Это цитата сообщения Марианна_Ви Оригинальное сообщение

Как я была маленькой-11

Сестренки.

Я не видела маму беременной, не прикладывала ладошки к ее животику, чтобы почувствовать, как брыкаются малютки, не волновалась в ожидании исхода родов – я была семилеткой и мало что понимала. Я просто знала с бабушкиных слов, что скоро у меня родятся братики или сестрички – что будет двойня, врачи тогда определяли по сердцебиению, а сердечек билось два…
Уставшая в длительном переезде из Жигулевска во Владивосток, я тихо стояла и смотрела на кровать, где на белоснежной простынке лежали мои сестрички – Лена и Ляля. Лена старшая, она на 45 минут старше Ляли, сказала мне мама. Малышки были очень хорошенькие и совершенно разные: Лена покрепче и с черноволосой головкой, Ляля – худенькая и беленькая. Но они одинаково брыкались и ловили воздух ручками. Можно ли их потрогать? Да конечно, только осторожненько! Я подошла ближе и погладила по щечкам обеих сразу, и они обе одновременно поймали ручонками мои пальцы и потащили их в кругленькие влажные ротики. Взрослые засмеялись – поймали тебя! Я разомлела от счастья – признали! Купания, кормления, стирка пеленок и подгузников – все это теперь бабушка делила с мамой пополам. Это так непросто – растить двойню! Девочки наши умудрялись жить в режиме «спать-орать-кушать» по очереди, одна спит, вторая орет и «с точностью до наоборот», не обязательно в этом порядке. При внешней несхожести они и по характеру были совершенно разные. Лена активная, напористая, она и плакала громко и требовательно, и ела жадно – присасывалась к маминой груди, а позже к бутылочке накрепко и отваливалась только наевшись, сытенькая, не отвлекаясь и не «нежничая». А Ляля плакала тихо, словно жалуясь, сетуя, что ее не слышат, ела спокойно, медленно, отвлекаясь, теребила ручками пальцы «кормилицы», могла оторваться от еды только для того, чтобы посмотреть в лицо и улыбнуться.
Во Владивостоке мы прожили недолго. Дети часто болели в сыром климате, папа оставил любимое море и мы переехали в привычную для нас среднюю полосу, в Саранск.
Квартира №3, в которой мы жили на ул.Московской в доме 23, была трехкомнатной. На самом же деле она была очень небольшой. В сенцах была отгорожена «летняя кухня», где бабушка готовила на керогазе нам всем еду, там едва помещался крохотный разделочный столик, рядом – большая табуретка с керогазом. Из сеней тяжелая, обитая ватой и дерматином дверь вела в зимнюю кухню (она же прихожая, и ванная, когда детей купали), где у левой стены стояла кирпичная плита с топкой, поддувалом, вьюшкой и прочими интересными приспособлениями, которые теперь мало кому знакомы. Сверху в плиту был вложен лист из толстого металла с конфорками – съемными кружками, чтобы можно было увеличивать и уменьшать площадь нагрева под кастрюльками-сковородками. В топку закладывались сухие дрова, которые хранились в сарае и в сенцах вдоль стен. Из поддувала совком на длинной ручке выбирали золу, которая сыпалась сквозь решетчатое дно топки, а вьюшку – задвижку в трубе – задвигали только когда прогорят дрова и угли от них покроются серым пеплом, иначе можно угореть, говорила бабушка. У противоположной стены стоял кухонных стол – большой, пузатый, с дверцами. В нем хранилась кухонная утварь и посуда. В углу дед с папой соорудили кладовку, где стояли ведра, тазы, веники, лежали тряпицы для уборки и висело на крепком гвозде большое оцинкованное корыто – в нем стирали белье и купали детишек.
Из кухни дверь влево вела в крохотную комнатку, где стоял маленький стол – тот, который мне смастерили еще во Владивостоке для школьных дел – и дедов топчан. Из кухни прямо – самая большая комната, ее так и называли – «большая», у окна письменный стол, за которым я делала уроки и по вечерам мама проверяла тетрадки. Справа от стола – мой диванчик, над ним полочка с семью слониками и балеринками из «пены». У правой стены – бабушкина кровать, а посредине комнаты неизменный круглый стол под узорчатой скатертью и оранжевым абажуром над ним.
