Общеизвестный и общепонятный случай из новейшей российской истории – в 2008 году президент Путин, которому Конституция не позволяла остаться на третий срок, назначил (рекомендовал к выдвижению и провел через выборы) президентом вместо себя Дмитрия Медведева. Медведев занимал президентский пост четыре года, после чего в Кремль вернулся Путин, и тогда всем стало ясно, что Медведев только изображал президента, в действительности им не являясь.

Времени с тех пор прошло достаточно, и, я полагаю, сейчас стоит напомнить, что до 24 сентября 2011 года это выглядело не так очевидно, как теперь. Российская политология 2008-2011 годов – это вечные слухи о «расколе тандема», ожидание и даже обнаружение «сигналов» плюс (для тех, кто привык верить только осязаемым доказательствам) множество сведений о «медведевском» пуле бизнесменов, которые понемногу занимают место, сопоставимое с «путинскими». Звучали имена, названия компаний, были даже скандалы, среди которых стоит выделить свидетельство банкира Андрея Бородина о будущей финансовой империи для «молодого человека» – якобы действовавший в интересах Медведева Игорь Юсуфов именно так называл своего тайного клиента. Что от той империи осталось сейчас – слезы. Никто уже всерьез не говорит о «медведевских бизнесменах», а если их имена и звучат, то только в контексте поспешных отъездов в Лондон и новых уголовных дел.

Теперь остается только удивляться – черт, да как мы вообще три-четыре года назад могли подумать, что Медведев – самостоятельная фигура? Это же было очевидно – он подчиненный Путина, потешный президент, временно посаженный в президентское кресло. Подставная фигура. Никто же с этим не спорит, правда же?

Действующий президент и окружающая его финансово-политическая группировка, озабоченные сохранением власти на период, превышающий отведенные законом президенту сроки, ставят на президентскую должность подставного человека, который только будет делать вид, что власть – это он. Изменится риторика, изменится язык, на котором говорят люди в телевизоре, а на самом деле все будет по-прежнему. Казус Медведева подходит под это описание, но не только он. В 1999 году в России все произошло точно так же. Правда, очень быстро оказалось, что марионетка не такая уж и марионетка, новый президент оказался действительно президентом, взял реальную власть в свои руки – так же было, да?

Кстати, а кто сказал, что было именно так? Кто сказал, что подставной президент, назначенный правящей группировкой на место Бориса Ельцина, всех перехитрил и стал самостоятельной фигурой? Кто это сказал? Политолог Марков? Журналист Колесников? Депутат Федоров? Все, что мы знаем о Путине, мы знаем либо от самого Путина, либо от его пиарщиков. Можем ли мы уверенно говорить о том, что Путин после 1999 года действительно вырвался из роли псевдопрезидента, изображающего главу государства в интересах той группировки, которая его назначила?

Мой ответ – нет, у нас нет никаких оснований уверенно об этом говорить. Это не более чем версия, ничем не мотивированная. Суровое выражение лица в телевизоре – за него отвечают многочисленные специалисты, у которых работа такая – рисовать на стене то, чего нет. Риторика – то же самое, все слова, которые мы зачем-то обсуждаем всерьез, сочиняются теми же спичрайтерами , которые работали и с Ельциным, и с Медведевым. «Гладковыбритая змея тычет в сердце холодной мордочкой». Что еще? Ах да, деньги. Миллиарды и миллиарды, сосредоточенные в руках околопутинских бизнесменов. Кооператив «Озеро», банк «Россия» и прочее – мы знаем эти слова и верим, что за анонимными офшорами, которым принадлежит Россия, стоят унылые ветераны госбезопасности, еще пятнадцать лет назад стрелявшие друг у друга сто долларов до получки.

