Однако, судя по воспоминаниям современников, благосклонность императора к той или иной красавице вовсе не была показателем супружеской неверности. В 1820-30-е годы Николай I еще настолько сильно был влюблен в свою жену, что всегда рассказывал ей о той или иной даме, с которой немного флиртовал. 
Дело в том, что Николай Первый культивировал образ Прекрасной Дамы, требуя особого почитания со стороны довольно развязных придворных кавалеров. Тем самым он, пытаясь воспитать в дворянах платоническое поклонение дамам, надеялся сформировать возвышенный строй мыслей и чувств. Сам же он не только служил императрице Александре Федоровне, отдавая дань ее красоте, но и поклонялся Прекрасной Даме в лице других красавиц. 

Есть еще одно существенное обстоятельство, давшие повод к разговорам об увлечении Николаем 1 княжной Урусовой. Заметим, что в воспоминаниях современников существуют очень осторожные намеки на значение княжны Урусовой в императорской семье. Рассказывали, что Николай Первый не скрывал своих чувств к Софье Александровне в период конца 20-начала 30-х годов, пытаясь обручить фрейлину с любимым племянником, сыном брата Константина Павловича, Павлом Константиновичем Александровым. С точки зрения императора, это был бы хороший союз, тем более, что Александров был безумно влюблен в княжну. Брак был уже не за горами. Однако, благодаря «доброжелателям», Александров проявил слабость, подпав под влияние общественного мнения. Слухи, сплетни так повлияли на него, что он, не выдержав, постарался подавить в себе любовь к Урусовой. Правда, о чувствах самой Софьи Александровны свидетельств нет. Но есть некоторые особенности ее поведения, замеченные светским обществом: она оживлялась только в присутствии императора, теряя свой обычный бесстрастный вид.

«Бело-розовое, гладкое и всегда бесстрастное лицо княжны Урусовой оживляется, на нем появляется выражение неописуемой радости лишь тогда, когда она находится рядом со своим Государем-повелителем. Но в прочих случаях на этом лице ничего невозможно прочесть», – ревниво констатирует наблюдательная жена австрийского посланника красавица Долли Фикельмон в своем дневнике. « Император выглядел как никогда красивым. Вид завоевателя ему очень подходит, это впечатление усиливает свита прелестных женщин, следующих за ним из залы в залу и ловящих каждый его взгляд. Три главные фигуры в этой группе обожательниц – мадам Завадовская, Натали Строганова и княжна Урусова. Последняя, согласно общему мнению, справедливому или нет, имеет неоспоримые права на наибольшее предпочтение», – вновь записывает Фикельмон результат своих наблюдений.

А.П.Брюллов. Портрет графини Н.В.Строгановой. Начало 1830-х гг
П.А. Вяземский в 1870 году писал, что мадригал этот пошленький и перу Пушкина принадлежать не может. 
Не веровал я Троице доныне,
Мне Бог тройной казался все мудрен:
Но вижу вас и верой одарен,
Молюсь трем грациям в одной богине.                                                                                                                                                                                                                                                 Он считал, что друг его не мог любить глупенькой Софи (как ее называли), а был влюблен в сестру ее графиню Пушкину (Мусину-Пушкину). В   1833 году Софья Урусова вышла замуж за князя Льва (Леона) Людвиговича Радзивилла. Князь был флигель-адъютантом Его Императорского Величества Николая Павловича. Верным его слугой. Участвовал в подавлении восстания в Польше в 1830 году. И в 1864 году Франц Винтерхальтер написал ее портрет в 50-60-лет.
Так кто же изображён на портрете Соколова? Ответ стал понятен,когда я обнаружила акварельный Рисунок  хужожника  Б. Сирби. 1820–30-е. находящийся  в Музее Хиллвуд.Надпись на портрете подтверждает что портрет принадлежит Елене Михайловне Завадовской. 


[показать]

