Дата, действительно, светлая, хоть и не круглая - 93 года.
А что светлая - кто ж в том усомнится? Ещё какая светлая!
Надо только слить в одну световую вспышку миллионы коротких огненных выбросов из миллионов пистолетных и винтовочных стволов и сплавить это пороховое пламя со светом возносящихся к небу после выстрелов миллионов убиенных людских душ - и глаза ослепнут от этого всполоха смерти!
Мы уже годы и годы как-то тупо-бессмысленно и заученно-механически раз за разом повторяем это слово "миллионы", кажется, даже не вдумываясь и не представляя в воображении зримую, вещественную, осязаемо-ощутимую сущность этих некогда живых и расстрелянных миллионов...
А как он выглядит - человеческий миллион?
Бывали ль вы на больших стадионах мегаполисов, когда они заполнены до предела? Ну, скажем, на Большой спортивной арене Лужниковского спорткомплекса в Москве - в день большого футбола или олимпийского торжества? В вашей памяти возникает ошарашивающая зыбкая масса неразличимых крохотных человечков в голубоватой дымке пространства стадионной чаши, масса, похожая на вскипающее море горячих зернышек крупы в грандиозной кастрюльке?
Это множество собранных вместе живых существ подавляет и кружит голову: полные мыслей, чувств, страстей, ожиданий - они источают мощную волну сведенных воедино энергий, несущихся слева, справа, от панорамы далекой трибуны напротив, а ведь еще с тобою рядом - симметричная ей сторона, на которой и ты сам, подобный атому, на трибуне - едва различимой за головами соседей, где и здесь их - тьмы и тьмы!
Так вот - в этом громадном круговом амфитеатре, каскадами бесчисленных рядов-уступов круто сходящих к арене - чуть больше ста тысяч человек. После матча, только по дорожкам ко входу в метро "Спортивная" - примерно минут двадцать сплошным неостановимым потоком движется возбужденная алкоголем и зрелищем людская толпа, с великим трудом разделяемая на разветвления ради спасения от убийственной давки цепями распаренных милиционеров с мегафонами и без мегафонов.
И это - всего только сотня тысяч, ровно одна десятая миллиона. Впечатляет?
А сколько на самом деле было в нашей российской судьбине этих миллионов - истребленных сограждан, без вины и причины коротким хлопком и огненной вспышкой изъятых из жизни?
Уклончивая и неспешная наука история то ли и вправду никак не подсчитает, то ли смущенно и робко умалчивает о подлинном числе этих шестизначных значений убиенных. Вон Солженицын называет столько-то десятков миллионов, а Земсков или Попов - столько-то. Но ведь суть от этого, прямо скажем, не меняется.
Но вернемся к торжественно отмечаемой ныне светлой дате, волею истории неотделимой от нашего легкого привычного счета на миллионы и десятки миллионов сведенных до времени в безвестные братские могилы.
Ровно девяносто три года назад решением революционной мысли и росчерком решительного пера была рождена в наш бренный мир истребительно-карательная организация небывалой в веках свирепой мощи и неутомимой эффективности - Всероссийская Чрезвычайная Комиссия, "чрезвычайка", ЧК, по сути - новейшая опричнина молодого столетия в новорожденной России.
Едва народившись, она пришла в мир с наточенными когтями и кинжальными клыками, готовая лишь к одному своему назначению и применению - к безжалостному уничтожению всего и вся, что было, могло быть или лишь хотя бы одно мгновенье подозревалось в несогласии с теми, кто стремился удержать беззаконно захваченную власть.
Придуманная для истребления, уничтожения, ликвидации, пускания в распыл, для поставления "к стенке" и уводу "налево" (это лишь неполный кратенький ряд синонимов, обозначающих её деятельность), короче - лишь для хладнокровного убийства "негодных" и "несогласных", она тотчас стала не просто главным инструментом новоявленного режима, не просто его несущей опорой, но воплощением его сути.
В сущности, моментом ее рождения и вступления в свои полные права летом 1918 года можно обоснованно считать начало четырехлетней междоусобной бойни, обретшей впоследствии стараниями своих певцов романтично-легендарные черты и имя Гражданской войны.
А где война - там и враги. И поскольку сами узурпаторы ясно сознавали, говоря мягко, "нелигитимность" своего самопровозглашения народными спасителями и защитниками обездоленных "народных масс", они всюду видели и находили следы готовности к сопротивлению и совершенно правомерно записывали во враги всякого, кто имел на сей счет своё и иное мнение.
И как-то так удивительно получилось, что во врагах новоявленных правителей оказалось всё лучшее, светлое, здоровое и благородное, что в истинном изобилии обрела и чем в реальности обладала к тому времени многострадальная Россия.
Автоматически подлежащими немилосердному истреблению угрюмыми людьми в кожанках при наганах и маузерах на боку - за крохотным, неисследимо-малым исключением - были определены целые сословия, целые многотысячные и миллионные группы народа, чохом записанные в "буржуев": практически все собственники мало-мальского имущества, все мало-мальски образованные мыслящие люди, практически все офицеры, инженеры, юристы, все справные хозяева-крестьяне, перелицованные в "кулаков", практически всё духовенство...