Такие схемы, какие сейчас Навальный рисует про Якунина, пятнадцать лет назад рисовали про Березовского и Ходорковского. Опыт хотя бы этих двоих мог бы приучить нас к тому, что владение крупной собственностью в России – штука очень относительная, и далеко не каждого из тех, кого мы сегодня считаем миллиардерами, можно всерьез считать хотя бы просто богатыми людьми. Если представить, что «иркутские хакеры» не ошиблись бы, и Якунин действительно ушел бы из РЖД – что бы с ним стало? Мы бы увидели его респектабельным пенсионером в смокинге на красной дорожке Каннского фестиваля или в шортах на палубе собственной яхты в Средиземном море? У его сына остался бы процветающий бизнес с отелями на привокзальных площадях? Его шубохранилище оставалось бы таким же прекрасным и удивительным? Да нет же. Был бы пенсионер Якунин – ну да, очевидно, не бедный, но и не супербогатый. А у привокзальных отелей и даже шубохранилищ немедленно появился бы новый собственник, имя которого нам бы сейчас ничего не сказало. Миллион долларов в России – серьезные деньги, на которые можно купить, например, квартиру. Миллиард долларов в России – это что-то вроде мигалки, то есть нечто престижное, глубоко символическое и непременно отчуждаемое, сегодня есть, завтра нет. Тем, кто верит во всемогущество околопутинских бизнесменов, стоит посмотреть на то, что стало с околомедведевскими бизнесменами. Как там у Билалова в Лондоне дела?

Гипотеза, согласно которой Путин – это такой Медведев, конечно, выглядит диковато, но, кажется, только она и объясняет невероятную историю Алексея Навального и Петра Офицерова. Такого рода решение в России может принять только первое лицо, и никаким Собяниным столь крутой поворот в кировском процессе объяснить невозможно. Навальный за годы своей политической карьеры сказал о Путине слишком много непрощаемых в парадигме пацанской этики слов – именно слов, коррупционные разоблачения значат гораздо меньше по сравнению с хотя бы «один жалкий, другой надутый» или шуточками про ботокс. У Путина и у многих, кто рядом с ним, у того же Бастрыкина, есть основания ненавидеть Навального, и по всей логике эти основания должны перевесить любую политическую целесообразность. То, что они ее не перевесили, можно объяснить только тем, что решение принимали люди, которые главнее Путина.

Кировский казус показал, что такие люди в России есть. 

Некоторые события, внешне малозначимые, внезапно приоткрывают вроде бы прочно запертую дверь на смрадную кухню истории.

Среди них недавнее освобождение Навального: значимость этого факта намного перевешивает даже значимость этой фигуры.

Первое, что бросается в глаза в широкой панораме обсуждения, - отношение общества к власти: ни сторонники, ни противники этого решения в принципе не обсуждали его юридическую правомерность. И сторонники, и противники «режима» не питают никаких иллюзий относительно его правового характера и юридического статуса: практически никто не может даже представить себе, что значимые решения не только «правоохранительных» органов, но и государства в целом могут основываться на законе как таковом, а не на интересах тех или иных групп влияния.

Вне зависимости от того, насколько правилен этот взгляд, его всеобщность весьма ярко характеризует не только отношение России к государству, но и степень его действительной, а не приписываемой ему официальными пропагандистами легитимности.

По сути, это приговор: он вынесен, и дело лишь за исполнителем.

Впрочем, личность палача в нашей стране определяется обычно до приговора.

Люди, на голубом глазу воспроизводящие либеральную мантру о том, что освобождение Навального стало результатом волны протестов, прокатившейся по всей стране (в Москве на Манежную вышло аж 2,5 тысячи человек), напоминают идиотов в исходном, древнегреческом смысле этого слова, - ведущих себя так, как будто никакого окружающего мира не существует.

Ведь даже если не верить заявлениям из окружения Навального о предложениях подать протест, передаваемых его адвокатами сразу после вынесения приговора, - не стоит забывать, что аналогичный и возымевший действие протест, как справедливо отметил Лимонов, был подан прокуратурой после отказа адвокатов: молниеносно, в тот же день, еще до начала акций протеста!

Наиболее распространенное объяснение беспрецедентному освобождению политического (потому что сотвори подобное тому, в чем обвинен Навальный, член «Единой России», вряд ли ему стоило бы ждать чего-то, кроме поощрения и повышения) заключенного из зубов российской Фемиды – необходимость придания легитимности продлению мэрского срока Собянина.

