Это цитата сообщения LenaVodoley Оригинальное сообщение

Чорный




[550x445]

Последнее, что помню - стужа.
Ледяная тьма, проникающая до мозга костей - замерзает дыхание и сердце становится осколком льда, таким острым, что режет насквозь мою плоть.
Стужа – последнее, что помню.
Так завершилась моя седьмая жизнь.


Первое, что помню – тепло.
Тепло проникает снаружи сквозь мех, кожу и мускулы – в кровь, в мозг костей, в сердце. В душу.
Я еще не могу открыть глаз и не чувствую запахов, но я знаю, что жив.
Так начинается моя восьмая жизнь.

Она промывает мне глаза и нос, помогая дышать и видеть, она поит меня теплым молоком из ложечки, она гладит мою свалявшуюся шерсть – и я мурлычу из последних сил.
Она спасла меня.
Она прогнала стужу, дала мне тепло.
Моя восьмая жизнь принадлежит Ей.

Чо-орный! Чо-орный! – говорит Она, гладя меня по голове.
Чорный – это я.
У меня черная шерсть. Совсем черная, везде черная, даже подушечки лап – и те черные. Только один белый волос есть у меня – на груди.
Белая искорка.

Бедный ты мой! - говорит Она.
Кожа да кости, - говорит Она. Да еще одноглазый! – говорит Она.

Я такой, да.
Я не помню, где потерял один глаз.
Это было в прежней жизни.

Она кормит меня, и гладит мою черную шерсть, и чешет за ушами, и гладит по носу – а я скашиваю свой единственный глаз – кстати, он зеленый, если вам интересно. Вместо второго - мутное бельмо. И зуд в голове.

Я могу только благодарить – что я и делаю: обтираю Ее ноги своими боками, бодаю лбом, обметаю хвостом, смотрю с обожанием и мурлычу и мурлычу и мурлычу…
И мурлычу.

Потом Она приносит большую черную сумку. Мы поедем домой, - говорит Она. Тут тебе больше нельзя, начальник ругается, - говорит Она.
Я согласен. Я на все согласен ради Нее. Я залезаю в большую черную сумку, и мы едем домой. Сначала мы едем по лестнице, потом по улице, потом в машине, потом в лифте. Мне интересно. И совсем не страшно – ведь я же с Ней.

Вот мы и дома! – говорит Она.
Я вылезаю из большой черной сумки и иду осматривать дом. Мне нравится.
Много интересного. Много куда можно залезть. Много запахов.
Это мой дом.

Она не хочет, чтобы я спал у нее в кровати.
Она хочет, чтобы я спал на кухне в кресле. Ладно. Это мое кресло. Пусть.
Я смотрю в окно. Там темно. Там еще коты. И кошки. Я хочу туда.
И я прыгаю в форточку, и я сбиваю сетку, и я выпрыгиваю из форточки на козырек над подъездом!
Да, я такой.

Там так одиноко, на козырьке над подъездом. Коты и кошки внизу, в темноте.
Я боюсь прыгать вниз.
И я зову Ее. Я вхожу в ее сон. Я снюсь Ей.
Она видит, как я прыгаю в форточку, сбиваю сетку, выпрыгиваю из форточки на козырек над подъездом. Она просыпается, приходит на кухню и видит, что меня нет. А сетка – на полу. Она открывает окно и видит меня, сидящего на козырьке над подъездом. И Она спасает меня! В ночной рубашке, босиком, выходит Она на лестницу, открывает окно на площадке, ведущее на козырек, и зовет меня: «Чорный! Иди сюда!»
И я иду. К Ней. Я люблю Ее. Она опять спасла меня.
Но все равно не хочет, чтобы я спал в ее кровати.

Она закрывает дверь в спальню. Это плохо. Я не люблю закрытых дверей.
Дверь закрыта крепко – я долго пытался лапами, но не вышло. Не люблю.

Утром я сижу под дверью и жду, когда она проснется – тогда можно войти, можно бодать головой, можно тереться боками об Ее голые ноги. Совсем голые. Никакой шерсти. Странно.

Она идет на кухню, дает мне еду.
Я никогда не ем сразу – я благодарю. Долго.

