Тайная жизнь наложниц в гареме Османских султанов.

ВСЕ КАРТИНЫ ОЧЕНЬ БОЛЬШОГО РАЗМЕРА.
Просто нажимайте на все картинки по очереди и открывайте их в новой вкладке. Картины откроются на весь экран. Приятного Вам просмотра.

Какой была жизнь во времена османской империи? Что ждало юных наследников (шехзаде) и наложниц, если султан умирал? Евнухи и их огромное влияние на жизнь в гареме. Это и многое другое вы узнаете если прочитаете весь пост целиком. Текст ОЧЕНЬ интересный!


Молодой санджак-бей времён Баязида II. Портрет сгенерирован в стиле работ Тициана.

Для османских султанов потенциальные наследники всегда были реальной угрозой. Как бы сын не любил отца, всегда существовал риск заговора и захвата власти. Султаны придумали неординарный и полезный способ выдворения совершеннолетних наследников из столицы – управление санджаками.

Важной административной единицей Османской империи был санджак. Если проводить аналогию с нашей страной, то санджак был чем-то вроде области или небольшой республики. Несколько санджаков образовывали вилайет – это что-то вроде федерального округа.

Вместе с юным сыном в ссылку отправляли и его мать и теперь она должна была жить вдалеке от султана в небольшом городке  и  должна была наблюдать за сыном, воспитывать его, готовить к правлению и защищать от опасностей.







Чтобы ярче себе представить насколько разной была жизнь в дворце султана и в дальних городах османской империи добавлю несколько замечательных работ художников с жанровыми картинами - "жизнь простых людей". 


Итальянский художник Fabio Fabbi


Людвиг Дойч (нем. Ludwig Deutsch, 1855—1935) — художник-ориенталист австрийского происхождения, постоянно проживавший во Франции


Людвиг Дойч (нем. Ludwig Deutsch, 1855—1935) — художник-ориенталист австрийского происхождения, постоянно проживавший во Франции


Автор Густав Бауэрнфейнд (1848–1904)  Рынок в Яффо


Чарльз Робертсон, (Британец, 1844-1891)


Чарльз Робертсон, (Британец, 1844-1891)


Художник Rudolf Ernst (1854 – 1932). Мастер восточных сюжетов


Хааг, Карл - Знаменитый Бедавец - Агил Ага


Художник Rudolf Ernst (1854 – 1932). Мастер восточных сюжетов


Станислав Плутенко.


«Шахматист» Альберта Йозефа Франке


Бенжамен-Констан, «На базаре»
Жан-Жозеф Benjamin-Constant


Артур фон Феррарис


Людвиг Дойч (нем. Ludwig Deutsch, 1855—1935) — художник-ориенталист австрийского происхождения, постоянно проживавший во Франции


Александр Немакин. Музыкант. Восточный мотив


Джулио Розати


Автор: Энрике Симоне


Федерико Бартолини (итальянец, 19/20 век) . Продавец горшков.

ГУСТАВ БАУЭРНФАЙНД | РЫНОК


Эдвин Лорд Уикс (1849 - 1903): Парфюмерная лавка


Эдвин Лорд Уикс (1849-1903), американец, писал в основном сцены из Востока, «Торговцы шелком»


Рафаэль фон Амброс - Пекарня, Каир [1889]


Гончарные изделия на продажу, художественная картина Франческо Бальлезио


Чарльз Вильда (австриец, 1854-1907) Внутри базара, Каир, 1892


Людвиг Дойч (нем. Ludwig Deutsch, 1855—1935) — художник-ориенталист австрийского происхождения, постоянно проживавший во Франции


Людвиг Дойч (нем. Ludwig Deutsch, 1855—1935) — художник-ориенталист австрийского происхождения, постоянно проживавший во Франции


Египетский продавец антиквариата, 1884 год. Чарльз Вильда (1854-1907) австриец


Людвиг Дойч (нем. Ludwig Deutsch, 1855—1935) — художник-ориенталист австрийского происхождения, постоянно проживавший во Франции


Базар на Востоке Хосе Эчена (исп., 1845-1909)




Художник Rudolf Ernst (1854 – 1932). Мастер восточных сюжетов


Художник Rudolf Ernst (1854 – 1932). Мастер восточных сюжетов.


