убить, убить, убить - всё это в себе.
как когда-то на стол с раздвинутыми ногами легла Марьяна, и её тело, и её душа - были разделены надвое

теперь лучшая из них работает на меня, и звонит, и дёргает с дурацкими вопросами. но я понимаю эту неполноценность.
иногда, у меня возникает чувство, будто со мной сделали то же самое.

уже ослабла кожа на лбу, а жизнь проходит всё также. и по вечерам, я с горечью понимаю, что время любви прошло. прошло то время, когда ложишься на стол и раздвигаешь ноги. теперь там подписывают бумаги. теперь там счета от налоговой, накладные, договора. а деньги, как аромат парфюма, висят где-то в воздухе. между одним контрагентом и другим. вот и все чувства.

но ведь и у меня был такой человек. особь заставшая времена желторотой невинности. когда я, с той поры и до этих пор, боялся произносить его имя. как будто, что-то может случиться от одного только слова - без подписей, печатей. от одного "алло" или "хорошо".
нет, нет. его рыхлым именем можно назвать пустыню. до самого горизонта тянется пустота, которую он оставил во мне.

убить, убить, убить. а убивать - нечего.

и это главный кошмар офисного клерка, будь он хоть трижды директором.

я знаю в этой пустыне всё, хотя и смотреть в ней нечего.

да и какое мне дело до мира, если от моего сердца осталась одна труха.