Я решительно настроен не думать о Потере.
Софи я говорю лишь, что "обо всем позаботился". Надеюсь, по крайней мере. Мысль о том, чтобы снова увидеть его, невыносима. Поттер совершенно выбил меня из колеи. Это из-за него меня тревожат мысли, от которых мне не по себе. Мысли, которые чертовски опасны в моей профессии.
Секс — это секс. Клиент — это клиент. А деньги — наивысшая ценность.
С головой погружаюсь в работу, принимаю всех клиентов подряд. Кардинелла счастлива. Софи — не особо.
— Драко, у тебя есть сын, который желает тебя видеть, — раздраженно говорит она через Камин воскресным вечером.
Я натягиваю через голову облегающую водолазку.
— У меня работа. Сейчас такая запарка. — Она фыркает при этих словах, а я вздыхаю: — Завтра мама за ним присмотрит.
— Conard(17).
— Слушай, у меня нет на это времени. — Я блокирую Камин. Это обойдется мне в парочку Вопиллеров, зуб даю. С моим везением она пришлет их, когда я уже буду не один.
— — — — — — — — — — — — — — — — — -
(17) Conard — дурак, балда (фр.)
Секс неплох.
Тео жарит меня, перегнув через кровать, перед нами парит зеркало. Моя рубашка спущена к локтям, его член глубоко во мне, и я знаю, чем все закончится, неважно — в настроении я или нет. Я покачиваюсь навстречу его движениям, умоляя трахать меня сильнее, жестче.
Затылком чувствую его жаркое дыхание, усердно постанываю, вытягиваю шею, выгибаю спину. Смотри, Тео, смотри, как ты трахаешь меня.
Даже если я хочу, чтобы меня обнимали другие руки.
— О чем ты думаешь? — Тео шепчет мне на ухо, покусывает мою шею. — Давай, скажи мне.
О Поттере — шепчет мой разум. Рот Поттера, его руки, его...
Я улыбаюсь в зеркало. Но взгляд потухший, пустой.
— О том, как твой член таранит меня, — выдыхаю. Мои идеальные хрипы и качественные стоны ласкают его слух, когда он вбивается в меня.
В конце концов, я же отличная шлюха.
Всего час, как я дома — едва успел принять душ и пропустить пару порций виски, и уже слышу постукивание дверного молотка. Вообще-то странно — у меня редко бывают посетители на нижнем уровне. А те, кто являются без предупреждения, обычно пользуются Камином.
Смотрю в глазок — Поттер! Стоит у меня на пороге. Дрожит.
Я отшатываюсь, руки трясутся. Вот к такому я совершенно не готов этим вечером.
Молоток снова стучит.
— Малфой, — кричит он, — Открывай давай, ради Мерлина, пока я себе тут все яйца не отморозил!
Это срабатывает.
Я распахиваю дверь, не скрывая раздражения.
— Ты хоть понимаешь, что это Мейфэр?
Поттер криво усмехается.
— Я могу войти?
— Нет. — Я прислоняюсь к двери. — Что ты тут делаешь?
Он переминается с ноги на ногу. На нем длинное черное пальто, на шею намотан пушистый красный шарф, каждым стежком вопящий о рукоделии Молли Уизли. Щеки раскраснелись, глаза блестят. Мерлин, я бы трахнул его прямо сейчас, не сходя с порога.
— Хочу поговорить, — отвечает он, потирая руки. От мороза его дыхание клубится облачками пара. — Слушай, тут и впрямь чертовски холодно, может я все же могу...
— Нет, — повторяю. Медная дверная ручка кажется такой холодной в моих теплых пальцах. — Поттер, чего ты хочешь?
Поттер облизывает нижнюю губу, стискивает пальцы.
— Хочу извиниться.
Хмм. Неожиданно.
Я застываю в нерешительности, поглаживая дверную ручку. Впустить его было бы безумием. Без вариантов. Он дрожит, ладонями потирает предплечья, на голове — полный бардак. А, пошло оно все... Я отступаю на шаг, придерживая дверь.
— Пять минут.
Он идет за мной в гостиную. Там тепло, он развязывает шарф. Новогодняя елка в эркере сияет огнями, на полу вокруг нее уже скопились подарки, наши чулки уже висят над камином, украшенным густыми хвойными ветвями.
— А ты любишь своего сына, — Поттер с улыбкой указывает на чулки, оглядываясь на меня через плечо.
Я наливаю себе еще стакан Гленфиддиха, и второй — для него.
— Ага, смешно было бы, если бы не любил. — Я смотрю на него поверх края стакана. — То, что я Слизеринец, не означает, что я лишен человеческих эмоций, представь себе.
Поттеру хватает учтивости покраснеть. Он вертит бокал в ладонях.
— Я знаю.
Мы молчим какое-то время.