Людвиг Дойч (нем. Ludwig Deutsch, 1855—1935) — художник-ориенталист австрийского происхождения, постоянно проживавший во Франции


Депрессия в торговле, Каир 1880 Чарльз Робертсон, (Британец, 1844-1891)


Джулио Розати (Итальянец, 1858-1917) , Торговец коврами


Чарльз Спрэг Пирс (1851-1914) "Арабский ювелир" (ок. 1882)


Магазин медной посуды, Египет, 1800-е гг. Искусство Рудольфа Вайссе.


?


Людвиг Дойч (нем. Ludwig Deutsch, 1855—1935) — художник-ориенталист австрийского происхождения, постоянно проживавший во Франции


Людвиг Дойч (нем. Ludwig Deutsch, 1855—1935) — художник-ориенталист австрийского происхождения, постоянно проживавший во Франции


Людвиг Дойч (нем. Ludwig Deutsch, 1855—1935) — художник-ориенталист австрийского происхождения, постоянно проживавший во Франции


Художник Rudolf Ernst (1854 – 1932). Мастер восточных сюжетов


Художник Rudolf Ernst (1854 – 1932). Мастер восточных сюжетов


Художник Rudolf Ernst (1854 – 1932). Мастер восточных сюжетов


Художник Rudolf Ernst (1854 – 1932). Мастер восточных сюжетов


Художник Rudolf Ernst (1854 – 1932). Мастер восточных сюжетов


Художник Rudolf Ernst (1854 – 1932). Мастер восточных сюжетов


Художник Rudolf Ernst (1854 – 1932). Мастер восточных сюжетов


Джулио Розати (Итальянец, 1858-1917) 


Джулио Розати (Итальянец, 1858-1917) 


Джулио Розати (Итальянец, 1858-1917) ,


Альгери-Ян Баптист Гюисманс | Алжир в кофейне 


Художник Rudolf Ernst (1854 – 1932). Мастер восточных сюжетов


Людвиг Дойч (нем. Ludwig Deutsch, 1855—1935) — художник-ориенталист австрийского происхождения, постоянно проживавший во Франции


2006 — Станислав Плутенко


Людвиг Дойч (нем. Ludwig Deutsch, 1855—1935) — художник-ориенталист австрийского происхождения, постоянно проживавший во Франции


Феррарис, Артур фон - Сцена на улице Каира


 Чарльз Вильда (Австриец, 1854-1907)


Итальянский художник Fabio Fabbi


Австрийский художник Rudolf Ernst


Пайя Йованович  • Живопись, 1887. Укротитель змей. 
Павел (Пая) Йованович (Павле "Паја" Јовановић), 1859-1957. Сербский художник. 


Альберто Пазини (итальянец, 1826-1899) 


Художник Rudolf Ernst (1854 – 1932). Мастер восточных сюжетов


Знаток Востока. Художник Джон Фредерик Льюис. "Продавец кебаба". 1858 год.


Жорж Клерен - Курильщики опиума 


La visite de la marchande Яна-Баптиста Гюисманса (бельгийский)


Музыкант.  Артура фон Феррариса, 1889.


Людвиг Дойч (нем. Ludwig Deutsch, 1855—1935) — художник-ориенталист австрийского происхождения, постоянно проживавший во Франции


Людвиг Дойч (нем. Ludwig Deutsch, 1855—1935) — художник-ориенталист австрийского происхождения, постоянно проживавший во Франции


Людвиг Дойч (нем. Ludwig Deutsch, 1855—1935) — художник-ориенталист австрийского происхождения, постоянно проживавший во Франции


Фредерик Артур Бриджмен Художник-востоковед


Османские албанцы картины Жана-Леона Жерома


Людвиг Дойч (нем. Ludwig Deutsch, 1855—1935) — художник-ориенталист австрийского происхождения, постоянно проживавший во Франции


Хорсли, Уолтер Чарльз Вестерн художник,


Знаток Востока. Художник Джон Фредерик Льюис.  "Араб".