Ах ты, Чорный, Чоорный…

Потом ем. Вкусно. Да.
Потом смотрю, как Она ест. И пьет кофе – нет, не люблю. Кофе, брр.
Мрр.

Потом опять плохо – Она уходит.
На работу.
Туда, где начальник, который ругается.
Не люблю. Я ложусь поперек двери.
Ну что? Опять «No pasarán»? – говорит она.
«Nopasarán» – это я поперек двери.
Она гладит меня.
И уходит.

Ее нет долго-долго-долго. И еще долго. Смотрю в окно.
Зато вся квартира моя. Я хожу везде. Нюхаю. Под диваном интересно. Пыль и всякое.
На шкафу тоже. Штучки. Одну уронил. Загнал под диван. Пусть там будет.
Прыгаю со шкафа на диван.
Смотрю в окно.
Ем еду.
Сижу в лотке.
Думаю.
Это мой дом.

Вот Она идет!!! Пошел ждать под дверь.
Господи, Чорный, дай же мне войти! – Она говорит.
Что-то принесла интересное!
Мрр!!!

Вечером можно вместе. На диване.
Счастье.

Нашел белую штучку. Удобную такую. Принес Ей. Она - умная, сразу догадалась, зачем штучка! Штучка, чтобы кидать! Я бежал, прыгал, ловил, поймал, катал лапой. Счастье. Принес Ей.
Игра!!!!!

Телефон.
Не люблю.
Говорит и молчит, и говорит кому-то. Молчит кому-то. Штучку кидает неправильно.
Взял, перегрыз провод. Невкусно, но перегрыз.

Да что ж такое, Чорный! А? – говорит Она. – Что ты вытворяешь?!

Починила телефон.

Ночью нашел такое! О!
Сразу-то не заметил! На комоде стоит – стеклянное, плоское, а там внутри - второй Чорный! Ходит, смотрит!
Нюхал – стекло. Где ж он там ходит? Долго думал, смотрел.
Полез.
Ну, может, не надо было. Да. Громко получилось. Звонко.
Господи, Чорный!!!! Четыре часа утра!!!! – Она кричит. – Что ты вытворяешь!!!!
И веником заметает стекло.
Уйди отсюда! – Она говорит. – Лапы порежешь! Горе ты мое…

Утром опять – «Nopasarán».
Все равно ушла.

Нашел Ее туфли!!!!!
Как они пахнут! Долго нюхал. Думал. Ее туфли…
Как я Ее люблю!
Мрр!

Это что же такое!!!!! – она кричит. – Чорный!!!! Ах ты, дрянь ты эдакая!!! Новые туфли!

Ну вот. Попало туфлей.
И не больно.
Непонятно.
Хотел, как лучше…

Плачет…

Ну вот…

Принес Ей белую штучку.

Ах ты, Чорный-Чорный…
Да, я такой!

К нам пришел Гость. Какой большой! Пахнет не так. Нет, не нравится.
Ишь ты, какой! – говорит Гость.
Я демонстративно вылизываю свой хвост.
Да, я такой.

Опять закрыли дверь! Не люблю.
Пахнет неправильно.
Нюхал. Думал.
Исследовал ботинки Гостя. Пометил.
А нечего!

Чорный!!!!!! – кричит Она.
Ах ты, сволочь черная! – кричит Гость.

Побили тапком.
И не больно.

Кастрировать?
Это слово мне не нравится. Шипит и рычит.
Кастрировать…
Задумался.

Удрал на улицу!!!!!!
О!
Кооооошкиииииии!!!!!!!!!!!!!!!!

Дрался!

Черт, как больно под хвостом…
Выдрал кусок шкуры, рыжий кот…
Гнусный тип! Облезлый и мерзкий!
Но я ему тоже дал раза!!!!!
Ууууууууууууу!!!!!!!

Кошки…
Нет, оно того стоило.

Чорный!!!!! – кричит Она. – Ну что это такое!!!! Ты только посмотри на себя!!!!

Ну и ничего особенного…
Мрр!

Да стой ты спокойно!
Ай-яй-яууууу!!!!

А это что? Только не хватало, чтобы ты еще и лишай подцепил…
Наказание мое…

Я люблю ее!

