В 1959 году страна уже существенно отличалась от капиталистических соседей.
Правительство объявило о новом плане – Семилетки. Предыдущие пятилетки, надо сказать, прошли достаточно успешно, чувствовался экономический подъем, люди стали меньше голодать, наладилось производство, появилось больше рабочих мест, многие свои функции Центр передал регионам для более успешного осуществления поставленных задач. Задача семилетки – существенно увеличить все экономические показатели страны и построение более целостного коммунистического общества. Дипломатические связи были шаткими, с западом Союз никак не мог найти взаимовыгодные точки соприкосновения, впрочем, и других найти тоже не мог. Гонка вооружений была в самом разгаре. Политический кризис назревал.

Вопреки своему желанию поступить в политехнический институт на факультет Радиопланирование, отец практически силком меня заставил сдать документы в МГИМО. Сейчас я на третьем курсе, на факультете Международных отношений, учится в институте гораздо интереснее, чем в школе, я стал более коммуникабельным, стал больше общаться с приятелями и приятельницами и даже обзавелся другом. Никаких серьезных отношений после Кати у меня не было, да были приятельницы, разные, высокие, стройные и не очень, брюнетки и блондинки, но это все было не настоящим. Мой друг, Гоша, так его звали, часто сетовал на меня, что я отношусь не бережно к тому, что имею, особенно часто мне приходилось слышать красноречивые возмущения Гоши, если я воротил нос от какой – то студентки. Гоша мне нравился, непосредственный, немного полноватый, неуклюжий, но очень позитивный молодой человек. Девушкам с ним было интересно, он отлично рассказывал анекдоты или различные истории, делал он это с таким увлечением, что даже самая скучная история становилась жутко интересной, в считанные минуты, вокруг Гоши образовывалась толпа любопытных студентов. Гоше нравилась Таня Маслова с параллельного курса, но отношения у них не сложились. Гоша переживал… Во мне есть особая черта, я не умею поддерживать людей в сложный для них период, ну напрочь во мне это отсутствует, даже Гоша с успехом это делает, хотя со стороны может показаться, что он совсем не серьезен. Часто во многих вопросах, я занимаю выжидательную позицию, на рожон не иду.
Сегодня Гоша с другими однокурсниками позвали меня в кино на «Судьбу человека», новый фильм, снятый по одноименному рассказу М. Шолохова. Фильм мне понравился, он произвел на меня неизгладимое впечатление, он рассказывает о русском солдате, которого война подвергла страшным испытаниям, лишила дома и семьи, бросила в концлагерь. Но судьба не сломила его дух — он выжил, отстоял своё право быть человеком, сохранил способность любить…

Вообще в бытность студенчества, культурная программа у нас была очень насыщенной, театры, кино, студенческие собрания, 2-3 раза в неделю обязательно. После сеанса, мы ходим в Парк Культуры, Гоша помимо того, что отличный рассказчик, он еще прекрасно играет на гитаре и обладает хорошим голосом. Я вернулся домой в 11том часу, родители не спали, смотрели какую –то программу по черно - белому телевизору.
- Андрей, будешь есть?
- Нет, мама, я пойду к себе.
- Андрей, тебе письмо, почтальон принес, от какой – то Екатерины Никитиной.
Я застыл в ступоре, мать подошла к серванту, достала желтоватый конверт и отдала мне. На нем было неаккуратно и небрежно написано, но я прочел «Баринову Андрею Викторовичу. Город Москва, ул. Краснознаменская, д. 12 кв. 7» от Никитиной Екатерины Ефимовны. Город Москва, ул. Кирова, д. 34 кв. 15. Я пошел к себе в комнату, сел на кровать и открыл конверт.