Прибытие в мечеть Артура фон Феррариса

И тут возникает резонный вопрос: «Раз уж Хафса вытянула «счастливый билет» и родила султану сына, почему ее выслали прочь из дворца? В чем логика?» Логика тут не при чем, просто согласно законам Османской империи, наложницу, родившую правителю сына, больше вообще никогда не пускали к нему на личную аудиенцию. Грубо говоря, во дворце действовало правила «одна наложница – один сын».

Такие женщины, конечно, считались женами султанов, получали дорогие подарки и прочие почести, но если султан не называл их «любимой», то личных свиданий с правителем они лишались навсегда. И единственное, чему была посвящена их жизнь, так это воспитание наследника.
 Как правило, когда наследник или его сыновья достигали совершеннолетия, султан назначал их санджак-беями (что-то вроде губернатора).

Таким образом, решались сразу две проблемы – принцы могли самостоятельно постичь навыки административного управления, а действующему правителю не приходилось прятать золотые табакерки во время вечерних встреч с подданными.


Сулейман санджак-бей Каффы. Изображение сгенерировано в стиле работ Ван Дейка. Конечно, в Каффе не было таких чудесных минаретов. Тем не менее, выглядит живописно.

Так вот, отец Сулеймана, Селим, был наследником престола, поэтому султан Баязид II (1481-1512 гг.) отправил его управлять Трабзоном, чтобы тот не интриговал в столице.

Как правило, вместе с наследником переезжал весь его гарем. 
в каком возрасте будущие османские султаны получали возможность собрать собственный гарем?

Жизнь сыновей государя в Османской империи подчинялась строгим придворным традициям и правилам. Лет до 11-12 они жили в гареме отца вместе со своей матерью. Но по достижении указанного возраста их переводили в отдельные покои, где их нужды обеспечивал необходимый штат слуг.

С этого времени начиналось их обучение всем необходимым наукам, включая исламское право, естествознание, поэзию, воинское дело и административное устройство государства. Полный курс занимал около пяти лет, по прошествии которых шехзаде официально считался совершеннолетним и должен был отправлен в санджак, чтобы непосредственно постигать искусство правления. С этого момента он получал все права взрослого мужчины, включая возможность завести свой гарем.


Жорж Антуан Рошгросс (француз, 1859-1938) – Новое прибытие в Хатем

Принцев также часто держали в отдалённых дворцах, допуская до них только заранее стерилизованных наложниц. Размножаться имел право один султан. Кроме удаления яичников, наложницам принца удаляли и языки – потому что считалось, что женщина может сподвигнуть мужчину на слишком великие дела... вроде бунта против отца. В общем, оказаться в гареме принца было мало приятного. Несмотря на то, что он учился постельным утехам по тем же трактатам, что и его отец.


Эдвард Грин - Ухаживание

Турки прекрасно понимали, что гормоны бурлят, и царевичу лучше поскорее дать его собственную женщину. Чтобы он не стал общаться с симпатичными янычарами и не пришел к выводу, что его подруга является лишь слабым подобием правой руки))

Таким образом, первые наложницы в жизни шехзаде появлялись лет в 16-17, когда до выхода из отцовского гарема было еще сравнительно далеко. 

Если одалиска попадала в постель принца, она могла стать его женой, когда принц занимал трон султана. 


«Гарем дворца», Гюстав Буланже.

Обычно потенциальных кандидаток подбирали их собственные матери, иногда сестры или тети. Причем, делали это очень заблаговременно, ибо девушка должна была пройти необходимый курс обучения и проникнуться признательностью к своей госпоже.

Именно поэтому матери сыновей действующего султана предпочитали подбирать одалисок для своих отпрысков из числа собственных соотечественниц. Если хатун была гречанкой, она выбирала гречанок; если была черкешенкой – кавказских барышней; если была русской – то восточных славянок.

Известно, что Фюлане-хатун, первая женщина, что родила Сулейману детей, была младше него на два года. Ее сын появился на свет, когда будущему султану исполнилось 19 и он уже два года был санджак-беем Кафы. В гарем она была зачислена в возрасте 14-15 лет, как и абсолютное большинство других девушек. Но до этого уже много лет находилась во дворце, где проходила приличествующее одалиске обучение.

