Не был исключением и великий итальянский тенор Марио дель Монако.
Во время гастролей в нашей стране певца очень заинтересовало, что означает фраза, которую говорят друг другу русские коллеги перед выходом на сцену – «Ни пуха, ни пера».
Пришлось ему объяснить, что это «волшебные слова», предохраняющие от «эттатуры» (некий итальянский аналог наших «порчи и сглаза»).
Дель Монако был в восторге от нового «радикального средства защиты» и даже выучил эту фразу на русском языке (правда, поначалу у него получалось «ни пуга, ни пера» – но в конце концов он научился выговаривать правильно: оперному певцу не привыкать даже петь на разных языках!).
Между тем, наши предки очень бы удивились, узнав, что мы обращаем такое пожелание и к артисту перед выходом на сцену, и к студенту, отправляющемуся на экзамен – словом, к кому угодно…
Они-то использовали её в определённом конкретном случае – применительно к охоте (как мы помним, охота – наряду с собирательством – предшествовала земледелию и скотоводству, сопровождая человечество с самого начала его существования, так что примета эта предстаёт как «срез» достаточно древнего периода).
Древний человек был прямо-таки «окружён» всякого рода духами – злыми и добрыми (поначалу это были не столько «моральные», сколько «практические» категории: «как они настроены по отношению ко мне, чего ждать от этих духов мне и моему роду – помощи или вреда), причём и те, и другие требовали жертвоприношений (примечательно, что с течением времени человечество сохраняло память о таких представлениях: «упыри и берегини», упомянутые в «Повести временных лет» – это именно злые и добрые духи доисторических времён).
Вместе с верой в духов рождалась магия – как представление о возможности влиять на мир материальный путём неких манипуляций, отзывающихся в потустороннем мире – мире духов. И конечно, первой и наиглавнейшей «точкой приложения» магии стала охота – залог выживания древнего человека.
Отголоски такой магии сохраняются и в фольклоре позднейших времён – например, в сказке о трёх братьях, заподозривших, что их мать – ведьма. Чтобы проверить это, они сказали матери, что идут на рыбалку – а сами отправились на охоту. В результате – в лесу в их силки стали попадаться не зайцы, а щуки и сомы…
С духами можно было поссориться (нажив себе тем самым изрядные проблемы), можно было наоборот – договориться или даже обмануть.
Последнее было не так уж трудно: достаточно было использовать магическое средство – слово (да, древний человек уже прекрасно понимал, что «словом можно убить, словом можно спасти…»): на слово они «попадутся» – и уже не обратят особого внимания на действия человека.
Так, чтобы злые духи не мешали во время охоты – надо было их убедить, что человек об охоте и не помышляет, что он не собирается добывать и не добудет ни одного зверя, ни одной птицы… вот именно это и означает фраза «ни пуха, ни пера».
Эмоциональная окраска
Посыл к черту означал некий вызов к нечистой силе.
"К черту!" как ответ на "ни пуха ни пера" — это целая палитра эмоций, скрывающаяся за двумя словами. С одной стороны, эта фраза — демонстрация бунта против традиций. Человек, говорящий "к черту", словно заявляет: "Я не верю в суеверия, я сам хозяин своей судьбы!"
С другой стороны, в этой фразе сквозит ирония. Ведь говорящий, по сути, признает абсурдность ситуации: он желает успеха, но при этом отвергает традиции, которые якобы способствуют этому успеху. В этом контрасте юмора и скептицизма кроется сила фразы. "К черту!" — это своеобразный вызов общепринятым правилам, проявление независимости и, возможно, скрытая вера в собственные силы.
Конечно, уместность такого ответа целиком зависит от контекста. В дружеском общении это может быть просто шуткой, а в официальной обстановке — проявлением неуважения. Но, вне зависимости от ситуации, эта фраза заставляет нас задуматься о традициях, суевериях и человеческой психологии.
Со временем у человека появилось множество других областей деятельности, потеснивших охоту – но один из законов мифологического мышления заключается в неизменности существования мира и человека: всё, что делали наши предки – должны делать мы, и неважно – понимаем мы смысл этих слов и действий или уже не помним его…
Вот так в арсенале современного человека оказалось «защитное средство» первобытного охотника.