Подтверждением этой гипотезы служат и чистосердечные истерики членов штаба Навального, прямо говоривших о своих весьма конкретных договоренностях с московской мэрией, и заявления самого бывшего и будущего мэра Москвы, и трогательная забота «Единой России» об оппозиционных кандидатах. Ведь выборы, по сути дела, носят однопартийный характер: пресловутая «партия жуликов и воров» голосами своих муниципальных депутатов поддерживает всех участников выборов, - притом что ни один из них (даже ее московский лидер Собянин) не желает выступать от ее имени.

Нет ни малейшего сомнения, что Навальный, - в соответствии со своими широковещательными заявлениями, - в полной мере, эффективно и добросовестно выполнит взятую им на себя роль и обеспечит как привлечение на избирательные участки значительного количества пылающих энтузиазмом любителей игры в политические наперстки, так и придание московскому фарсу максимально возможной схожести с настоящими честными выборами.

И в том, что разница все же будет заметна, никакой вины Навального не будет: свою работу он выполнит хорошо.

Заказчикам понравится.

Удивляющимся этой роли стоит напомнить «выборы» в пресловутый Координационный совет оппозиции, после которых стало загадкой, чем окружению Навального так не нравится Чуров и его методы.

Гипотеза выглядит стройной, - но лишь на первый взгляд.

Ведь команда на освобождение Навального совершенно явным образом пришла «с самого верха» многоподъездного кремлевского Олимпа.

А людям, способным отдать не подлежащее обсуждению приказание прокуратуре всея Руси, скорее всего, глубоко безразлична не только степень легитимности очередного мэра Москвы, но и его фамилия (Собянин, конечно, ценный кадр, - но для него есть много других интересных мест, вплоть до дымящегося вот уже несколько месяцев кресла премьера).

И освобождение Навального – признак глубокого изменения баланса сил в правящей тусовке, изменения, произошедшего непосредственно перед вынесением приговора, так что судья просто не успел узнать о нем, и его пришлось поспешно поправлять.

Что же могло изменить этот баланс?

Один из самых осведомленных комментаторов взаимодействия российской властной общественности с ее западными партнерами, Татьяна Волкова, первой дала самоочевидный, напрашивающийся ответ: история со Сноуденом.

Верящие словам, а не делам руководителей люди запомнили в связи с этой фамилией только искрометные проявления брызжущего путинского юмора – фразы о поросенке, с которого больше визгу, чем щетины, и о том, что Сноуден должен прекратить наносить вред национальным интересам США (забавно, что о национальных интересах России ее президент в связи с этим даже не вспомнил).

Однако обращающие внимание не только на слова, но и на дела не могли не заметить фантастически жесткую реакцию США на историю со Сноуденом, из-за которой не только Франция, но и теснейшим образом связанная с Латинской Америкой Испания закрыли свои воздушные пространства для самолета президента Эквадора из-за одной лишь возможности нахождения на борту Сноудена!

Этот феерический скандал показал: вне зависимости от реальной значимости Сноудена, США придают ему исключительное значение. И смертельно напуганный Сноуден попросил, наконец, политического убежища в России.

Способов предоставления политического убежища беглым сотрудникам спецслужб много: вплоть до сообщения о скоропостижной кончине Сноудена в транзитной зоне Шереметьева от чумы или иной славной инфекции и торжественной передачи американской стороне его пепла после масштабных дезинфекционных мероприятий. С последующими длительными беседами по душам с новоиспеченным «Иван Иванычем Ивановым» или «доктором Рудольфом Смитом» в отдаленном комфортабельном санатории.

Однако российское руководство не стало играть в сложные игры.

Причина неважна.