 Были и исключения. 
Ахмед I сел на трон в возрасте 13-ти лет и ввиду малолетства у него еще не было своих наложниц. Именно поэтому было принято решение сохранить жизнь его младшему брату. Тем не менее, мать Хандан-султан сразу же начала присылать к нему девочек. И первый ребенок у юного султана родился, когда ему стукнуло 14. 
В реальности же девушка в 14-15 лет, в зависимости от возраста ее господина, уже попадала в гарем и могла быть вызвана на хальвет.


Франсуа Буше одалиска.

Приведу пример жизни одного из султанов, который был а золотой клетке 23 года и потом смог стать султаном и что было дальше


Ибрагим Безумный


Ибрагим Безумный

За дверью шимширлика, особой комнаты во дворце Топкапы, послышались тяжёлые шаги. Двадцатипятилетний Ибрагим забился в угол, комкая в руках молитвенные чётки. Он знал этот звук: так ходили палачи, когда несли шёлковый шнурок для очередного принца.

— Ваше величество! Вы теперь султан! Выходите!

Ибрагим в ответ только придвинул к двери тяжёлый сундук и затих. Глухонемые стражники метались по коридору, пытаясь жестами объяснить что-то через зарешеченное окошко.

— Не верю! — его голос сорвался на визг. — Сейчас меня будут убивать!

Снаружи посовещались. Потом что-то тяжёлое приволокли по мраморному полу и бросили у двери.

— Смотрите сами, господин! Вот ваш брат, султан Мурад. Он совсем не дышит.

Ибрагим осторожно отодвинул сундук. В щель между створками он увидел бледное лицо брата и закатившиеся глаза.


От страха к власти
Евнухи в дворце Топкапы ступали неслышно, с годами они научились бесшумно ходить. Их туфли утопали в персидских коврах, а медные колокольчики на поясах они обматывали тряпицей, чтобы те не звенели.

Ибрагим вырос в этой тишине. С четырёх лет он был посажен в шимширлик — золотую клетку для принцев крови. Вместо игрушек у мальчишки были молитвенные чётки, вместо друзей глухонемые стражники с вырезанными языками. Няньки у наследника тоже были особые — бесплодные служанки, чтобы не родили наследника от царской крови.

Каждое утро принца начиналось с вопроса: "Сегодня придут душить?" Так жили все принцы дома Османов. Так погибли его братья — Баязид, Сулейман, Касым. Только его мать, хитроумная Кесем-султан, сумела уберечь младшего сына.

Она часто появлялась в шимширлике Гладила сына по голове и шептала на ухо:

— Терпи, мой маленький. Жди своего часа.

И вот час настал. Брат Мурад, грозный султан, захлебнулся вином. И теперь Ибрагим должен был править.

Когда с него сняли старый халат и облачили в султанский кафтан, расшитый жемчугом, он всё ещё дрожал. Пальцы комкали дорогую ткань, а губы шептали молитвы. Но в глазах уже загорался новый огонь.

В тронном зале визири склонялись до земли. Янычары кричали: "Да здравствует султан!" А он сидел, вцепившись в подлокотники трона, и думал только об одном:

"Теперь я могу всё. Всё!"

Этот день изменил не только Ибрагима. Он изменил всю империю. Османы получили султана, который боялся собственной тени. Человек, который всю жизнь прожил в страхе, получил безграничную власть. И первое, что он сделал — приказал расстелить в своих покоях ковёр из соболиных шкур.


Сладкая жизнь
Соболиный ковёр стал только началом. Ибрагим, словно проснувшись от долгого сна, набросился на удовольствия жизни с жадностью изголодавшегося человека. В его покоях появились зеркала из венецианского стекла — сотни зеркал, отражающих каждое движение. Персидские ковры устилали полы четырьмя слоями. На подушках, набитых лебяжьим пухом, рассыпали жемчуг, просто для того, чтобы слуги подметали его по утрам.

Кесем-султан наблюдала за сыном с тревогой. В двадцать пять лет он оставался девственником, шарахался от женщин и требовал, чтобы наложницы появлялись перед ним одетыми с головы до пят.

— Нужен наследник, — шептала она великому визирю. — Иначе всё рухнет.

