Это цитата сообщения Milendia_Solomarina Оригинальное сообщение
Джин Вронская в Лондоне Ч.2: Зинаида Гиппиус - Мужчина или Женщина
[227x223]
«О ней говорили, как о провинциалке, поднявшейся до литературного салона в Париже, зла, горда, умна, самомнительна. Кроме «умна», всё неверно, то есть, может быть и зла, да не в той мере, не в том стиле, как об этом принято думать. Горда не более тех, кто знает себе цену. Самомнительна – нет, нисколько в дурном смысле. Но, конечно, она знает свой удельный вес …», - напишет позднее в своих мемуарах жена Бунина.
Из рассказа Джин Вронской на семинаре в Лондоне
начало здесь http://www.liveinternet.ru/users/milendia_solomarina/post261419669/
Балеты Дягилева - см http://www.liveinternet.ru/community/1726655/post263279692/
Дочь чиновника Тульской губернии, Зинаида Николаевна Гиппиус выросла в Тифлисе. Её первые символические стихи появились в Северном вестнике. В этих же кругах она встретила другого из ранних символистов, Дмитрия Мережковского
Так возникло в русской литературе наиболее примечательное литературное партнёрство. Хотя их брак был платоническим, их взаимоотношения отличались редким постоянством, они никогда не разлучались до самой смерти Мережковского (9.12.1941 года) 50 лет спустя. Со своим мужем она находилась в фокусе петербургских философских и литературных кругов, движений и интриг. Она писала стихи намного лучшие, чем это признавалось завидующими ей современниками – Хочу того, чего нет на свете, писала она, приходя в отчаяние от вульгарности мира. Но сама она была –сплошной секрет
На публике и в прессе она называла себя Антон Крайний и вообще любила играть – и играла – мужские доминирующие роли в своих отношениях с мужем и множеством молодых людей, которыми окружила себя. Гиппиус-Антон Крайний никогда не расставалась с Дмитрием Философовым. Философов был известный литературный критик. Он был очень привлекательной внешности. Гиппиус-Крайний всегда одевалась, как мужчина, и так они и жили втроём – Мережковский, Гиппиус-Крайний и Философов
Её странные дореволюционные дневники, опубликованные в Париже много позже, обнаруживают полную путаницу в сексуальной сфере – совершенно явно она чувствовала себя мужчиной и дружила только с мужчинами. Её все очень почитали, но и боялись. После первой мировой войны она была близка к эсерам, в особенности к Савинкову. На 10 лет её моложе эффектный Борис Савинков возглавлял террористическое крыло партии эсеров. В 1917 году Гиппиус возлагала большие надежды на Савинкова
Захват власти большевиками вызвал у неё тошноту. Вместе с Мережковским и Дмитрием Философовым бежала из советской России через Варшаву, где с трудом рассталась с Философовым. С Мережковским она поехала в Париж см. пост (http://www.liveinternet.ru/users/milendia_solomarina/post261251673/). С ужасом она вскоре узнала, что 7 мая 1925 года Савинков был выброшен из окна следователя ГПУ, который его допрашивал. Гиппиус верила, что Россия в один прекрасный день будет свободной. Она дала класссическое направление русской эмиграции – Мы – не в изгнании, мы – в послании. После смерти Мережковского на Рождество 1941 года написала его биографию. Она была крупнейшая представительница Серебряного века русской поэзии. Она пережила тяжёлую нацистскую оккупацию и скончалась в уже свободном Париже в сентябре 1945 года – американцы вошли в Париж в августе. Ей было 85 лет. Она была похоронена на русском кладбище Сент-Женевьев де Буа.
Дополню по теме с Сайта
Еще в ранней юности она начала вести дневники и писать стихи. А в 19 лет Зинаида Гиппиус вышла замуж за Дмитрия Сергеевича Мережковского. Они прожили вместе более пятидесяти лет, не расставаясь ни на день. Однако современники утверждали, что их союз был в первую очередь духовным, и никогда не был по-настоящему супружеским. Телесную сторону брака отрицали оба.
Стихи, которые она всегда подписывала своим именем, были написаны в основном от мужского лица. В этом была и доля эпатажа, и проявление ее действительно в чем-то мужской натуры (недаром говорили, что в их семье Гиппиус – муж, а Мережковский – жена; она оплодотворяет его, а он вынашивает ее идеи), и игра. Зинаида Николаевна была непоколебимо уверена в собственной исключительности и значимости, и всячески пыталась это подчеркнуть.
ДЕКАДЕНТСКАЯ МАДОННА она позволяла себе все, что запрещалось остальным. Носила мужские наряды – они эффектно подчеркивали ее бесспорную женственность. Именно такой изобразил ее на на известнейшем портрете Лев Бакст.
Она обожала играть людьми, ставить над ними своеобразные эксперименты. Сначала привлекает их выражением глубокой заинтересованности, очаровывает своей несомненной красотой и обаянием, а затем – отталкивает надменностью, насмешливостью, холодным презрением. При ее незаурядном уме это было несложно. Гиппиус сознательно провоцировала окружающих на отрицательные чувства в свой адрес. Ей нравилось, когда ее называли «ведьмой» – это подтверждало, что тот «демонический» образ, который она усиленно культивировала, успешно работает. Она шила себе платья, на которые в недоумении и ужасе оглядывались прохожие и в Петербурге, и в Париже, до неприличия явно пользовалась косметикой – на нежную белую кожу накладывала толстый слой пудры кирпичного цвета. Она пыталась скрыть свое истинное лицо, пытаясь таким образом научиться не страдать. Обладающая ранимой, сверхчувствительной натурой, Гиппиус специально ломала, переделывала себя, чтобы обрести психологическую защиту, обрасти панцирем, охраняющим ее душу от повреждений. А поскольку, как известно, лучший способ защиты – нападение, Зинаида Николаевна и избрала столь вызывающий стиль поведения…
Бросая вызов публике, она и десять лет спустя после свадьбы с Мережковским появлялась на людях с косой – подчеркнутым признаком девственности. Вообще, она позволяла себе все, что запрещалось остальным. Например, носила мужские наряды (такой изобразил ее на известнейшем портрете Лев Бакст) или шила себе платья, на которые в недоумении и ужасе оглядывались прохожие и в Петербурге, и в Париже, до неприличия явно пользовалась косметикой – на нежную белую кожу накладывала толстый слой пудры кирпичного цвета. А в 1905 году, задолго до Коко Шанель, сделала короткую стрижку.
