Кофейная мания в Лондоне началась в 1652 году, когда некий Паскуа Розе (армяне считают его армянином, греки — греком, а турки — турком) открыл первую в Лондоне кофейню, точнее, небольшой кофейный киоск, у стены кладбища Святого Михаила. Чтобы продвинуть своё дело, Розе выпустил рекламную листовку под названием «Достоинство кофейного напитка», в которой восхвалял пользу кофе, утверждая, что он отлично предотвращает и лечит водянку, подагру, цингу, золотуху, выкидыши и является прекрасным средством против селезёнки, ипохондрических газов и других недугов.

Выход кофе на лондонский рынок поддержали пуритане, которые критиковали продажу вина и пива, обвиняя роялистов в распутстве и безнравственности. Кофе имел огромный успех — уже через пару лет Паскуа продавал более 600 чашек в день, что вызывало ужас у владельцев местных таверн.

Однако вкус кофе нравился не всем. Один из дегустаторов сравнил его с «сиропом из сажи и эссенции старых башмаков», а другой описал как смесь масла, чернил, сажи, грязи, сырости и дерьма. Тем не менее, людям нравилось, как «горькая магометанская каша», как её называл «Лондонский шпион», возбуждала споры и порождала новые идеи.

Следует понимать, что до середины XVII века большинство англичан почти постоянно находились в состоянии лёгкого или сильного опьянения. Пить лондонскую речную воду было опасно, и многие с умом предпочитали эль или пиво. Появление кофе положило начало трезвости, ставшей основой для впечатляющего экономического роста в последующие десятилетия, когда люди впервые обрели ясность ума. Кофейни стали местом обсуждения политики, науки, литературы и заключения сделок. Именно из кофеен выросли такие институты, как Лондонская фондовая биржа и страховая компания Ллойда.

Кофейни быстро завоевали популярность и превратились в важные центры общественной жизни. К 1663 году в Лондоне насчитывалось более 80 кофеен. Их прозвали «университетами за пенни» (чашка кофе стоила тогда пенни), говоря, что там можно получить больше полезных знаний, чем за месяц чтения книг.

Женщин в кофейни не пускали, и в 1674 году их бурное недовольство вылилось в женскую петицию против кофе. Женщины критиковали «чрезмерное употребление этого новомодного, отвратительного, языческого напитка, называемого КОФЕ», который превращал их мужественных и трудолюбивых мужчин в женоподобных и болтливых французских бездельников. Реакция последовала быстро: появился «Ответ мужчин на женскую петицию против кофе», в котором утверждалось, что к мужской импотенции приводит «низменное поддельное вино» и «мутный эль», а кофе, наоборот, усиливает эрекцию, делает эякуляцию более полной и придаёт сперме духовную силу.

Затем кофе затронула политика. Карл II боялся кофеен как центров политического недовольства и заговоров. В закрытых помещениях люди слишком свободно обсуждали политику, критиковали монархию и распространяли новости, что казалось опасным. В 1675 году был принят закон о запрете кофеен, но запрет продержался всего 11 дней! Его отмену поддержали несколько министров Карла II, которые сами любили кофе.

Началась специализация. Стены кофейни Дона Сальтеро в Челси украшали чучела крокодилов, черепах и гремучих змей — здесь местные учёные-джентльмены, среди которых были Исаак Ньютон и Ганс Слоун, любили обсуждать научные вопросы за чашкой кофе. В кофейне White's игроки проигрывали большие суммы и делали ставки на срок жизни клиентов (из этих пари впоследствии выросла индустрия страхования жизни). В кафе Latin Coffeehouse посетителей поощряли общаться на латыни. В кофейне Молл Кинг можно было протрезветь и ознакомиться со списком проституток, к которым затем посетителей могли проводить в соседний бордель. Существовала даже плавучая кофейня «Безумие Темзы», где щеголи и повесы танцевали всю ночь напролёт на палубе.

Кофейни стали фундаментальным институтом английского общества XVII–XVIII веков. Они создали новый тип общественного пространства — демократичное место, где социальный статус оставался за дверью. Кофейни стали основой для бизнес-институтов — бирж, страховых компаний и аукционных домов. Добавлю, что свободный обмен идеями в кофейнях ускорил научную революцию.