Джинджи-ходжа, лекарь из квартала менял, варил для султана особые снадобья. Зелья пахли мускусом и амброй, а стоили дороже золота. Но Ибрагим только морщился:

— Продолжайте, доктор. Хотя эффекта пока не вижу.


Все громче звучали сплетни, что у султана Ибрагима, в чьем гареме самые красивые женщины, не рождаются дети. Пока Кёсем-султан не выяснила, что ее сын понятия не имеет, как общаться с женщинами. Долгие годы заточения он не видел ни одной женщины, кроме своей матери.

Тогда во дворец пригласили врача. Султан оценил новые знания очень высоко. Теперь будущее династии было в безопасности, наследники появлялись один за другим.


кадр из сериала "Империя Кёсем"

А потом во дворец привели новую пышную наложницу Шивекяр. Её бёдра не умещались в дверях, прелести колыхались как волны Босфора. И что-то щёлкнуло в голове у султана.

— Кормите её больше! — кричал он евнухам. — Пусть становится ещё больше!

За первой наложницей последовали другие. Теперь Ибрагим требовал самых крупных женщин со всего Средиземноморья. В его гареме собрались красавицы весом от ста до двухсот килограммов. Сахар и халва текли рекой.

Султан и его необычные женщины: Как Ибрагим собирал гарем по весу, а не по любви.
Речь идёт о невольницах, отобранных сообразно вкусам султана.

«Чем больше женщина, тем она слаще», - утверждал султан и требовал привести к нему самую толстую красавицу, какую только можно найти в Стамбуле. Гаремные жены надоели Ибрагиму, его больше не влекли их прелести и песни.

При этом султане жизнь обитательниц гарема была не слишком хороша, ведь их лишали одного из немногих развлечений – танцев. Кстати, большинство этих танцев вовсе не предназначались для мужских глаз. Танцы женской половины дома или дворца исполнялись женщинами перед женщинами в честь разных событий и праздников, а также просто от скуки.

Ни одна из аппетитных девиц, которых приводили советники, не была достаточно толстой для Ибрагима. Он требовал найти самую большую и самую сладкую женщину.

Так, один из султанов любил не просто полных, а очень полных женщин. Так что евнухи откармливали для него юных наложниц, почти не давая им двигаться и подбирая для них особую диету, а также искали на невольничьих рынках девушек уже приметной полноты или, по некоторым признакам, к полноте очень склонных. 

Никто не удивился, когда капризный султан пожелал самую большую и сладкую женщину. И вскоре такая была найдена. Армянка по происхождению, Шивекяр весила более ста пятидесяти килограмм. И оказалась для Ибрагима той самой, затмившей для него остальных гаремных красавиц. Она стала его седьмой женой и даже получила сан Хасеки, что очень возмущало мать Ибрагима и других его жен.

Ибрагим следил за питанием своей возлюбленной и требовал, чтобы она ела как можно больше сладостей и пахлавы и ни в чем не знала отказа. Другим указанием султана было следить, чтобы Шивекяр не двигалась слишком много и не утруждала себя. Он звал Шивекяр «Сладкий кубик» и осыпал драгоценными подарками.

Шивекяр-султан родила султану двух сыновей, одного за другим. Но дети не пережили младенчества, один скончался через три месяца после родов, а другой прожил два года.

Когда Ибрагим посещал других своих жен, Шивекяр устраивала громкие скандалы, не боясь впасть в немилость. Она использовала любые средства против соперниц, требуя, чтобы ей рассказывали все сплетни, все, что происходит в гареме. А потом передавала султану истории, настраивая его против других жен и даже против валиде.

Но ссориться с Кёсем-султан было большой ошибкой. Ибрагим I мог вести себя как безумец и делать вид, что жена имеет над ним власть, но единственной женщиной, кому он доверял и на кого полагался во всем была мать. Только она умела успокоить сына, когда тот в приступах безумия совершал странные поступки.

Однажды он чуть было не убил своего старшего сына, другой раз приказывал привести во дворец пушистых кошек, побрить их и нарядить в теплые меховые накидки, мог приказать украсть понравившуюся ему девушку, а потом отослать ту к отцу, а однажды приказал утопить всех женщин в своем гареме.

