Девочка моя, попробуй на вкус осень.
Быть может, ты сможешь не задавать вопросов.
Не требовать большего, чем тебе положено.
Не целовать больше лиц из прошлого.
Брось ты, я буду в восемь.
И ты узнаешь, каково ЭТО, только в прозе.
Любишь сопли, я буду твоим постером.
Милая, остановись, глотай слезы.
Глотай вопли, топи их в глотке,
я буду для тебя важнейшей красной кнопкой.
Не смей без счета, терпи - временно,
а красная кровь пачкает простыни.
Остынь, девочка, стань осенью.

Это получилось спонтанно и ровно за две минуты ( осваиваю импровизацию). С учетом того, что полтора месяца не пишу - победа.
Еще про тишину написала, это будет в конце. Тишина - отражение того, что внутри.
Сегодня, он меня почти не замечал. Я научилась относиться к нему, как к обыденному. Он хотел поцеловать, я ловко увернулась, понимая, что огласки на всю школу не хочу. Но одна девочка из класса этот жест заметила. Всем растреплет. Я знаю.Почему-то мне становится плевать. Но чувствую, что мы с ним ненадолго. Это пугает. Это страшно и странно. И он меня совсем не любит. А теперь и я его, кажется. Хотя я же скучала по нему четыре дня, когда он уезжал. Мое внутреннее состояние оставляет желать лучшего. Там - полный бардак.
Еще ему плевать, что я болею. Это обидно. Я бы хотела, чтобы он пришел.
Думаю, он меня в итоге ******. А может и нет. Все зависит от моего благоразумия, которого ни на грош. Ни на руках, ни в карманах, ни про запас. Просто может так и случится.
Хотела еще многое написать. Все сказано в письме. Сразу скажу, оно адресовано другу, не И.К. Это настоящее письмо. В нем все, что творится внутри. Если не лень читать длиннейшую исповедь....
Письмо.
Знаешь, я дочитала «Одиночество в сети». Последнее время ( сутки) мне кажется, что я читала их только из-за тебя. Чтобы пересказать. Так этот процесс сильно бы затянулся. Я люблю растягивать удовольствие, главным образом потому что в жизни очень мало вещей, доставляющих мне радость. Людей еще меньше. Там, в книге, дорассказали историю Якуба до конца. Он несчастен, точнее, нет, ему просто в жизни очень тяжело. Угадай теперь, кто из героев книги понравился мне больше. Якуб оказался более похож на меня, больше, чем я ожидала. Чтобы прочитать рассказ о смерти его мамы мне понадобилось часов шесть. Я остановилась на первых строчках, долго настраивалась. И только потом решилась. Но даже не плакала. Последнее время я совсем не плачу. Они встречаются в Париже, проводят вместе ночь. Потом она узнает, что беременна от мужа, которому не нужна. Но все же возвращается к нему. И рожает сына, конечно, называя его ЕГО именем. Он полгода еще пишет ей письма, которые она даже не читает. И бросается под поезд. Все просто, если незачем жить, надо умереть.
Я (несомненно, находясь под впечатлением от книги) тоже решила написать тебе письмо. Я никому, кроме Деда Мороза, не писала еще писем, хотя нет, писала бабушке и пару раз в Москву, но я была слишком маленькой, чтобы называть это письмами. Интересно, почему их никто не пишет? Длинные, такие мне нравились бы больше всего. Это же невероятно трогательно. Жаль только, что я не могу отправить тебе его по почте, потому что не знаю твоего адреса, а то я точно так бы и сделала ( ты же меня знаешь).
Я подумала, что я слишком впечатлительна, и это меня однажды убьет. Но бороться с этим ни сил ни желания – ни на грош. Эмоции – единственное, что имеет цену, по крайней мере, для меня.
Еще я разочарована в тебе. Хочешь узнать правду? Что я о тебе думаю? Ты – такой же, как все. Такой же. Ты почти перестал отвечать на мои сообщения, пока я не выставила фото. А когда ты убедился, что я не совсем крокодил, решил, что имеет смысл повыслушивать мои излияния еще немного. Это грустно, вообще-то. Жаль, что в жизни не бывает, как в книжках.