Зинаида обожала играть людьми, ставить над ними своеобразные эксперименты. Ее любимыми развлечениями было дерзить людям, конфузить их, ставить в неловкое положение и наблюдать за реакцией. Гиппиус могла принять малознакомого человека в спальне, неодетой, а то и вовсе принимая ванну. В историю вошли и знаменитая лорнетка, которой близорукая Зинаида Николаевна пользовалась с вызывающей бесцеремонностью, и ожерелье, сделанное из обручальных колец ее поклонников.
Это о ней писал Бердяев в автобиографии "Самопознание": "Я считаю Зинаиду Николаевну очень замечательным человеком, но и очень мучительным. Меня всегда поражала ее змеиная холодность. В ней отсутствовала человеческая теплота. Явно была перемешанность женской природы с мужской, и трудно было определить, что сильнее. Было подлинное страдание. Зинаида Николаевна по природе несчастный человек".
Стихи, которые она всегда подписывала своим именем, были написаны в основном от мужского лица. В этом была и доля эпатажа, и проявление ее действительно в чем-то мужской натуры (недаром говорили, что в их семье Гиппиус – муж, а Мережковский – жена; она оплодотворяет его, а он вынашивает ее идеи), и игра. А в ипостаси литературного критика она и подписывалась мужским именем, самый известный из ее псевдонимов – Антон Крайний. Ее острого языка боялись, ее многие ненавидели, но к мнению Антона Крайнего прислушивались все.
Зинаида Гиппиус и балетный критик Л.С.Волынский. .
Ее называли "декадентской мадонной", вокруг нее роились слухи, сплетни, легенды, которые Гиппиус не только с удовольствием собирала, но и деятельно преумножала. Она очень любила мистификации. Например, писала мужу письма разными почерками, будто бы от поклонниц, в которых – в зависимости от ситуации, - ругала или хвалила его. В интеллектуальных и художественных кругах Серебряного века Гиппиус была хорошо известна своей проповедью «андрогинного и психологического унисекса». Сергей Маковский о ней писал: "Она вся была – "наоборот", вызывающе, не как все.."
Увлечения, влюбленности случались у обоих супругов (в том числе и однополые). Но у Зинаиды Николаевны никогда дело не шло дальше поцелуев. Гиппиус считала, что лишь в поцелуе влюбленные равны, а в том, что должно следовать дальше, кто-нибудь обязательно будет стоять над другим. А этого Зинаида ни в коем случае не могла допустить. Для нее самым важным всегда было равенство и союз душ – но не тел. Все это позволяло называть брак Гиппиус и Мережковского "союзом лесбиянки и гомосексуалиста". Мережковскому подбрасывались в квартиру письма: "Отомстила тебе Афродита, послав жену – гермафродита".
Л.Бакст, Портрет
В конце 1890-х годов Гиппиус была в близких отношениях с английской баронессой Елизаветой фон Овербек. Происходившая из семьи обрусевших немцев, Елизаветой фон Овербек как композитор сотрудничала с Мережковским - написала музыку к переведенным им трагедиям Еврипида и Софокла, которые поставили в Александринском театре. Гиппиус посвятила Елизавете фон Овербек несколько стихотворений.
Сегодня имя твое я скрою
И вслух - другим - не назову.
Но ты услышишь, что я с тобою,
Опять тобой - одной - живу.
На влажном небе Звезда огромней,
Дрожат - струясь - ея края.
И в ночь смотрю я, и сердце помнит,
Что эта ночь - твоя, твоя!
Дай вновь увидеть родныя очи,
Взглянуть в их Глубь - в ширь - и синь.
Земное сердце великой Ночью
В его тоске - о, не покинь!
И все жаднее, все неуклонней
Оно зовет - одну - тебя.
Возьми же сердце мое в ладони,
Согрей - утешь - утешь, любя...
Из интимного дневника Гиппиус "Contes d amour" (1893) видно, что ей нравилось ухаживание и тянуло к некоторым мужчинам, но одновременно они ее отталкивали. "В моих мыслях, моих желаниях, в моем духе - я больше мужчина, в моем теле - я больше женщина. Но они так слиты, что я ничего не знаю". Она попыталась вступить в любовную связь с Дмитрием Философовым, спутником Мережковских, исходя из того, что он человек с явным преобладанием женского начала (он был гомосексуалистом), а сама она обладает выраженно мужским характером. Естественно, из этого ничего не получилось; Гиппиус написала об этой неудаче рассказ в письмах
Похоже, она так и осталась девственницей. Но их пятидесятилетний духовный союз с Дмитрием Мережковским дал русской культуре и литературе, возможно, гораздо больше, чем если бы они были традиционной семейной парой. Ее смерть вызвала взрыв эмоций. Ненавидевшие Гиппиус приходили, чтобы лично убедиться в том, что она мертва. Те, кто уважал и ценил ее, видели в ее смерти конец целой эпохи… Иван Бунин, никогда не приходивший на похороны – он панически боялся смерти и всего, что с ней связано, - практически не отходил от гроба....
Продолжение следует----->>>>