Когда скандальная Шивекяр-хатун надоела Ибрагиму, он отослал ее в старый дворец, где та провела еще сорок лет. А сам женился на другой наложнице. Он сделал Хюмашах главной женой, заключив с ней никях, против чего протестовала Кёсем-султан.

Но вскоре безумства Ибрагима настроили против него слишком многих. Он был свергнут и убит, а на трон Кёсем-султан возвела старшего сына Ибрагима, Мехмеда IV. Мальчику было всего семь лет. Мать Мехмеда, Турхан-султан, не желала делить власть со старой валиде и использовала все коварство и хитрость, чтобы организовать заговор и убить Кёсем-султан.

Кесем-султан только качала головой. Её сын превратился в одержимого. По ночам из его покоев доносились странные звуки: то рычание льва, то блеяние газели. Султан устраивал дикие охоты среди зеркал и подушек.

А империя платила за эти забавы золотом. Купцы выставляли безумные счета, ведь Ибрагим позволил наложницам брать товары без оплаты. Торговцы разорялись, базары пустели.

Но настоящая беда пришла, когда султан заскучал от обычных развлечений.


Мать против сына
В сокровищнице Топкапы золото таяло быстрее, чем снег под весенним солнцем. Кесем-султан, сжимая в руках счётные книги, качала головой: её сын спускал на свой гарем больше, чем тратилось на армию.

— Казна пуста, — докладывал визирь шёпотом. — А султан приказал купить ещё сотню зеркал из Венеции.

Кесем поправила изумрудный перстень, подарок покойного мужа. Двадцать лет она плела интриги, чтобы сохранить жизнь младшему сыну. Теперь приходилось спасать империю от его безумств.

— Нужно ограничить траты, — её голос звучал твёрдо.

Но Ибрагим уже не был тем испуганным мальчиком из шимширлика. Когда мать попыталась урезать содержание гарема, он швырнул в неё подсвечником:

— Ты забыла, кто здесь султан?!

В тот же вечер Кесем выслали из дворца. Её новым домом стал летний павильон в садах Искендера-челеби — золотая клетка, не хуже той, где вырос её сын.

А Ибрагим, избавившись от материнской опеки, совсем потерял голову. Теперь он устраивал в гареме дикие представления: нагишом гонялся за наложницами, изображая льва на охоте. Однажды, разозлившись на неудачную шутку одной из наложниц (по поводу его мужской силы), он приказал утопить в Босфоре весь свой гарем и набрать новый из женщин, у которых языки не будут такими длинными.

Но даже это было не пределом. Весть о красавице-дочери шейх-уль-ислама, главного духовного лица империи, достигла и султанских покоев.


Художник Rudolf Ernst (1854 – 1932). Мастер восточных сюжетов


Гнев султана
Дочь шейх-уль-ислама славилась красотой и скромностью. В хамаме женщины шептались: "Чиста, как утренняя роса". Когда султанские евнухи явились с подарками, отец отослал их прочь. Когда прислали огромный бриллиант, он вернул камень обратно.

Ибрагим впервые столкнулся с отказом. Его пальцы барабанили по подлокотнику трона, глаза сузились:

— Взять силой.

Стражники ворвались в дом шейх-уль-ислама ночью. Девушку выкрали прямо из постели, закутав в ковёр. Через неделю вернули отцу сломленную и опозоренную. К утру она выпила яд.



Итальянский художник Fabio Fabbi


Художник Rudolf Ernst (1854 – 1932). Мастер восточных сюжетов

Весть разлетелась по Стамбулу быстрее ветра. Торговцы запирали лавки. Имамы в мечетях говорили о гневе Аллаха. Янычары собирались группами на площадях, перешёптывались и звенели оружием.

А во дворце Ибрагим, словно не замечая бури, швырял в бассейн своего семилетнего сына Мехмеда:

— Плыви, если сможешь!

Мальчик барахтался в воде, захлёбывался. На лбу навсегда останется шрам от удара о мраморный бортик. Но султан уже не различал, где игра, а где жестокость.

В тот вечер Кесем-султан приняла в своём павильоне тайных гостей. Шейх-уль-ислам, командир янычар и великий визирь — все склонились перед старой валиде:

— Спаси империю. Твой сын обезумел.

