов (уже не стесняющихся признаваться в своем происхождении) руководить донецкими боевиками.

Государство, где отбывают сроки десятки реальных политзаключенных, отправившее за решетку «узников Болотной», разгоняющее мирные протестные акции и приравнявшее наказания для них к наказанию за терроризм, — требует от украинских властей «отказаться от насилия», «освободить лидеров мирного протеста» и провести «широкий диалог с участием всех политических сил»…

Самое печальное в том, что, судя по уровню поддержки властей, очевидное расхождение их «внутренней» и «внешней» риторики и поведения ускользает от внимания большинства российских граждан. И они вслед за властями готовы замечать только в чужой стране, — а не в своей, где это было бы куда легче, — фашизм, национализм, отсутствие свободы слова, недостаток федерализма и невозможность реализации права на самоопределение. Да, мощность пропаганды (как и степень ее лживости) достигла невиданных ранее масштабов. Даже в начале второй чеченской войны или «принуждения Грузии к миру» не наблюдалось ничего подобного. И все же восприимчивость к пропаганде — притом что нетрудно найти в Сети альтернативную информацию — симптом очень серьезной болезни общества.

Она лечится только одним средством — под названием «свобода и демократия».

Другим, кстати, помогло. Тем, кто когда-то тоже «вставал с колен» и радовался «собиранию земель» и «исправлению исторической несправедливости».