Отапливалась наша квартира печкой-голландкой, черной лакированной красавицей, которую мы все очень любили. Она занимала центр квартиры, и все комнатные перегородки «отсекали» от нее фрагменты так, что в каждой из комнат для отопления был свой кусочек печки. У бабушки с печкой были особые отношения, печка доверяла только ей, если протапливать квартиру брались папа или дед, она капризничала, плевалась дымом, и бабушка так или иначе отодвигала горе-истопника подальше от топки и спасала положение – вытаскивала на прибитый к полу черный железный лист чадящее полено или кочергой укладывала дрова так, как печке хотелось. Печка облегченно вздыхала, начинала весело гудеть, и все были довольны. Мы любили вечерами посидеть перед открытой топкой – наблюдали за игрой огня, тихо переговариваясь, пока сестренки не засыпали на коленях мамы и бабушки, тогда их относили в кроватки. Из большой комнаты влево была дверь в комнату мамы и папы, где стоял большой зеркальный шкаф – папа очень гордился этой первой покупкой, их кровать и две железные кроватки детские кроватки с сетчатыми, как гамак, боковинками, которые опускались-поднимались по желанию. Там же стоял разрисованный бабушкой фанерный ящик с детскими игрушками. Подросшие сестрички воспитывались в строгой дисциплине, и убирать раскиданные игрушки они должны были сами. «Девочки, убираем игрушки, моем личики-ручки-ножки-попы, словом, «на горшок и спать!». Ляся тут же откликается и начинает сновать по комнатам, собирая и принося в ящик игрушки. Лена делает это медленно, с ленцой, а потом и вовсе демонстративно усаживается на горшок, мол, есть дела и поважнее игрушек. А книжек и игрушек в нашем доме всегда было множество! Папа и мама баловали-радовали нас троих одинаково, деления по принципу «младший-старший» не было, всем троим по конфете, всем троим по игрушке, таковы были правила в семье.
Папа или дедушка под Новый Год приносили и устанавливали елку, такую большую, какую только можно было поместить в нашей небольшой квартире. Мебель стояла тесно, и иногда бабушкина кровать переезжала в кухню, а ее место занимала елка. Со шкафа доставали черный ящик с узорными коваными накладными запорами – он запомнился мне еще по Жигулевску – и с небольшим застекленным окошечком в крышке (при перевозке в контейнере до Владивостока окошечко разбилось, и его так и не остеклили), сквозь которое проглядывал толстый слой ваты. Вату бережно снимали и взору отрывались волшебные вещи! Каких игрушек там только не было – изящные балерины в сверкающих пачках, сделанные искусными мастерами из ваты (сверкали они бертолетовой солью, которую мы называли «снегом»), куколки на качелях, расписанные вручную тяжелые стеклянные шары, длинные разноцветные бусы, серебристые самолетики и люстры, очень похожие на настоящие… Мама и бабушка увлеченно украшали елку, я подавала им игрушки, осторожно высвобождая их из ватных гнезд. Под елку укладывали горкой вату из черного ящика, освобожденную от игрушек, и торжественно устанавливали Деда Мороза – бабушка заранее обновляла ему ватную бороду и брови, а если было нужно – подкрашивала красной акварелью облупившиеся щеки и нос. Елка получалась на славу! Не побоюсь показаться ностальгирующей старушкой, для которой все, что «было раньше = было лучше», скажу – елки и сосенки в моем далеком детстве действительно пахли лучше! Да что там «лучше»! Они просто-напросто пахли! Пахли смолкой, хвоей, морозной лесной свежестью! (А сегодня мы устанавливаем в доме под Новый Год «сухостоину» с желтой хвоей, которая если и пахнет, то ближайшие полчаса, пока не обсохнет растаявший снег…) Под елку 31 декабря вечером взрослые тайком от нас укладывали подарки. В Деда Мороза я, восьми- девятилетняя дылда, не верила, а поэтому частенько разыскивала подарки по секретным местечкам и почти всегда уже знала, что мне подарят. Тем не менее радости и удовольствия от подарков не убывало. Чего только нам не дарили! Книжки, игрушки, сладости! А однажды мне подарили огромную, редкостную по тем временам коробку карандашей, в которой ярусами располагался набор из 72 оттенков цветов! Я нянчила эту коробку, нюхала «новенький» запах древесины и красок, исходивший от карандашей, так долго, что однажды мама спросила: «Что же ты не рисуешь новыми карандашами?». Я смутилась и ответила – «Мне их жалко…»
С Новым Годом связано много воспоминаний – вот папа принес из военкоматского спецмагазина два небольших «фруктовых» ящика мандаринов, и дом наполнился запахом цитрусов… Куда столько, спросила практичная бабушка! Чтобы есть, ответил папа. И мы ели, кто сколько мог. Аллергии и диатезы появились уже позднее, у наших детей.
