В начале ХХ века в российских масонских организациях состояли представители различных политических партий, члены Государственной Думы. Масонские ложи были созданы и в некоторых городах Поволжья.
Керенского Ёлшин знал по Петербургскому университету. И Керенский, и Некрасов неоднократно бывали в Самаре, выступали здесь с чтением лекций. В ёлшинском архиве сохранилась листовка с программой лекции Н. В. Некрасова «Перспективы русского либерализма». В тот их приезд, о котором упоминал Ёлшин, они остановились в гостинице «Националь» на углу Саратовской и Панской улиц.
Судя по отрывочным записям дневника Ёлшина, летом 1914 года в Самаре были приняты в масоны пять человек, пятым был принят Н. А. Гладыш. Ёлшин с некоторым удивлением отнёсся к предложению Н. В. Некрасова и А. Ф. Керенского вступить в эту организацию, он считал, что масонские организации остались только достоянием истории, однако согласился вступить в масонское братство. Позже он подробно описал ритуал своего приёма в масоны 12 июня 1914 года на квартире князя Кугушева в доме Субботина (Дворянская, 30) .
Керенский, рассказывая в книге «Россия на историческом повороте» о русском масонстве, подчёркивал, что это была не совсем обычная масонская организация. Необычным было то, что общество разорвало все связи с зарубежными организациями и допускало в свои ряды женщин. Были ликвидированы сложный ритуал и масонская система степеней; была сохранена лишь непременная внутренняя дисциплина, гарантировавшая высокие моральные качества членов и их способность хранить тайну. Никакие письменные отчеты не велись, не составлялись списки членов ложи.
Ёлшину запомнилась процедура приёма. Он понял, что его знакомый однопартиец Алихан Букейханов тоже был масоном. Алихан выступил в роли посредника между приехавшими в Самару Некрасовым и Керенским и Ёлшиным. Он всё время как бы опекал Ёлшина: говорил, как вести себя, приносил и уносил «вопросный листок» для письменных ответов об отношении к себе, к семье и обществу, к государству и человечеству, завязывал ему глаза, так как по масонскому уставу нельзя видеть «делегацию Верховного Совета братства».
Потом надо было, стоя с завязанными глазами, повторять за Керенским клятву… Ритуал был похож на игру, а участников её было всего четверо: Керенский, Некрасов, Букейханов и сам Ёлшин. И некого было не видеть. Важнее и интереснее для Ёлшина, наверное, был разговор с Некрасовым «по разным политическим вопросам» на палубе парохода, когда они с Букейхановым сразу после приёма в масоны провожали гостей в Саратов.