Значит и на портрете П.Ф.  Соколова  изображена  Завадовская. Оба портрета  принадлежат ей.
Тайна портретов Соколова раскрыта благодаря Ольге Видовой. и моей находке портрета Завадовской в интернете,который я долго искала,а обнаружив  решила опубликовать в подтверждение её  идеи.А стихотворение Пушкина Красавица бесспорно принадлежит ей.
Об этом написала и [Madamed~ Ash, ladylight] "Невы холодной Клеопатра". Графиня Елена Завадовская – https://www.chitalnya.ru/work/1542167 привожу отрывок автора.
Елена подошла к столу, вытащила из бювара почти написанное письмо, развернула. Взгляд ее торопливо скользил по отточеным в долгом обдумывании фразам:
« Вы осуществляете, Милостивый государь, живейшее и постоянейшее мое желание, разрешая мне послать к Вам мой альбом – я слишком ценю возможность владеть памяткой от Вас, чтобы не быть Вам благодарной за сделанное Вами обещание.
Примите уверение, прошу Вас, в этом, как и в моих самых отличных чувствах.
Елена Завадовская.»
16 мая 1832 года.
Она тщательно подправила затейливый хвостик буквы «я», запечатала хрупкий лист тяжелою фамильной печатью и вручила тотчас вбежавшей на нетерпеливый звонок молоденькой камеристке с строгим наказом: немедля доставить письмо по адресу и дожидаться ответа, сколько нужно.
Вместе с тонким конвертом был вручен в руки горничной и тяжелый альбом, в роскошном, темно – синем бархате с золотыми застежками.
Несколько дней спустя она получила альбом назад, и в нетерпении раскрыв его прочитала на самой середине ошеломляющее, совсем нежданное ею, непостижимое!
К***
Все в ней гармония, все диво,
Все выше мира и страстей;
Она покоится стыдливо
В красе торжественной своей;
Она кругом себя взирает
Ей нет соперниц, нет подруг;
Красавиц наших бледный круг
В ее сиянье исчезает.
Куда бы ты не поспешал,
Хоть на любовное свиданье,
Какое б в сердце не питал
Ты сокровенное мечтанье, -
Но встретясь с ней, смущенный, ты
Вдруг остановишься невольно
Благоговея богомольно
Перед святыней красоты.
А. Пушкин «К***».
( *Это «несравненное» (В. В. Вересаев) стихотворение пушкинисты долгое время адресовали невесте поэта, Н. Н. Гончаровой.
Многие исследователи и сейчас оспаривают посвящение его именно графине Е. М. Завадовской. Автор.)
Первые строки она прочла, даже не осознав вполне, что это адресовано именно ей.. А потом.. Потом словно ее пронзил и осветил с ног до головы солнечный луч.
Осветил так, что в душе ее мгновенно не осталось не единого черного пятна. Она чувствовала это. Ей, «сладкой светской грешнице», той, которую, как она знала, тайком называли «холодной Клеопатрой», и чью красоту считали, поистине, «губительной», (Курсив от автора:М. Ю Вельгурский – Вельегорский, в письме знакомому В. Ленцу, например, писал, что « никакая артистическая натура не может спокойно созерцать такую прекрасную женщину, и это весьма опасно!» - автор.)
отпускались такою вот необычной рифмованной епитимьей * (*церковное покаяние, налагамое священником – автор.) все ее , «вольные и невольные тяжести душевные», в которых она редко исповедовалась и перед Богом, и перед самой собою. Читая строки, слепо спотыкаясь мокрыми от непрошенных слез, глазами о точки и тире, о тонкие петли букв и затейливые узоры знаменитого почерка, графиня Елена – непокорная, насмешливая, сдержанная, непроницаемая для светской толпы « праздных зевак», - словно переживала заново всю свою жизнь.
И она ничуть не сожалела о том, что в откровенных беседах позволила перелистнуть некоторые страницы своего Пути невысокому курчавому человеку с голубыми глазами, взгляд которых притягивал неизъяснимо!
Странно, но она рассказала Пушкину даже о тяжелых, первых своих родах.. А о том, о чем умолчала - о мечтах, разбитых надеждах, потерянной любви, снедавшем ее долгие годы честолюбии, гордости, безмерной усталости от всякого рода разочарований-, он догадался и сам - всеведующей, проницательной своею душой!
Ему, и только ему одному, открылась запрятанная в «секретный ларец» усталой женской души, тайна «маленькой панночки Хелены», что засыпала когда - то на коленях у отца, перебирая пальцами золотистую бахрому эполет. Девочка эта потом благополучно скрылась ото всех под маской светской непроницаемости и равнодушия; девочка эта ловко и непринужденно оделась в броню «обычных» грехов блистающей светской красавицы. И продолжала жить, не открывая свой истинный облик даже зеркальному отражению! Она и не ждала, не могла представить себе, что ее разгадают, раскроют спрятанное в ларце души лицо, сорвут совсем уж сросшийся с обликом маскарадный убор!
Она, смеясь, разбивала сердца многих, но то, что и ее сердце тоже было разбито под ударами Судьбы , не заметил и не понял никто, кроме Пушкина – непоседы, зубоскала, циника и Дон - Жуана, каких еще поискать!
Графиня Елена вновь и вновь перечитывала присланное стихотворение, и не замечала, что по щекам ее сползают тихие, крупные капли и оставляют следы на бархатно – белоснежных листах альбома. Она так открыто плакала впервые. Будто вернулась в детство. И будто бы, хоть и на миг, но спала долголетняя, так тяготившая ее маска «холодной Клеопатры Невы»!
Через некоторое время, встретив Пушкина на одном из балов во дворце князя, министра Двора П. М. Волконского, графиня Завадовская молча склонилась перед Поэтом в низком реверансе - таком, каким обычно приветствовала только представителей Императорской фамилии, чем немало изумила свою подругу Марию Мусину – Пушкину. Но объяснять донельзя шокированной графине Мусиной причину своего, такого необычного, «жеста» Елена Михайловна не стала. Попросту – не сочла нужным. Как всегда!

P.S.
Портрет Зинаиды Ивановны Юсуповой.

Макаров Иван Кузьмич. Портрет - Наталия Николаевна Ланская 1849 г.


Наталья Николаевна Ланская. На портрете  Гау.

Портрет старшей сестры Авроры Шернваль ,Эмилии Мусиной-Пушкиной.



Еще один малоизвестный портрет Елены Завадовской.

Портрет ещё одной красавицы - современницы Пушкина Авроры Карловны Шернваль-Демидовой-Карамзиной.


Ольга Удачная

Источник: https://www.chitalnya.ru/work/1899327/
При копировании материалов с сайта, активная ссылка на оригинальный материал обязательна.
Все права защищены © chitalnya.ru