Эллен Терри много пишет о своих двух детях.

Истории смешные и колоритные. И хотя любая мать может рассказать немало забавных эпизодов о детстве своих чад, воспоминания Терри интересны еще и тем, что ее «Тедди» — это легендарный Гордон Крэг.

А хотя дочь Эдит (Эди) не стала особо заметной фигурой в театральной жизни, ее образ в книге воспринимается как своеобразный прототип девочки Уэнди, которую играла Кристина Ричи в фильме «Семейка Адамс».

Детство Терри, как и детство ее детей, прошло в театре. Всего у родителей Эллен было одиннадцать детей, двое умерли вскоре после рождения.

«Представляю, как трудно подчас приходится детям не­которых странствующих актеров, но моя мать никогда не пренебрегала своими обязанностями. Она много работала в театре и все же находила возможность не бросать своих детей на произвол судьбы, а старалась вырастить их здо­ровыми, счастливыми и образованными, во всяком случае, по части театра. Пока дети были слишком малы, чтобы оставлять их дома (а мои родители в каждом городе, куда мы приезжали, старались подыскать квартиру как можно ближе к театру), моя мать заворачивала их в шаль и укладывала спать в своей уборной. Так что задолго до того как я начала выступать в театре, я уже бывала в нем.

Позднее, когда мы немного подросли и нас можно было оставлять одних, в нашем доме как-то произошел пожар, и мать, в ужасе выбежав из театра, бросилась к нам. Она успела вывести нас на улицу, забрала с собой в театр и как ни в чем не бывало вышла на сцену в следующем акте. Мне кажется, такое присутствие духа свойственно нашей профессии больше, чем какой-либо другой. Мы выходим в следующем акте, что бы ни случилось, и, если хорошо знаем свое дело, ни один зритель не заподозрит, что про­изошло несчастье, что в антракте у кого-то из нас умер близкий друг или дети, оставленные в доме неподалеку, едва не сгорели заживо».

Тедди и Эди — дети Эллен Терри от внебрачной связи с архитектором Эдвардом Уильямом Годвином. Забавные отношения связывали брата и сестру. Так, Гордона, белокурого и напоминавшего ангелочка, Эдит  звала «украшением Англии»:

«В глазах сестренки «украшение Англии» был большим трусом. Она так и норовила стукнуть его по го­лове деревянной ложкой, если он ревел, а однажды, когда он заявил, что «мастеру Тедди страшно в темноте», при­нялась уговаривать его… стать женщиной!

Боюсь, что если я продолжу рассказ о своих детях, кто-нибудь из читателей воскликнет вместе с одним остро­умным и милым писателем, в седьмой раз смотревшим «Питера Пэна»: «Ирода б сюда хоть на часок!»

Ко­гда я вспоминаю, как маленькая Эди однажды все утро приносила мне крошечные букетики цветов и каждый раз заверяла, что «там еще много», я готова расплакаться. Но разве это кому-нибудь интересно, кроме меня?

Разве ко­му-нибудь интересно, что, впервые выкопав на огороде брюкву, она прибежала ко мне и стала требовать, чтобы я как можно скорее пошла посмотреть на нее:

— Мисс Эди нашла редиску! Она такая большая, та­кая большая, прямо, как бог!»

Еще один эпизод, показывающий, каким характером обладал Гордон Крэг еще в детстве.

«Тедди отличался более сговорчивым характером, од­нако временами на него находило необыкновенное упрям­ство. Помню, как я часами сражалась с ним из-за малень­кого стихотворения Блейка, которое он выучил, чтобы продекламировать своей маме.

Отголоски игры долетают с горы,

Оглашают темнеющий луг.

После трудного дня нет забот у меня,

В сердце тихо, и тихо вокруг.

— Дети, дети, домой!

Гаснет день за горой,

Выступает ночная роса:

Погуляли — и спать.

Завтра выйдем опять,

Только луч озарит небеса.

Все шло хорошо, пока он не доходил до последней строчки. Тут он останавливался. Ни за что на свете нельзя было заставить его сказать слово «небеса». Сгорая от желания угодить, с ангельским видом он называл одно слово за другим, кроме того, которое от него требовалось.

— Только луч озарит...

— Что озарит, Тедди?

— Мастер Тедди не знает.

— Что-то голубое, Тедди.

— Море?

— Нет, нет. Разве море рифмуется с «роса»?

— Реку?

— Нет, Тедди. Слушай, я не уйду в театр, пока ты не скажешь правильно. Что озарит луч?

— Детей.

— Тедди, ты очень скверный мальчик.

Тут я ставила его в угол. Когда же ему разрешали выйти оттуда, он немедленно вопрошал:

— Траву? Деревья?

— Разве трава и деревья голубые? — в отчаянии спра­шивала я, кидая взгляд на часы, которые предвещали, что мне придется отправляться в театр, не одержав победы.

А Эди все это время громким шепотом твердила: «Не­беса, Тедди», но Тедди не желал произнести это слово, хотя в результате и он, и я залились слезами».

Великий Волков, посмотрев английский оригинал, заметил, что у Блейка рифмующееся слово не "небеса", а "овцы", и Тедди отказывался произносить именно его.

Терри дружила со многими знаменитыми людьми своего времени — такими разными, как Льюис Кэрролл, Оскар Уайльд и Бернард Шоу. О последнем она вспоминает:

«Когда он в первый раз пришел ко мне, меня не было дома, но в качестве хозяйки его приняла одна молодая американская леди, которая давно была его поклонницей, хотя и жила по ту сторону океана. (Мне же, как всегда, пришлось уйти в театр.) Однако я не пожалела усилий, чтобы все выглядело красиво! Я специально приготовила свой лучший синий сервиз и заказала отличный обед, со­всем забыв, что почетный гость обычно довольствуется плазмонским бисквитом и бобами!

М-р Шоу прочитал моей юной американской подруге (мисс Сэтти Фейрчайлд) «Человек и оружие» и даже не заглянул в столовую, где глазам его предстояло насла­диться тщательно расставленным синим фарфором.

На чтении присутствовала и моя дочь Эди, но она казалась совершенно поглощенной вышиванием и не расщедрилась на комплименты автору по поводу его пьесы, так что впо­следствии Шоу заявил, что она вела себя так, будто была за ним замужем по крайней мере лет двадцать!»

В какой-то момент Терри прерывает истории про детей, хотя видно, что ей о них вспоминать интереснее, чем, например, об их отце (тот проходит тенью в ее книге) или других именитых людях (например, Карузо, который пел на ее юбилее). Но как она это делает изящно! 

«А теперь Тедди и Эди, — Тедди в белом пикейном ко­стюмчике, а Эди в крошечном кимоно, в котором она ка­залась настоящей маленькой японкой, — надолго сойдут со страниц этой книги.

Но вы должны помнить, что они все время участвуют в воспитании своей матери».

Биографию Терри и ее портреты можно глянуть, например, здесь:

http://blog.trud.ru/users/rodich2007/post84847076/page1.html?upd

Эллен Терри. История моей жизни. Л.- М.: Искусство, 1963.