Она смотрела в сад, где фонтаны пели свою вечную песню. Столько лет берегла, защищала. И вот теперь придётся самой подписать приговор.

— Да будет так, — сказала она тихо и слеза скатилась по щеке.


Фрэнк Уильям Уорвик Топхэм


Последний танец
Тысячи факелов озаряли площадь перед Айя-Софией. Янычары окружили мечеть плотным кольцом. Внутри, под древними сводами, собрались высшие сановники империи. Шейх-уль-ислам развернул свиток:

— Султан, нарушивший законы Корана, не может править правоверными.

Стражники ворвались в покои Ибрагима на рассвете. Он не сопротивлялся, только смотрел удивлённо, словно не понимал происходящего. Его отвели в ту же комнату, где он провёл двадцать три года в ожидании смерти. Заколотили окна, оставив лишь щель для подачи воды и пищи.



КЛЕМАН ПУЖОЛЬ ДЕ ГУАСТАВИНО | СУЛТАН И ПОСЛАННИК


В гостях у писца Клемана Пухоля де Гуаставино


Филиппо Баратти (итальянец, 1868-1901). Узник, 1883 Мавританское искусство,

Семь дней бывший султан просидел в темноте. На восьмой день принесли новую фетву. Это был смертный приговор. В дверь просунулась знакомая с детства физиономия Кара Али, дворцового палача.

И тут Ибрагим удивил всех. Он бился как тигр, опрокидывал мебель, кусался, царапался. Четверым стражникам пришлось держать его, пока Кара Али набрасывал шёлковый шнурок.

— Мама! — последний крик эхом прокатился по дворцовым коридорам.

Кесем-султан, сидя в своём павильоне, зажала уши.

На трон взошёл семилетний Мехмед, мальчик со шрамом на лбу. Империя встречала нового повелителя. А старая валиде поняла, что она спасла державу, но потеряла душу.

В тот вечер в дворце Топкапы сожгли соболиный ковёр, разбили венецианские зеркала и отпустили наложниц. Но ещё долго в пустых залах гарема слышались отголоски безумного смеха и топот босых ног, словно призрак султана продолжал свою дикую охоту.


Художник Rudolf Ernst (1854 – 1932). Мастер восточных сюжетов


Как на самом деле наказывали строптивых невольниц в гаремах

«Кошек не будут кормить три дня прежде чем тебя засунут с ними в один мешок», — испуганно наставляли ее опытные подруги. Шепотом передавали они друг другу рассказы о том, как строптивых невольниц запирали в узкой каменной коморке наедине с голодными разъяренными кошками или по специальному желобу бросали на верную смерть. Расспрашивать о судьбе исчезнувшей было запрещено.


"Женщины в гареме", мастерская Рудольфа Эрнства, около 1880 г.

Попав в гарем восточного владыки, невольницам приходилось научиться подчинению и соблюдать строгую дисциплину. Ибо любая провинность жестоко каралась.

Какими были наказания в восточных гаремах? В зависимости от проступка и статуса девушки, ее могли пожурить или приговорить к смерти. 

Страшная смерть ожидала тех, кто вызвал гнев султана. Ночью кизляр-ага с подручными уводили таких девушек к Босфору и засовывали в мешок. Ноги обвязывали толстым канатом, на другом конце которого был тяжелый камень. Однажды искатель сокровищ на дне морском обнаружил грустное подводное кладбище.
Но действительно ли их зашивали в кожаные мешки и бросали невольниц в воду без надежды на спасение?

Самые страшные наказания ждали тех, на кого падала тень измены. Если наложница осмелилась изменить повелителю, вступить в запретные отношения с другим мужчиной, ее ждала смерть. Удушение, утопление или яд — вот что ждало неверную.

За другие провинности можно было отделаться временным заточением в холодной камере или назначением на тяжелые работы, практиковались и физические наказания, такие как битье палкой по пятнам или полосование кнутом, обезображивание прекрасного лица или нанесение клейма. В гареме султана Марокко тем, кто слишком много говорил, могли вырвать зубы.

Лишение пищи могло быть не просто временным ограничением, а настоящим испытанием голодом. Провинившуюся рабыню могли запереть в каземате и оставить там надолго, обрекая на медленное угасание от истощения, возможно, в соседстве с нежелательными грызунами. Это была мучительная форма расправы, не оставлявшая видимых следов физического воздействия.