В силу общей деградации оно может уже в принципе не подозревать об их возможности, или быть уверено в невозможности сохранения тайны, или просто лениться делать что-либо сложнее банального отката. Может быть, кто-то альтернативно одаренный умом и смелостью просто решил щелкнуть американцев по носу и посмотреть, что из этого получится, - а, может, он решил продемонстрировать суверенность России, независимость ее правящей тусовки от ее выведенных на Запад активов и солидарность с борющимся с западной агрессией народом Сирии.

Для правильного ответа на этот вопрос нужен конспиролог с хорошим опытом психиатра, - но сам по себе ответ этот неважен.

Важен результат: официальное предоставление Сноудену политического убежища, воспринятое американцами, – повторюсь, вне зависимости от реальной значимости этого ставшего символическим персонажа, - как оглушительная, публичная и, главное, совершенно ничем не спровоцированная пощечина.

По своему значению ее можно сравнить разве что с подъемом затонувшего «Курска» целиком, без отпиленной и надежно захороненной на дне носовой части, или со взятием Тбилиси и формированием в Грузии пророссийского режима в 2008 году.

Американскую элиту можно обвинять в чем угодно, кроме непонимания специфики и правил современной глобальной конкуренции. Она точно, на опыте четверти тысячелетия своей истории знает: тому, кто подставляет вторую щеку, вслед за ушами отрезают голову.

Поэтому ответ на публичную пощечину должен быть молниеносным и убедительным, а в идеале, как писали наши стратеги еще в середине 90-х, - асимметричным и неадекватным.

И, возможно, освобождение Навального стало именно таким ответом: с одной стороны, наглядно и однозначно демонстрирующим Путину всю глубину его обеспечиваемого оффшорной аристократией сувенирного «суверенитета», а с другой – создающего для него новые стратегические опасности.

Арест Навального был торжеством клана силовой олигархии, плюющей на все сложные политтехнологические комбинации и демонстративно ломающей их ради простого желания мести за пережитый страх и столь же простого желания продолжить бетонирование политической площадки по принципу «кто не с нами - должен сидеть в тюрьме».

Освобождение Навального стало реваншем либерального клана, этой штурмовой пехоты глобального бизнеса, и наглядным началом реализации проекта «Ельцин-2».

Собственных сил этого клана на такой стремительный ответ было недостаточно: он могли дать его лишь при внезапной и стремительной поддержке США, обиженных и испуганных внезапной самостоятельностью российского руководства.

Казалось бы, что изменилось?

К 8 сентября Навальный добросовестно отработает свой цирковой номер – и либо канет в колонию, где на него начнут по испробованному на Ходорковском методу навешивать следующие уголовные дела, - от «дела спиртзавода» до похищения луны в очередное новолуние, - или же дадут условный срок и с наслаждением упекут туда же по обвинению в переходе улицы на красный свет (возможно, даже за рулем собственной машины).

Однако эти варианты были возможны лишь в начале прошлой недели.

Верить в них сегодня – непростительная наивность, ибо баланс сил кардинально изменился.

Он может и восстановиться, – но пребывающее в коллективной нирване путинское окружение, погруженное в напряженное переваривание замеченной им части России, вряд ли способно даже задуматься о соответствующих проблемах. Как сказал один вельможа, «отстаньте уже со своей статистикой – она неприятна».

Мы привыкли посмеиваться над широкими слоями правящей бюрократии, уже длительное время стихийно фокусирующей свое коллективное бессознательное на фигуре Навального и воспринимающей его как образ, на символическом поле вполне равнозначный образу Путина.

Разумеется, в жизни все не так, но это неважно: в воспаленном коррупцией коллективном сознании правящей тусовки Путин и Навальный – две равнозначные фигуры, символизирующие два возможных для этой тусовки образа будущего.

И, что еще более важно, ничего третьего в этом воспаленном бреду нет.

Люди, подобно герою «Матрицы», напряженно и безысходно гадающие – «красная или синяя? Путин или Навальный?», - вдруг получили внятный сигнал: Путин потерпел поражение.

Он слабее.

И, значит, будущее принадлежит не ему.

И вот теперь Навального можно сажать куда и как угодно: поздно, поезд уже ушел, ответы даны.