— Ну, — я не выдерживаю, — ты хотел извиниться?
Он делает глоток виски.
— Да, за последнюю встречу. Я вел себя недопустимо.
— Ааа. — По какой-то неизвестной мне причине я чувствую странное разочарование. Пальцы ног утопают в толстом ковре. Шелковая бахрома щекочет мои ступни. — Так значит, Глава Аврората приносит извинения за то, что приставал к посетителю.
Большим пальцем Поттер водит по краю стакана.
— Не совсем.
Я смотрю на него. Порхающие фейки белыми вспышками отражаются в стеклах его очков.
— Поужинай со мной, — на одном дыхании выдает он, заливаясь румянцем.
Стакан едва не выскальзывает из моих пальцев, я в последнюю секунду подхватываю его.
— Что?!
Поттер едва заметно улыбается и отставляет свой стакан на каминную полку.
— Поужинай. Ну или что-нибудь. Со мной.
Залпом осушаю свой виски.
— Это тебе обойдется в круглую сумму. — Поверить не могу, что соглашаюсь. Я сошел с ума. Из Поттера получился никудышный клиент, и порвать с ним всякие отношения — было бы наилучшим выходом. Слишком уж я увяз в этом...
Он ловит меня за руку, отбирает стакан и ставит его рядом со своим.
— Нет, Малфой. Я не об этом прошу.
— О чем же ты просишь? — Мне хочется вырвать свою руку. Я должен. Я знаю, что должен. Но его пальцы такие теплые и мягкие. Он нежно поглаживает мою ладонь, и меня бросает в дрожь.
Поттер тихо смеется.
— Тебя что, никогда не приглашали на свидания?
Вопрос застигает меня врасплох.
— Нет.
Это правда. Я — приглашал, еще в школе. Ну и потом Софи, конечно. Но никто никогда не приглашал меня. А с тех пор, как мы с Софи разошлись... Ну сами подумайте, много ли парней захотят встречаться со шлюхой, а?
Поттер придвигается ближе. У меня перехватывает дыхание.
— Я приглашаю тебя на свидание. Ни оговорок. Ни денег. — Его взгляд невозмутим. — Ни секса.
— Ну вот, получается, что никакого веселья, да? — голос срывается, в горле пересохло. Он хмурится, и я закатываю глаза. — Поттер, я не хожу на свидания.
Его пальцы переплетаются с моими.
— И я не хожу. Может, нам стоит попробовать?
— Я же шлюха.
— А я — Глава Аврората. — Он не сводит с меня глаз, таких потрясающе зеленых глаз. — Ничего не получится?
Я облизываю губы.
— Тогда зачем пытаться?
Какую-то минуту он молчит.
— Потому что, — говорит он наконец, его голос неожиданно хриплый, — я думаю о тебе, мать твою, не переставая.
Черт.
Я смотрю в сторону. Пламя в камине, такое жаркое и яркое, лижет бревна и отбрасывает длинные тени на ковер, на мои голые ступни.
— Обед, — выдавливаю я.
— Что?
Я смотрю ему в глаза, но тут же отвожу взгляд.
— Обед. Никакого ужина. На Диагон-аллее есть греческий ресторан...
— Каливия, — Поттер улыбается.
Киваю.
— Завтра, в половине двенадцатого. Там и встретимся. — Я киваю на дверь. — А сейчас тебе лучше...
— Ладно.
Провожаю его к двери. Мы оба молчим. Я не знаю, что сказать. Он, наверное, тоже. В конце концов, он наклоняется ко мне и целует в щеку.
— Спасибо, — шепчет он.
— Иди домой, Поттер. — Я выталкиваю его, закрываю дверь и прислоняюсь к ней спиной. Щелкает замок.
Блядь, вот это я попал.
Пару раз прикладываюсь затылком об обшивку двери и слышу, как с другой стороны от ударов позвякивает гирлянда.
У меня свидание с Поттером.
Свидание. С Поттером.
Со стоном я зарываюсь лицом в ладони.
Честно слово, я сошел с ума.
Отталкиваюсь от двери. Мне нужно кое с кем связаться через Камин. С тем, кто будет со мной хоть и жесток, но честен, уж я-то знаю.
— Во имя всех святых, только не эту мантию!
Пэнси, растянувшись в изножье моей кровати, пощипывает гроздь кишмиша. Я окидываю придирчивым взглядом мантию в своих руках. Шерсть ярко-синего цвета, прекрасный покрой и безумная цена.
— А что с ней не так? — интересуюсь.
Она морщит носик.
— Ты в ней выглядишь так, будто собираешься блевать. — Она отправляет очередную виноградинку в рот. — Поверить не могу, что ты идешь на свидание с Поттером.
— Это всего лишь обед. — Отбрасываю мантию в сторону и снова роюсь в шкафу. Мерлин, ну должно же тут быть хоть что-то подходящее.