И пошла писать губерния! Началась неслыханная, не поддающаяся описанию рубка! Только в один осенний день 1918 года и только в Петрограде в отместку за убийство одного из вожаков-заводил большевистского переворота чекиста Урицкого было схвачено на улицах и по домам и тотчас расстреляно без суда и следствия свыше 900 ни в чем не повинных случайных людей!
А что такое - 900 лиц (историки называют другие цифры, да и в газетах того времени фигурировала простое и ясное число казненных "за просто так": 1000, я ограничиваюсь наименьшим из значений). Снова нужны сравнительные цифры? Извольте! В длинном-длинном пассажирском поезде, в котором катят 15 только купейных вагонов, перемещаются из точки "А" в точку "Б" 750 человек. Вот и прикиньте.
Но разве только этот единичный факт можно вспомнить в рамках чудовищного Красного террора? Разве не по всей Руси великой широко и стремительно разлилось кровавое море? Об это написаны... тома! Созданы потрясающие игровые и документальные фильмы! О пьяных от самогона и запаха крови чекистах, падавших от изнеможения после массовых "приведений в исполнение"... о чекистах Петерсе, Лацисе, Орлове, лично расстреливавшем ежедневно до 150 (ста пятидесяти!) приговоренных, о чекистке-садистке Краузе, глумившейся над беззащитными юношами...
В недолгий срок, после неописуемых глумлений и истязаний было ликвидировано свыше 20 тысяч священнослужителей всех вероисповеданий и конфессий. По оценкам ученых общее число их за годы большевистской власти составило около 236 тысяч - от Митрополитов и Муфтиев до иподиаконов и синагогальных служек.
По мере становления и упрочения своих позиций и мрачного "авторитета" организация совершенствовалась, набиралось знаний и опыта, и недаром не куда-нибудь, а в СССР еще в начале тридцатых и после прихода нацистов к власти в 33-м приезжали учиться и набираться опыта коллеги из гестапо!
И кровь лилась, лилась, то реками, то ручьями, и потоки ее не прерывались ни на день. И всё это жуткое, леденящее кровь беззаконие творилось недрожащими руками пресловутых "сотрудников" так называемого "вооруженного отряда партии", что своей нечеловеческой беспощадностью десятилетиями наводил ужас на население, и внуки и идейные выкормыши которых сегодня под возвращенными из запрета и попрания российскими триколорами спокойно и благостно, как ни в чем ни бывало, отмечают свой страшный некруглый юбилей. Как говорится - "следствие окончено, забудьте".
Могут возразить, что нынешняя, в очередной раз сменившая название организация, в наши дни - уже далеко не то, чем она была раньше, что уже десятилетия в стране нет массового террора и массовых репрессий.
Это, действительно так. Многое изменилось. И если внук унаследовал по завещанию хоромы деда-злодея - совершенно необязательно, что и он - непременно садист-истязатель, сладострастник-палач и вовсе не обязан взрывать и сжигать дотла старые стены. Однако же коли этот внук стремится и вправду хочет позиционировать себя как лицо иного образа мыслей, иной формации и эпохи, ему, как минимум, надо было бы определенно и недвусмысленно, не на словах, а на деле отречься от мрачного преступного родства и покончить, пусть даже и с чисто внешней, символической, "преемственностью поколений".
Иначе ничего, кроме самого тошнотворного лицемерия во всей этой вселенской показухе мнимых перемен при всём желании не увидишь, и принципиальная готовность ведомства вернуться на новом повороте истории к старым дедовским традициям постоянно сохраняется.
Так не пришла ли пора перетряхнуть старые перины и постелить, в конце концов, новые, незапятнанные простыни? Не пора ли начать какой-то новый отсчет возраста и судьбы действительно обновленного ведомства?
Ну да, хотелось бы... Хотелось бы...
Но что мы имеем в реальности?
Несмотря на все декларируемые перемены - чьи бюстики и чьи пронизывающие сверлящие глаза и острая бородка на изможденным заботами о беспризорниках худощавом лице и поныне украшают былые пыточные кабинеты? К чьим "высоким и славным делам" возводят свои корни и чьими именами клянутся сегодняшние защитники государства? Ну да, когда надо и где надо открещиваются от мрака прошлого, как умеют. Но почему-то всегда как-то... не слишком убедительно, словно прося у кого-то прощения и будто извиняясь, что таковы-де "новые правила игры".
Впрочем - что ж? Сказать можно всякое и, как говорится, стыд глаза не выест. Но вот вопрос: насколько незыблемы и надолго ли установлены эти новые правила?
Как бы то ни было, я убежден, что пока организация упорно прослеживает свою родословную от того 20 декабря 1917-го - и пышно, во главе с президентом, справляет "профессиональный праздник", а ее сотрудники, как и раньше твердо и гордо именуют себя "чекистами" - она тем самым полной мерой берет на себя ответственность и вину за всю пролитую кровь, за адские десятилетия леденящего страха миллионов сограждан, за глубокие необратимые деформации национального характера. И это давно надо было бы и почувствовать, и понять - без лукавства и блужданий в тихих коридорах дурной бесконечности.
20.12.2010