Это цитата сообщения Два-12-85-06 Оригинальное сообщение

Когда я училась в художественном училище на театрального художника, нас послали на практику в театры. Нам достался Современник. Дело было в 1985-м году, в декабре. Как только мы с подругой туда пришли, нам сказали: "Опять баб прислали! Некого за сигаретами будет послать!" Мы вошли в чудовищно-захламлённый бутафорский цех. Там был в те года начальником некий Иваненко. Бутафоров было трое. Красавчик Герман, красотка Таня и недоразумение Лера, умеющая разговаривать только матом. Она нас, почему-то сразу невзлюбила и принялась усиленно гнобить. Мы вкалывали, как проклятые. Тогда были ещё живы работающие там Евгений Евстигнеев, Леонид Филатов, Игорь Кваша. Мы не просто видели, но и общались с известными актёрами - ходили в туалет, где сиживали и они. Крохотная была клетушка, над дверью светится слово: "Выход"... В одном лифте ездили с ними, за одним столиком в кафе сиживали... Гафта, Неёлову, Волчек, Ахеджакову и Элюдара Рязанова (он приезжал к ней на премьеру спектакля "Квартира Коломбины") видела так близко, что спокойно могла бы дотронуться! Все спектакли и репетиции к ним посмотрели тогда. Репетировали "Большевики", и актёры были одеты не в театральные костюмы, но играли так, что я не сомневалась в том, что актриса, которая играет Крупскую - настоящая Крупская, например. А ещё они там репетировали спектакль "Кто боится Верджинии Вульф" и никак не могли закончить - молодого актёра никак не могли довести до кондиции. И всё время откладывать приходилось премьеру, заменяя долгожданный спектакль с Гафтом, Волчек и Неёловой, какой-нибудь "Восточной трибуной". Там, хоть и играли Ахеджакова и Смехов, это спектакля не спасало. Каково же было разочарование тех, кто купил билет! Мы с подружкой смотрели их репетиции и видели, как работают Неёлова, Волчек... Неёлова одевалась тогда очень тепло - во всё шерстяное, и была очень худенькой.
А теперь расскажу о том, как трудились мы с подругой. Выглядели мы тогда очень смешно. Я была очень длинная и тощая, как палка, с продолговатым бледным лицом - еврейка такая, а подруга была толстушкой маленького роста, румяная и круглолицая. Русская такая матрёшечка-крошечка. Смотрелись мы с ней как Пат и Паташон или Дон Кихот и Санчо Панса. Над нами все ржали, когда мы вместе шли. Итак, сначала нам Лера велела расчищать эти Авдиевы конюшни. Сама всё засрала, а на нас только покрикивает: "Уборка - это не перекладывание с места на место!" Наконец, помещение стало отдалённо походить на бутафорский цех, так как до этого походило на помойку или бомжатник. И тогда Лера велела нам делать бутафорский торт. Торт был из пенопласта, который я резала с жутким свистом, а моя подруга со стоном зажимала уши. Другой работой было подновить портрет последнего императора Николая, написанный Биргером (этот, известный в диссидентских кругах, художник тогда там работал). Так мы этот портрет так "подновили", что превратили в Александра первого с огромными усами и зловещими красными искорками в глазах - то есть, переписали заново! Белые лосины ему сделали, сапожки со шпорами, ордена, голубой мундир... Короче, подошли к работе креативно и творчески. Отпрашиваться у пьяного Иваненко мы не стали, поэтому просто пошли домой, на глазах у почтенной публики, гордо выплыв из служебного входа. На утро я проспала, а мой трамвай из-за ремонта путей сделал крюк, поэтому я пришла на работу на час позже. Подойдя к цеху, я услышала оттуда мат и вопли. Сразу захотелось убежать, но было поздно, так как дверь распахнулась, и из неё выскочил Биргер, весь красный и возбуждённый. Лера орала матом, Гера был похож на зайца, которого за уши вытащили из капусты - так у него разбегались в разные стороны глаза, Иваненко с сильного бодуна держался за голову, моя подруга, испуганная, горько плакала. Но, что самое смешное - так это то, что наш царь так и остался играть в спектакле. Его никто не исправил, а значит - мы победили!