«Здравствуй, Андрей. Так получилось, что не писала тебе четыре года и тому были причины, ты наверно обижен на меня или еще хуже зол, но я каждый день вспоминала и думала о тебе и совсем не забывала, я часто вспоминала то лето, тебя и меня. После лагеря, у меня стали возникать многочисленные вопросы к себе, к людям, может даже к Богу, ответы на них я тогда не нашла, как и сейчас у меня нет примирения. Тогда стали возникать первые недопонимания с родителями, отца в тот год отчислили из партии, к нам несколько раз приходили разные чиновники и люди в форме, искали что – то в доме, рылись, делали какую - то опись. Потом отца забрали, не было его примерно месяц, когда он вернулся, он был уже другим, из уверенного сильного мужчины он превратился в слабого человека, он стал нервным, раздражительным, потерял интерес к жизни, запил. После очередной ссоры, он впервые ударил мать, я заступилась за нее, мне попало как следует, потом конечно он раскаялся, просил прощения, мы с мамой его простили.
Отец всегда был для меня эталоном мужского начала, единственное, что меня смущало – его категоричность, я гордилась им, старалась быть на него похожей, всегда его ставила в пример. На мое девятнадцатилетние я вернулась домой на час позже, чем обещала, отец был пьян, тогда он избил меня до синяков, собственно за что, он мне внятно не объяснил, мать не заступилась, она смотрела и молча плакала. Я стала отдаляться от родителей, познакомилась с не очень хорошими людьми, через многое прошла и многое попробовала, но вовремя одумалась, вернулась к обычной жизни. Через год умерла мать от воспаления легких, отец впал в глубочайшую депрессию, а на фоне этого просто не могла поступить также, сбежала в Москву. Отец все настаивал зачем –то, чтоб я поступила в ЛГУ на Международное право и отношения, но я категорически отказалась, вопреки воле отца поступила в ММИ и вот как 3 года я учусь в Москве. Раз в месяц езжу к отцу в Ленинград, жить он не хочет. Подруг у меня нет, видно людям в тягость иметь со мной отношения. Конечно хотела тебе написать, но боялась, очень было страшно, что и тебе я буду в тягость, я изменилась… На втором курсе, у меня начались проблемы с моторикой рук, сначала я не придавала этому значению, ходила к различным врачам, и каждый врач выдвигал какие - то свои бредовые версии, прописывали лекарства, а дрожь рук все усиливалась, я стала нервной, мнительной, забывчивой, потеряла сон, часто срывалась, один раз даже вызывали наряд с психической больницы. Первый курс института я закончила на отлично, я все больше хотела быть к своей мечте, быть хирургом, а эта дрожь… Почти все врачи утверждали, что это временно, и обязательно пройдет, но это не приходило, помимо тех лекарств, что мне прописали, я стала каждый день пить успокоительное и снотворное. Единственным светлым пятном, была память о тебе, но писать тебе не решалась. На второй курс я взяла академический отпуск, стала работать на заводе упаковщицей, получалось с переменным успехом, люди это видели и жалели меня, давали мне поблажки, а меня это все нещадно злило. Через полгода я познакомилась с профессором Власовым, познакомил меня с ним друг отца, остались еще связи, он сказал, что он лучший врач по психике человека, и Власов меня уверил, что моя болезнь связана только с психикой, неправильные процессы которые происходят в мозгу у человека. В течении полугода я ходила к нему на прием, было видно, что Власов сам столкнулся с чем – то новым, но всегда старался не показывать своего обеспокойства. Мне стало лучше, вернулся аппетит, я стала спокойнее, вновь почувствовала вкус жизни, дрожь стала меньше, временами она совсем пропадала. Самым сложным было смириться с тем, что я не смогу стать хирургом, я восстановилась через полгода и перевелась на другую кафедру. А вчера на Арбате, я увидела тебя в окружении каких – то людей, ты немного изменился, стал подтянут, выше, а прическа твоя совсем смешная. Я не решилась к тебе подойти, возник какой – то непреодолимый страх и вот сейчас, я пишу тебе и знаю лишь одно, я хочу тебя увидеть. »

Я сложил письмо и убрал в конверт, но через несколько секунд, вновь достал и перечитал. У меня было странное чувство, вроде бы и привык жить, так как живу, хотя вспоминал о Кате очень часто, и увидеть ее хотелось очень сильно. Я долго не мог уснуть, пока окончательно не решил для себя, что завтра непременно забегу к Кате Никитиной.