Пэнси садится, скрестив ноги.
— Точно! И именно поэтому ты настоял, чтобы я пришла и помогла тебе с нарядом.
— Заткнись! — Достаю угольно-черную мантию и критично осматриваю ее на вытянутых руках. Покрой простой и облегающий. Один ряд пуговиц от самого горла. — Я хочу, чтобы ты отговорила меня от этого безумства.
Она одобрительно кивает в сторону мантии, пряди ее черных волос покачиваются у лица.
— Гораздо лучше. — Она вгрызается в очередную ягодку. — Я бы попыталась тебя отговорить, если бы думала, что это пойдет тебе на пользу.
Рывком натягиваю на бедра пару черных брюк, заправляю рубашку.
— И что это значит? — Застегиваю ширинку и тянусь за мантией.
Пэнси соскальзывает с кровати и подходит ближе. Она отталкивает мои руки и сама застегивает мантию, разглаживая шерстяную ткань у меня на груди.
— Ты всегда был немного очарован им, любимый, — вздыхает она.
— Неправда!
Она поворачивает меня лицом к зеркалу, подбородком упираясь мне в плечо. Мои щеки горят, глаза сверкают. Она обнимает меня за талию.
— Ты только взгляни на себя, — шепчет она. — Давно я не видела тебя таким счастливым. — Она корчит рожицу. — Жаль, что это оказался Поттер. У него такой огромный член?
— Сучка! — Я нежно обхватываю ее рукой. — Это не твоего ума дело.
— Так что теперь, мне пригласить его на прием? — Пэнси улыбается мне. Они с Тео славятся своими Новогодними Вечерами, даже Гриффиндорцы жаждут заполучить приглашение, что бывает крайне редко.
— Возможно, — пожимаю плечами, будто мне нет до этого дела. Потому что и правда нет. Честно. — Если хочешь. Зависит от тебя.
Она фыркает и отталкивает меня. А потом ловит за руку.
— Врунишка. — Ее пальцы сплетаются с моими, обручальное кольцо царапает мне кожу. — У меня тоже есть потрясающая новость, знаешь ли. И если ты на минутку прекратишь восхищаться чудо-Поттером...
— Стерва. — Я выгибаю бровь. — Сейчас угадаю. Ты присмотрела новый шкаф в спальню. Или... Тео наконец-то свалил в отпуск в Дарамсалу(18)?
Ее ногти впиваются в мою ладонь.
— Драко, я тебя ненавижу, серьезно. Нет, все не настолько изумительно, как твои догадки, хотя если Тео когда-нибудь возьмет отпуск, я, наверное, коньки отброшу от шока, честно.
Болезненный приступ вины охватывает меня. Я отвожу глаза.
— Ну так что это за потрясающие известия? Мне следует встряхнуть "Пророк"?
Она делает глубокий вдох.
— Я опять беременна.
Я совсем не этого ожидал, если честно. Тем более что она клялась после рождения Роуэн, что в жизни больше на такое не пойдет. Я смаргиваю несколько раз.
— А ты уверена, что твоя вагина еще на это способна?
Пэнси лупит меня по башке.
— Драко, это далеко не самый лучший ответ.
— Извини. — Я потираю лоб. — Мои поздравления?
— Уже лучше, — она улыбается.
Я притягиваю ее к себе.
— Ты счастлива?
Она медлит пару секунд, затем кивает мне в грудь.
— Думаю, да. Я не планировала, но так случилось. И Тео счастлив. — Она смотри на меня. — В последнее время все шло как-то не так. Он отдалился. Иногда не приходил по ночам.
Костяшками пальцем я глажу ее по щекам.
— Он любит тебя. — Это все, на что я способен.
— Знаю, — вздыхает Пэнси и отстраняется. Ее улыбка пронизана болью, а в глазах затаились слезы. Она поглаживает свой живот. — Возможно, ребенок все исправит.
— Да. — Ладонью накрываю ее руки. — Возможно.
Пэнси отворачивается. Она знает, так же как и я знаю, — это пустые надежды.
— — — — — — — — — — — — — — — — — -
(18) Dharamsala — Дарамсала (Дарахамсала, Дхармсала) — город в Индии, резиденция последнего Далай-Ламы, изгнанного из Тибета.
Уже облачившись в пальто, я тянусь за шарфом и перчатками, когда срабатывает Камин.
— Дорогой, ты дома? — зовет Кардинелла.
Я в холле, замираю в нерешительности, сжимая перчатки. Нужно вернуться. В конце концов, это моя работа.
Однако мне совершенно не хочется.
Я закрываю за собой дверь, заглушая "Тоби, дорогуша", и запечатываю ее чарами. Идет слабый дождь. Промокшие черные деревья выстроились вдоль улицы, простирая голые ветви в серое небо. Вспышки зелено-красных венков и гирлянд украшают солидные темные двери особняков, даже магглы завесили свои ограды елочными ветвями, с проблесками мерцающих белых огоньков.
