Я знала эту немолодую женщину как мать двоих замечательных детей. Где-то в глубине души я ей даже завидовала, прекрасно понимая, что мне так своих не воспитать. До сих пор для меня остаётся загадкой, как в непростые хрущёвские времена можно было привить детям такую исповедническую любовь к Церкви. Сын стал священником, дочь — многодетной матушкой. Оба — светлые, искренние, настоящие личности.

Но, как потом оказалось, роль жены для моей знакомой была не менее значительной. Более тридцати пяти лет своей жизни она отдала хроническому алкоголику. Сказать «отдала» — значит ничего не сказать. Все возможные трудности, какие только можно представить, эта женщина достойно переносила с твёрдой верой в слова евангельские: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 15, 13). Он несколько раз умирал, замерзал в лютые морозы на улице, получал бесчисленные травмы, а она его находила и вновь возвращала к жизни, в то время как его жизнь означала для неё ад. Последний наш разговор состоялся, когда её муж умирал от рака горла, многочисленные метастазы приносили ему невообразимые мучения. Её отчаянные попытки найти альтернативные способы борьбы с этой болезнью, конечно, не увенчались успехом. Смерть уже стояла на пороге... И тут я услышала от неё слова, которые ещё долго мучили мой эгоизм: «За всё благодарю Бога, и не хотела бы прожить другую жизнь. Всё бы отдала за его исцеление. Только бы не умирал!»

Кто-то скажет — мазохизм, кто-то — привычка. А может, это любовь? Странная, непонятная, о которой и говорил апостол Павел?

Смерть мужа принесла ей надежду на будущую встречу. Оказывается, болезнь помогла ему измениться и почить в мире с Господом и своими близкими. За это она особенно благодарит Бога.