Латынина ошиблась: его освобождение, демонстрирующее его силу, сделало его лидером не «оппозиции», ничтожность, раздробленность, фетишистский и манипулируемый характер которой делает ее, саму по себе, гарантированно беспомощной.

Освобождение Навального сделало его лидером правящей бюрократии, - точнее, той ее количественно преобладающей части, которая, оценив уровень адекватности и перспективности Путина в ходе апрельской «прямой линии с народом» и еще больше – в ходе публичного развода, напряженно и старательно ищет себе нового хозяина.

Хозяин найден, и теперь профессиональные слуги сначала тайком поползут, потом украдкой пойдут, а потом уже и наперегонки побегут к нему, предавая утратившего чутье и перспективность господина, - так же и по тем же причинам, как это было с Горбачевым.

И недалек тот день, когда политическую тишину разорвет ликующий вопль уже не молодого менеджера из «Альфа-групп», а вполне себе системного высокопоставленного вельможи: «Господин назначил меня любимой женой!»

И кто знает, не является ли предвестником этого процесса удивительная конструктивность, покладистость и добросовестность московской мэрии, столь радостно удивившая наивных штабистов Навального?

Повторюсь: теперь его можно сажать, - это уже не переломит тенденцию, ибо правящая тусовка осознала в его лице нового, следующего хозяина.

А когда слуга сознает своего хозяина, - он начинает служить ему, истово и добросовестно, и возводит его на пьедестал: на самый высокий пьедестал, до которого только можно дотянуться из нашей страны.

Хорошо ли это для России?

Любой либерал ответит: «замечательно, ибо Навальный – наш человек».

И этот ответ исчерпывающе полон: это действительно их человек.

Огульное охаивание Навального наклеиванием на него образа Ельцина годится лишь в конспективном формате твиттера.

Да, как и Ельцин, Навальный оседлал либеральный клан, став орудием глобального бизнеса против России, - и, придя к власти, вне зависимости от своей воли станет заложником и орудием тех, кто его к этой власти привел.

«Перехитрить и кинуть» можно лишь отдельных людей: с глобальным бизнесом в силу его всеобъемлющего характера такие фокусы не проходят.

Однако Навальный – не копия начинающего Ельцина, и дело не в отношении к спиртным напиткам.

Навальный являет собой совершенно иной тип личности: столь же волевой, столь же зацикленной на власти и столь же мало интересующейся ценностями и принципами, - но при этом совершенно не принимающей даже формальных демократических норм.

Найдите в интернете видео обсуждения под его руководством подготовки к митингу на проспекте Сахарова и других обсуждений: он производит впечатление личности фюрерского типа, на фоне которой даже Жириновский выглядит, в неожиданном соответствии названию своей партии, и либералом (в древнем, вольтеровском значении этого слова), и демократом.

В своем сегодняшнем виде Навальный самим своим характером обещает нам либеральную диктатуру в прямом смысле этого слова – по образцу Пиночета.

Да, под Путиным в России жить тяжело, страшно и омерзительно.

И Навальный на фоне Путина хорош всем, - кроме того, что при нем в России жить станет нельзя, как нельзя стало жить в 1992 году в тысячах городов и поселков городского типа, разом убитых реформами его либеральных предшественников.

А в остальном городским хипстерам можно радоваться, пересматривать видео убийства Каддафи и фантазировать, какие именно слова вместо «вы не мусульмане» сорвутся с изуродованных чудовищной мукой губ подполковника Путина перед его кончиной.

Потому что глобальный бизнес и либеральный клан не прощают утративших перспективность отступников.

Хотели бы – да не умеют.

И совершенно не важно, купила ли метафорическая Аннушка подсолнечное масло или же – освобождением Навального - уже разлила его.

Важно иное: не булгаковская, а вполне реальная Аннушка, служащая в полиции, купила бутылку шампанского.

Спите спокойно, Владимир Владимирович.

Наслаждайтесь властью.

Успешной Вам Олимпиады.

И тренируйтесь с правильной интонацией произносить «Уважаемый Алексей Анатольевич».