Настроение сейчас - в шоке

Даже не знаю с чего начать... Сейчас осень... Ожоговое отделение соответствует мрачной погоде за окном, умирающего лета... Этот день я не забуду никогда... "Сегодня 25 перевязок. Обезболивать всех кто попросит" - приказ ясен. Двадцать пять это много. Первый маленький мальчик, ему год. Недавно он перенес операцию по пересадке коже на место ожога. Его сумасшедшая мамашка вылила на ребенка кипяток. Я вообще не понимаю как можно догадаться взять годовалого ребенка ночью в лес на шашлыки. Трубников Алексей Александрович - самый талантливый хирург из всех, кого я видела. И прекрасный человек. Молодой, энергичный - он был все ещё фанатом своего дела, и передавал этот фанатизм нам, не щадя нашей психики и своего времени... Он сказал матери годовалого Петрушки, что мы пересадим ему её кожу, и срезал с неё кусок. Зачем? Чтобы она разделила боль ребенка.
Следующий - Алексей Красов. Двадцатитрехлетний парень, догадавшийся подогреть бочку с мастикой. Он уже успел покрыться тюремными портаками, отсидев три года за кражу по малолетке. Его ожоги были практическими самыми серьезными из всего отделения. Нам сразу намекнули, что сделают все возможное, но обещать ничего не будут. Такие перевязки разумеется проводились под наркозом. В Лешу вкачали ударную дозу наркоты, что сразу же дало свои результаты в виде криков "Я здееееесь...", обещаний стать врачем, и поисков своих собственных ног, поддерживаемых нашими студентами.
Следующим был бомж Бодров. Самый тяжелый клиент нашего маленького ада. Запах Бодрова распространялся на всю больницу, вызывая рвотный рефлекс. Лично я не верю, что человек гниющий столько времени заживо может выжить, особенно учитывая состояние его здоровья... как и у любого бомжа - алконавта... В его палату заходили только самые отважные, по этому из перевязочной всех студентов в момент сдуло... а врачи, без права бежать, надели по две маски...
Дальше шли дети, стойко державшиеся весь процесс, двенадцатилетний мальчик, строивший из себя великомученика...
А вот о следующем пациенте хочется рассказать отдельно. Кузин Александр - 18 лет и 1 месяц, место учебы ТМК, проведена операция по пластике стопы...
Ну а теперь не по истории болезни. Темноволосый сбитый парень на костелях сразу же привлек мое внимание. Не смотря на юное смазливое лицо в нем было что то глобально серьезное, горькое... Что бывает лишь у людей, повидавших много зла и боли. Он был самым молодым и общительным из всех отделения. При разговоре с ним складывалось впечатление, что знаешь его очень давно, но вот по какому то странному недоразумению вы ненадолго расстались, а теперь снова встретились. В отделении он знал все и обо всех и охотно рассказывал. Было видно, что ему дико скучно в этих жутким пропахших болью и гарью стенах.
"Я здесь надолго" - уверенно сказал юноша. Я усмехнулась. Похоже на обычное нытье. "Тебе сделают операцию, кожа приживется и все будет хорошо". - ответила я. "Не приживется. Я же себя знаю. Я буду пытаться ходить, а мне нельзя ходить. Я просто не могу иначе" - темные глаза смотрели твердо, пытаясь сломить мою уверенность. "Значит не будешь ходить!" - оборвала я и застучала каблуками по коридору.
Сейчас Саша вальяжно возлежал на каталке возле перевязочной в ожидании Трубникова. "По скорее бы уже. Не люблю сидеть в ожидании боли" - честно поделился парень. Мне тоже было немного не по себе. Его нога была пришита к другой из за недостаточности кровообращения в пяточной области, а зная его любовь к передвижениям, врачи загипсовали место стыка. Мимо каталки продефилировала симпотичная длинноволосая брюнетка, похожая на куклу из за густой челки и длинных ресниц. "Идешь покурить?" - ухмыльнулась девушка. "Может на перегонки?" - оскалился Кузин, кивнув на гипс. Кукла засмеялась, погладила его по голове и пошла в сторону коридора. "Скажи мне в какой ты палате... Я зайду!" - продолжал юродствовать Кузин. "А кто мне будет перевязку делать, а?" "или Трубников или Павел Николаевич" - ответила я. "Фууу хоть бы Трубников.. Не хочу чтобы этот озабоченный ко мне прикасался... Я ему и так **ло скоро набью! Представляешь он к ней приставал - Саша кивнул на коридор - она его отшила и теперь он думает, что я с ней мучу..." Дурдом. Лучше бы я этого не слышала. Как таких людей вообще в доктора берут... "Завозите каталку..." - приказал голос из перевязочной.
