С противного плиточного пола было очень приятно наступать на крупноворсистый ковер в комнате.  Ей стало уютней. С волос на плечи и спину стекали капли воды. Она хотела быстрей высушить их феном. Сбросив полотенце на пол, она подошла к большому, из темного дерева, комоду. Весь он был какой-то через чур с нуля. К нему, казалось, никто не притрагивался, только что привезенный с фабрики.  Она зашла сбоку комода и наклонилась так, что ее глаза оказались на уровне поверхности. Так лучше всего можно увидеть пыль или отпечатки пальцев. Особенно, если поверхность лакированная. Но ничего ей разглядеть не удалось: ни пыли, ни отпечатков. Она нахмурилась и резко выпрямилась.

                - Они что, в перчатках белых уборку наводят? Этакая аристократия! – говоря эти слова, она нарочно повысила тон. Ей думалось:  кто-то услышит ее и обидится. Ей хотелось, чтоб обиделся, потому что такую стерильную чистоту мог наводить только маньяк-уборщик.

                - Маньяк… - сказала она тихо.

                - Манья-я-як – выдавила теперь совсем неслышно.

Мысли завертелись в ее голове.

«Он меня накачивает наркотой! Поэтому я ничего не помню. Он где-то прячется, а ночью приходит и вкалывает в меня какую-нибудь дрянь, а потом делает со мной все, что захочет. Под действием препаратов я сама, наверное, вытворяю все, что угодно. Но как он узнает, что я заснула?»

Мысли накладывались одна на другую. Откуда только они берутся?

                - Видео камеры!

Она тут же посмотрела во все углы своей спальни. В ванной. Выбежала в коридор. Сбежала по лестнице вниз. Заглянула в библиотеку. Пробежала в столовую. Из столовой в кухню. Она умудрилась выскочить даже на улицу посмотреть: нет ли видео камеры над входной дверью. Ее там не оказалось. Несколько разочарованная она вспомнила, что ничем не прикрыта. Совсем голая, холодная, с покрасневшей кожей она побежала в свою комнату. Прыгнула в кровать и накрылась одеялом с головой.

«Сегодня ночью я не буду спать. Нужно посмотреть, что будет. Выпью все кофе из пачки. Как я могла о таком не подумать?»

Только об этом думать ей и не хватало. Теперь она боялась. Да так, что готова была умереть, лишь бы не бояться так сильно. Она вся сжалась под одеялом. Вдавилась в кровать. Дышала медленно – медленно, прислушиваясь. Под одеялом уже не хватало воздуха. Она решилась раскрыться. Осторожно стянула одеяло с лица, глотнула свежий воздух.

«Камер нигде нет. Но он же как-то узнает!»

Она поверила всему, что сама же придумала.

«Он живет в этом доме! Его комната где-то за потайной дверью. Его нужно выследить. Его обитель может быть в библиотеке за книгами. В соседней комнате за шкафами.  В кухне за холодильником. В кладовке за полками с мукой и сахаром. В столовой под ковром наверняка скрыт люк, за которым находится комнатка. Там он и живет!»

От мысли, что в этом доме кто-то прячется, она вся похолодела.  Представила, как он сидит там в своей коморке. Придумывает способы извращения. Ковыряет в носу. Дышит пыльным воздухом. Щерит желтые зубы. Чешет голову, как обезьяна. Раскачивается, сидя на корточках… Ей стало противно.

«Может быть я здесь больше пяти дней? В смысле, я могла отключаться не только на одну ночь. Но зачем он создает мне иллюзию, что я одна. Ведь любой дурак догадается, что его кто-то переносит в кровать и кладет всегда в одно и то же положение. Даже если бы я сама лунатила, все равно, когда-нибудь проснулась  бы в другом положении. Какой-то тихий маньяк. Не дай бог, еще влюбился в свою жертву и не может ее убить. То есть меня».

Идея о тихом маньяке ей придала сил.

«Нужно его найти и убить».

Что и решила сделать немедленно.

                Поездка в город отменилась. Она отложила и сушку волос. Вместо этого собрала их в хвост на макушке. Открыла шкаф. Выбрала удобную одежду. Надела кеды. В них можно неслышно ходить.

«А чем я его прибью?»

Она задумалась. Прикусила нижнюю губу.

«В кухне есть топорик для  мяса».

                Все ее движения были напряженными. Решимость убить не казалась ей сумасшедшей. Она была уверена, что поступает правильно. Уверена в том, что сама придумала. Она ни разу даже не попыталась усомниться в своих размышлениях. Все это было настолько реально.

«Сейчас он выжидает вечера, быть может спит. Нужно делать все, как обычно. Ходить небрежно, стукать предметами. Сболтнуть что-то глупое о погоде, как я часто это делаю. Чтобы он не заподозрил изменений ни в голосе, ни в звуках».

С твердой решимостью она вышла из комнаты.

«Интересно, о чем думают убийцы, когда идут на преступление?»

Потом мысли пропали. В голове стало пусто. Теперь она ощущала только решимость и страх. План действий возник сам собой и она выполняла его молча. Ей было так знакомо это состояние, что она и не подумала отметить его каким-нибудь замечанием.

                Прошлепала резиновыми подошвами кед на кухню. Налила воду в кофеварку. Насыпала молотый кофе в ситечко. Включила. Через несколько секунд запахло свежим бодрящим напитком. В стеклянную колбу тонкой струйкой полилось кофе. В ее голове по-прежнему было пусто.

- Скоро вечер и, кажется, начнется дождь – она говорила, не думая об этом. Вылила содержимое колбы в тот же идиотский стакан со слоником. Отрезала кусочек хлеба. Сжевала его и запила обжигающим кофе. В теле стало теплей. Она нашла топорик. Он был тяжеловат из-за своей стальной ручки. Даже толком не осмотрев, взяла его в правую руку. Пальцы были холодными. Выходя из кухни, она на секунду остановилась в арочном проеме. Он вел прямо в столовую. Холодный взгляд уперся в яркий ковер под обеденным столом и шестью стульями. Еще мгновенье гробовой тишины и она бросилась вперед.