Придумал новую Игру!!!
Я бегу, Она меня догоняет!
Я прячусь за угол, я выскакиваю, я нападаю! Я обнимаю Ее ноги мягкими лапами!
Потом Она прячется, а я ищу Ее, догоняю, нахожу…
Обнимаю лапами.
Игра!!!!

Баамц!

Больно…
Смерть.

Маленькая смерть.
Но большая боль…

Как это я…

С разбегу…

Головой…

Прямо об Ее ногу, о кость ноги, прямо головой, прямо виском и глазом, тем глазом, который не видит и который болит.

Чорный!!!!
Чорный?!!!!
Чорный…

Она плачет.
Не бойся…
Я здесь…
Но очень больно.

Очень плохо.

Там, внутри головы, словно завелась пчела – она жужжит и жалит, и разъедает мой мозг потихоньку, и незрячий глаз распухает и распухает, давит и давит…
Болит и болит.
Плохо.

Мы поедем к врачу, Чорный! – говорит Она.
Господи, какой глаз ужасный… - говорит Она.
Бедный ты мой, бедный… - говорит Она.

Как ужасно, что Она не понимает.
Я не могу Ей объяснить.
Она говорит свои человеческие слова.
Она плачет.

А я хожу за Ней по пятам, путаюсь в ногах и мурлычу.
Но Она не понимает, что я прощаюсь.
Я вижу Смерть – она стоит в темном углу.
Но я совсем не боюсь – я умирал уже семь раз.
Это не страшно.

Только я не могу объяснить Ей так, чтобы Она поняла: это – не страшно.
Люди не понимают совсем ничего.
Как жаль.

Мы едем в больницу.
Мы ждем в коридоре.
Пахнет страхом и смертью.
Особенно вон оттуда – из-за зеленой двери.

Я мурлычу из всех сил, я трогаю лапой Ее руку, я бодаю Ее головой, я заглядываю Ей в глаза: не бойся! Это не страшно!

Может быть, операцию? – говорит Она. – Удалить этот глаз?
Мы такого не делаем. – отвечают Ей.
Что же делать?! – говорит Она.
Надо посмотреть динамику. – отвечают Ей. – Но вообще перспектива плохая. Там явно воспаление.

Что же делать, Чорный…

Что же делать, Чорный, у тебя раны под хвостом и какой-то лишай завелся на шкуре, и зачем ты только дрался с котами на улице!
И самое страшное – глаз…
Ужасный глаз…

И неизвестно, что дальше…

И тебе же больно, Чорный!!!

И мне надо ехать, Чорный…
Ведь уже взяты билеты, Чорный! И Он меня ждет…

А разве мама справится с тобой, Чорный? Она не сможет…

Чтожеделатьчтожеделатьчтожеделать…

Я знаю.
Не плачь.
Это не страшно…
Я знаю.

Мы идем за зеленую дверь, туда, где так громко пахнет Смертью.
На полу, прижавшись друг к другу, лежат собачка и кошка.
Они мертвы.

Я знаю, я сейчас тоже уйду туда, где их маленькие души блуждают в потемках – не плачь!

Последнее, что помню – ее теплые руки, держащие меня.
И тонкая острая игла, несущая Смерть.
Так закончилась моя восьмая жизнь.

Я легкий.
Я невесомый.
Я могу ходить везде.
Я все вижу.
Обоими глазами.
Они зеленые – если вам интересно.

Это моя девятая жизнь.

И я не здесь.
Не здесь, где Она с каменным лицом едет домой.
Не здесь, где Она так громко рыдает и кричит: Чорный! Чорный! – что ей стучат в стену соседи.
Не здесь, где Она с Гостем.
Здесь меня нет.

Но я все время рядом с Ней.
Что бы Она не делала.
Это я нахожу потерянную Ею перчатку.
Это я мурлычу Ей в ухо в бессонные ночи.
Это моя мягкая лапа тычется Ей в руку.
Это мои зеленые глаза щурятся на Нее в темноте.

Я люблю Ее.

Она спасла меня.
Она меня убила.
Моя девятая жизнь принадлежит Ей.

Я жив, пока Она меня помнит.