Тех наложниц, что отказывались подчиняться гаремным порядкам, могли отправить на перевоспитание к «специалистам» в этих вопросах. Обычно это были опытные работорговцы, обладавшие целым арсеналом методов. Вот какое воспоминание оставил современник об одном из таких укротителей:

«Когда в каком-нибудь гареме не знали, как справиться со своенравной невольницей, то ее отдавали на выучку к Абдулле, который мастерски обуздывал ее нрав, и из рук его она выходила шелковая. В обыкновенных случаях неповиновения Гаджи-Абдулла наказывал строптивых на месте, но если дело шло об исправлении закоренелых пороков, то Абдулла брал пациентку к себе на дом, где имел всевозможные лекарства против хронических душевных недугов, вроде подпольных ям, инструментов для пытки и т. д. Одна из наших невольниц, прошедшая школу Абдуллы, не могла вспомнить о нем без содрогания. «Если б вы знали, — твердила она нам частенько, — что за злодей этот Абдулла. Он уже многих отправил на тот свет и хотел сделать то же самое со мною». Выражение, которое принимало при этом лицо несчастной женщины, давало понять, каков был с нею Абдулла».

В гареме султана Сулеймана существовала жесточайшая практика «гадания на змеях». Если нужно было выяснить, говорит ли девушка правду, ее сажали в большой кожаный мешок со змеями. Через несколько часов мешок развязывали, и если испытуемая оставалась жива, значит, она говорила правду, а если змеи покусали ее, значит, так лгунье и надо. Техники допросов, применяемых к провинившимся наложницам, были столь же жестокими, как и у европейских инквизиторов, и даже еще изощреннее.

Однажды султан Абдул-Хамид выстрелил в наложницу в собственной постели лишь потому, что она сделала резкое движение и ему показалось, что она может покуситься на его жизнь.
 Другой султан, получив донесение, что одна из наложниц изменила ему, и вовсе приказал избавиться от всех женщин в гареме и набрать новых.
Однажды в XVII веке султан Ибрагим I, по прозвищу «Безумный», попытался избавиться от гаремной зависимости. Причем сделал это простейшим методом. Он приказал своим телохранителям перетопить всех обитателей гарема, включая слуг и детей ночью в Босфоре. Всего тогда было утоплено от 500 до 800 человек. 

Изысканная алмазная казнь
Но великих визирей, как и других высокопоставленных придворных,  тоже могли казнить, и их положение  не спасало от изысканной фирменной казни султана. 
Если обычных подданных казни обыденные палачи, то для высокопоставленных придворных существовал особый тип мучительной казни, которую осуществлял тот же кизляр-агази (главный евнух). Если султан был недоволен, то придворному, который вызвал это недовольство, главный евнух подавал особую чашечку кофе с алмазной пылью. Обычно султан сам отбирал два перстня с алмазами. Один алмаз разбивался в пыль, а второй перстень предназначался главному евнуху за труды. Алмазная пыль, проглоченная вместе с кофе, разрезала все внутренности, и казненный умирал в мучениях, если не успевал приказать своим слугам убить себя.

*********

В гареме царила строгая иерархия, но даже взобравшись на самый верх этой лестницы, женщина не могла чувствовать себя в безопасности. Для тех, кто превратился в фаворитку повелителя и родил ему детей, самым большим наказанием был страх потерять его любовь и расположение. Постаревших и утративших красоту, или просто надоевших повелителю отправляли в изгнание, в заброшенные дворцы, куда султан никогда не приезжал. Это означало замкнутую и скромную жизнь, похожую на монастырскую.

Но даже самые страшные наказания и страх оказаться на дне морском или отданной на растерзание голодным кошкам или крысам не мог удержать молодых красавиц от страстей, ревности и даже любви. Некоторые решались на побег, и редко кому удавалось счастливо осуществить свой замысел, другие вступали в связь с евнухами или подкупали охрану, чтобы встречаться с любимыми, и были после жестоко наказаны.


В гареме.  Венсана Степевича


https://my.mail.ru/community/ickycctvo-2015./06B3AEA51A7DCD21.html