А вот мы с Людочкой Зотовой кружимся в марлевых пачках – девочки-«снежинки» на празднике Новогодней Елки в военкомате. Все ребятишки в карнавальных костюмах: Вова Клоков – Буратино, Вова Киселев – принц из сказки, Света Сердюкова – лисичка. Мы дружно поем песни и рассказываем стихи, играем в подвижные игры с беготней и хохотом. Родители смеются, хлопают в ладоши, радуются, что их детям хорошо и весело.
К Новогоднему Утреннику в школе мы с бабушкой готовились долго – шили украинский костюм, плели из искусственных цветов венок с разноцветными лентами, даже сапожки мне соорудили из резиновых, обшив-обтянув их красным сатином. Получилось замечательно! Мне дали приз – резинового ежика и пакет сладостей – и сфотографировали на память! Фотография эта до сих пор хранится в моем альбоме.
Но вернемся в наш дом, что на Московской, 23…
Мама работала в школе, папа в военкомате, дед проектном институте и возвращались они домой только под вечер. Бабушка сильно уставала, умудряясь совмещать уход за детьми и их воспитание с нескончаемой работой по хозяйству. Сестренки росли, и скоро их отдали на воспитание в ясельную группу детского сада. Не сказать, что это сильно разгрузило бабушку. Малышки часто болели – то в садике подхватят инфекцию, то я из школы принесу в дом какую-нибудь очередную хворобу… Но как-то справлялись все вместе.
Девочки заговорили рано, очень любили, когда им читали книжки или рассказывали сказки. Длинные зимние вечера все в доме коротали за чтением. Если мама приносила домой новую книжку, то на прочтение ее устанавливалась очередь или устраивались «громкие читки», «вслух с выражением». Телевизора в доме не было, и единственным «окном в мир» для всех нас было радио. «Не шумите, дедушка новости слушает» - было для нас законом. Мои ровесники наверняка помнят радиопередачу «Театр у микрофона» - у радиоприемника собиралась вся семья. Верхний свет гасили, приглушалась темным платком настольная лампа и дом наш становился театром… Малышки опять засыпали у взрослых на коленях, мы слушали голоса артистов и звуки спектакля, а образы создавались у каждого свои.. Сестренки очень любили слушать детские передачи. Сидели воскресным утром рядком на диване, чинно сложив ручки на коленках, и слушали по радио незабываемый голос Любезнова: «Здравствуй, дружок! Хочешь, я расскажу тебе сказку?...»
Ляля и Лена легко обходились обществом друг друга, ведь партнер для игр всегда рядом. Однако им очень нравилось, когда мама и бабушка уходили по делам, оставляя малышек под моим присмотром дома. Развлекая сестричек, я придумала игру в «Сонечку», наивно полагая, что им это нравится – девочки мои по очереди были «Сонечкой-маленькой девочкой». Её следовало пеленать, заворачивать в одеяльце и укладывать спать на дедушкиной кровати. Я – будто бы мама будто бы уходила на работу, а Сонечка спала на кроватке. Потом я возвращалась, «понарошку» кормила ее кашкой, умывала, расчесывала, сажала на горшочек и др. и пр. … Сейчас-то я понимаю, что по сути это была игра в живых кукол, что так я осуществляла мечту всех девочек иметь живую куклу, такую, чтобы она говорила, ходила, пела, танцевала и в то же время могла послушно сидеть в уголке, когда надоест… Но тогда мне казалось, что они, как и я, получают от игры огромное удовольствие. Ленусе эта игра тем не менее быстро надоедала, и она, насупившись, отказывалась упаковываться в одеяло. А Лясенька терпеливо изображала Сонечку, пока я не говорила, что все, мол, хватит, пойдем почитаем. Читать?! Да с превеликой радостью! – было написано на Лясином личике большими буквами. Хорошо еще, что одних нас оставляли редко, а то выработалось бы у сестренок с моей помощью стойкое отвращение к «маленьким Сонечкам»!

Серия сообщений "Как я была маленькой":

Часть 1 - Как я была маленькой
Часть 2 - Как я была маленькой (продолжение)
...
Часть 10 - Как я была маленькой - 9
Часть 11 - Как я была маленькой-10
Часть 12 - Как я была маленькой-11
Часть 13 - Как я была маленькой-12
Часть 14 - Как я была маленькой-13
...
Часть 22 - Как я была маленькой. Заключительная глава.
Часть 23 - О воспоминаниях...
Часть 24 - Бабушкин сундук...