она, приходящая новостью,
цвета статьи в нью йорк таймс,
могла раздеваться не полностью,
что-то снимал с неё сам.
она вцеловалась по грудь и пах
в шёлково-ласковый рот.
срывалась чекою гранаты - бах -
к чёрту и стулья, и стол.
она изменялась под курс валют.
прада, нью-йорк и милан -
она воплатилась во всё, отнюдь,
платою был мой карман.
она выдыхала по струнке смерть.
вторя суккубовский шарм.
считала начищенный звон монет,
жадней, чем каждый оргазм.
она за мятеж воплотилась в корм,
(падаль пираний, акул)
плевала в лицо не грошовым ртом,
в море и трапы у шхун.
не знаю, родная, кому верна
ты с перебором забот.
и, если захочешь вернуться, я
выверну дно земных вод.