Потуже запахнув пальто, я аппарирую — и многоцветие гирлянд исчезает с резким хлопком.
Поттер уже за столиком. Перед ним блюдо с долмадесом(19), он задумчиво ковыряется в виноградных листьях.
Я опускаюсь на стул — он подскакивает и начинает вытирать руки салфеткой.
— Малфой.
На нем снова аврорская форма. В животе как-то странно защекотало.
Официантка, темноволосая девушка, едва ли закончившая Хогвартс, подходит и протягивает меню.
— Филомена, принеси мусаку(20), — отмахиваюсь я. — И чтобы под белым соусом бешамель, сделай милость.
— Я передам папе, — она закатывает глаза. — Вы опять учите его, как готовить — он будет вне себя.
Выгибаю бровь.
— Вот когда он научится сдерживать эмоции...
Поттер кашляет и наклоняется вперед, привлекая внимание.
— А мне, пожалуйста, спанакопиту(21).
Она улыбается ему — ну, разумеется! — потом бросает на меня мрачный взгляд.
— Скоро будет готово.
— Тебе что, так необходимо делать ей щенячьи глазки? — осведомляюсь, едва Филомена отходит. — Крайне отвратительное зрелище.
— Не делал я никаких щенячьих глазок, — фыркает Поттер.
— Тогда как, по-твоему, это называется? — Я беру с края стола чайничек, наливаю чай в чашку, придвигаю ее Поттеру, а потом уже наливаю себе. В конце концов, я хорошо воспитан.
Он крутит чашку по блюдцу.
— По-моему, это спасение твоей мусаки, иначе она попросила бы отца туда плюнуть.
— Он бы не посмел. — Я отставляю чайничек. — Я знаком с этой семьей с трехлетнего возраста.
Я оглядываю зал. За последние двадцать шесть лет — никаких особых изменений. Греческий флаг все также треплется в дальнем углу, на стенах масса фотографий с видами Греции, портреты греческих волшебников и богов. Кадки с бугенвиллиями парят перед окнами, усики с розовыми и фиолетовыми цветками свисают до пола.
— Отец приводил меня сюда, когда я напрашивался с ним в Лондон.
Мне вдруг становится трудно глотать. Какое-то время мы сидим в неловкой тишине.
Поттер придвигает ко мне долмадес.
— Я не знал, любишь ты такое или нет.
— Вполне. — Подхватываю один рулетик, откусываю немного. Приправленное мясо и рис остро-сладкие на вкус. Я слизываю жир с кончиков пальцев. Поттер наблюдает за мной.
Он делает внушительный глоток чая. Тишина — словно натянутая струна между нами. Неожиданно он взрывается смехом.
— Я никуда не гожусь, — уныло усмехается, откидывая волосы со лба. — Я толком никогда и не ходил на свидания. То есть, в школе пару раз, а потом с Джин, ну и... — С тяжким вздохом он умолкает.
Тянусь за следующим рулетиком.
— Да я и сам не на высоте в этом деле, признаться. Разве что, если я совершенно голый. — Он молчит, и я поднимаю на него глаза. — Поттер, это была шутка.
— Вот уж не уверен. — Поттер упирается локтями в стол. — Так зачем ты этим занимаешься? — Он едва заметно улыбается. — И я спрашиваю тебя, а не Тоби.
Это не тот вопрос, на который мне хотелось бы ответить ему.
— Мне это нравится.
— Да ну.
— Ну да, — отрезаю. — Именно поэтому, чтоб ты знал, я не люблю обсуждать свою профессию с людьми, которые далеки от этого. Секс обычно воспринимается как нечто грязное, запретное, его стыдятся. — Я придвигаюсь к нему ближе, охваченный неожиданным гневом. — Может для тебя и непостижим тот факт, что я могу этим наслаждаться. Что я могу быть великолепной шлюхой. Заверяю тебя, Поттер, но так и есть.
Он молчит пару секунд, а потом неожиданно начинает смеяться.
— Я знаю. — Он вертит в пальцах вилку. — Ты очень хорош.
Я чувствую, как мои щеки вспыхивают румянцем, и вот мы уже оба смеемся над нелепостью всего происходящего.
Неловкость исчезла.
Я улыбаюсь ему.
— — — — — — — — — — — — — — — — — -
(19) Долмадес — греческое блюдо, похоже на голубцы, только фарш заворачивается в виноградные листья. На Кавказе и в других странах тоже распространено под названием "долма".
(20) Мусака — традиционное греческое блюдо из запеченных баклажанов, баранины, помидоров и белого соуса.
(21) Спанакопита — греческий пирог со шпинатом и сыром.
[578x480]