Каталку завезли, инструменты были готовы. Всех лишних выгнали из помещения. "Посмотрим, что здесь.." - Трубников начал разматывать бинты. Даже не знаю что выглядело более жутко - собранная из кусков мяса пятка, или нога к которой она была пришита... "Ты порвал три шва. Говорил же не тянуть ногу... Придется накладывать заново." "нет!" - подскочил Кузин, а глаза его расширились от ужаса. "Света, готовь инструменты". Я была в замешательстве, да и все остальные тоже. "Алексей Александрович, мы не можем шить без наркоза. Анестезиологи давно ушли" - решилась возразить я. Трубников посмотрел на меня так, как будто я сказала несусветную глупость. "Набери 10 кеторола... Сделаю местно" - смилостивался врач. Я быстро набрала препарат и подала врачу. "А я... я полотенце забыл".. -растерянно произнес парень. Какое полотенце, что вообще происходит?? "Света, дай ему бинт..." Саша взял бинт и буркнув "я готов, начинайте" и зажал толстый сверток бинта зубами. Я была в шоке и видела такое впервые. Как только тонкая игла коснулась тканей пациент застонал и вцепился руками в края каталки. "Держите его и каталку" - приказал доктор. Парни тут же подскочили и зафиксировали несчастного. Десять миллиграмм Кеторола это много. Не представляю тогда какие у него боли. Игла вышла из тканей, парень вытащил бинт изо рта и судорожно задышал. "Света, дай мне кривую иглу и нитки... Если нет кривой, давай прямую, я согну"... Саша вернул бинт на место между зубами... Как только игла снова вошла в кожу, парень истошно закричал и выгнулся... Огромные глаза, безумные от боли смотрели прямо на меня, по лбу текли капли пота... "Дай ему нашатырь, он должен оставаться в сознании" - приказал голос Трубникова. Я пропитала кусок ваты нашатырем и поднесла к лицу юноши.. В это же момент игла снова скользнула в ткань, парень схватил мою руку и закричал... а я вместе с ним, слыша как хрустнуло мое запястье. Бинт в его рту пропитался кровью - он то ли прикусил язык, то ли кровь пошла из десен. "Какого хрена?? Я сказал же держать его!" - закричал хирург и мои коллеги усилили хватку. Я быстро поднесла вату с нашатырем к носу, чтобы самой не отключиться. Операция продолжалась. "Сука... больно.. сукаааа" - крики уже были различимы. Глаза наполненные болью продолжали смотреть точно в мои, я даже не знаю кому из нас было тяжелее... Я не могла ему помочь, ничем, никак уменьшить его страдания... Он не заслужил такое... За что ему это... Крики продолжались, каталка ходила ходуном, а врач все шил... Казалась эта пытка уже никогда не закончится... "Последний шов, терпи, ты умничка!" - все чем я могла его успокоить... Последний шов был наложен и парень вынул бинт из рта и совершенно спокойно спросил "Вы закончили?", получив утвердительный ответ, озвучил мои мысли "Них* себе сходил на перевязочку". Но самое жуткое было то, что его глаза были абсолютно сухими. Он не проронил ни слезы... Осталось наложить бинты.. Все вокруг было залито кровью. Как только повязка коснулась раны, Саша вздрогнул. "Не ври, не больно тебе!" Охринеть! Конечно, он симулирует! Наконец этот ад был закончен, и парня повезли в палату. Лицо его было абсолютно безэмоционально. То что он не потерял сознание на мой взгляд какое то чудо. Такой выдержки я не видела даже от взрослых мужчин, плачущих от одного укола....