В прошлый раз ты спросил меня о любви, или я спросила, это, впрочем, не имеет значения. Так вот. В девятом мне нравился один мальчик. Это как-то прошло-не прошло, просто потом мне стало не до этого. А в этом апреле заиграло опять. У меня аж паранойя началась. Он мне снился тысячу раз. И от того, какой был сон, зависело мое настроение на ближаюшую неделю. С каждым днем все хуже становилось. Летом была депрессия ( хотя я надеялась, что если я не буду его видеть, все пройдет), такая, которую я еще не испытывала. Длиной в два месяца. Можешь смеяться, откуда в 16 депрессия, но я просто рассказываю, что я испытывала. Так вот, я напилась в июне, и написала ему. Он ответил, даже поздравил с днем рождения, и все. После этого вековое молчание. В октябре был год со дня маминой смерти. Я пришла в церковь и поставила штук пять свечек за него и всю его семью. И плакала. Много плакала. Я поняла, что дошла до точки. Позвонила и пригласила его погулять. Мы встречаемся полтора месяца. Я его даже подпустила к себе поразительно близко, туда, где еще никого не было. А неделю назад я проснулась и поняла, что больше не цепляет. Что больше не хочу его целовать. И держать за руку. Когда хотела, его рядом не было. А теперь он целует, а для меня это как какое-то механическое действие. И я не могу его бросить, не могу сказать ему этого. Он меня, конечно, не любит, я это всегда знала, просто я добивалась его, хотела, и теперь не могу уйти сама. Не поверишь, но я мечтаю оказаться брошенной сейчас. Он не бросит меня, он даже познакомил меня со своими друзьями. И эти отношения для меня сейчас – тяжелая обязанность. Это трудно. Очень трудно. Черт, это, скорее, непонятно. Я ничего не пишу с ним, ни одной строчки, ни одной рифмы. Во мне будто что-то умерло. Я не готова расстаться с бумагой, я, скорее, расстанусь с ним.
Мне опять хочется меняться. Я так и не научилась быть собой. Это, пожалуй, тяжелейшее испытание моей жизни – быть мною. Я никак не могу к себе привыкнуть. Интересно, тебе такое знакомо?
Я не хочу, чтобы ты отвечать на это письмо. Можешь даже удалить меня из друзей. Или я удалю тебя сама завтра вечером, когда опять войду в нэт. И даже не советую читать эту книгу – это безжалостный женский роман о любви, который, правда, славно написана. Всю книгу меня не покидало ощущение, что я хочу быть сначала его первой возлюбленной, которая умерла, Натальей, потом его коротким увлечением – Дженнифер, и в итоге причиной его гибели – этой женщиной. У Вишневского поразительно наполненные герои.
Хотя нет, подожди. Я все же хочу, чтоб ты ответил на мое письмо, но только на мой вопрос, который я сейчас задам. Я думала об этом всю дорогу из Владивостока домой. Сегодня 11 ноября 2011 года, вечер, полдевятого, на улице уже холодно, о чем ты мечтал бы в этот вечер? Прямо в это время? Где оказаться? Что делать? Я долго не могла придумать чего хотела бы я. А автобус ехал без малого два часа. За два часа я не нашла ни одного подходящего места, ни реально существующего, ни вымышленного. Я пришла к выводу, что в тот момент я просто хотела бы оказать очень красивой. Просто взглянуть в зеркало и увидеть себя в теплых черных колготках, зимнем шерстяном платье, с волосами естественного оттенка, завитыми от природы, длинными – предлинными, с подведенными глазами и моими духами с ароматом ванили. Еще я мечтала о шоколадке.
Знаешь что? Мне будет тебя не хватать. Но я думаю, ты можешь остаться моим приключением из книжки. К тому же, вряд ли ты когда-нибудь станешь чьим-нибудь приключением из книжки.

Тишина
Я научусь слушать тишину:
Словно она имеет смысл, какой-то вес,
Глотать ее, будто по венам ртуть
Пускать, и не сметь не о ней вздохнуть
Ни когда-нибудь.
Она будет стекаться осенью по ногам
И дымом клубиться в каждых глазах родных,
Диана, прости, сегодня не тот запал,
Сегодня мне будет тихо.
Сегодня решилась стать частью чьих-то дум,
Идей, Боже, лишь бы не опоздать,
Лишь бы не упустить тот волшебный день,
Когда можно прийти, и спрятаться в чью-то тень.
Хватает мозгов, чтоб и верить, не до конца,
Любить не тех, доверяться не тем, кому
Бы надо,
Я буду, как этот день
Пытаться вдохнуть, и даже не умереть,
Не молиться даже, молитвы безумно сухи,
Пусты, Отче, мне не о чем умолять,
Мне не о чем сожалеть и некого отпускать.
Обычно такие чащи не перейти,
В них проще остаться и, вскорости, умереть
И имя собственное забыть,
В губах запереть
Его…..
Пусть лишь шепчет глухо,
И тихо-тихо
В ключицах его замереть,
Люди, кажется, зовут тишину одиночеством,-
Это бред,
Ведь в ней не рождается лжи, она много чище,
Дышу уже прямо над ухом,
Куда уж ближе?
Ты только глянь, я совсем в тебе растворилась,
Слышишь?