"Непричесанные мысли" - так называется статья Русланы Ляшевой в "Литературной России", главу из которой (это об одном из центральных рассказов книги Бориса Евсеева "Лавка нищих" - "Мясо в цене") я случайно выловила в интернете и выкладываю для всеобщего обозрения. Книга "Лавка нищих" - в коротком списке Бунинской премии - 2011. Ее печатает неизвестное издательство "Нигде не купишь" на заказ, потому что книги нигде действительно нет, висит в интернете только электронка и аудиокнига на всех сайтах. Актуальность и востребованность рассказов Бориса Евсеева очевидна.
"Оселок старый для новых проблем"
"…Между тем, рассказ – такой мобильный жанр, точнее, проворный и юркий, что в любую «щель» процарапается, любое событие вывернет наизнанку.
Наверное, многие согласятся, что после Вячеслава Дёгтева эстафету лучшего рассказчика подхватил Борис Евсеев; внешне они «засветились» на разном фоне – Дёгтев дружил с патриотами, Евсеев тусуется с демократами, – но в творческой манере, в стиле гротеска, они близки друг другу и, в сущности, не имеют себе равных. О прозе Дёгтева я уже писала, обращусь к повествованию Евсеева.
Но прежде краткое отступление.
Почему у нас такое обострённое внимание уделяется селу, продовольствию, в общем, еде? И в прессе, в публицистике, и в художественной литературе? Потому что земля, на которой всё произрастает, всегда в России была нравственным оселком, на котором оттачивались проблемы бытия народа и его правящего класса – от князей и бояр в прошлом до нынешних чиновников и олигархов, т.е. элиты – и традиция продолжает стягивать в один узел темы хлеба насущного (даждь нам Бог) и пищи духовной. При огромных внешних переменах всё остаётся так, как положили предки от Ярослава Мудрого и митрополита Илариона, от славянофилов с западниками, от Пушкина и Льва Толстого до сегодняшних «новых реалистов» и постмодернистов. Рассказ, мобильная малая форма, прекрасно фиксирует ситуацию.
Лет десять назад, помнится, в Москву на гастроли приезжал из Германии молодёжный ансамбль «Мясо», рок-гитаристы делали музыку из шума городского. Игровое отношение на Западе к теме земли и еды выразили музыканты, подчеркнув отличие от нашего менталитета.
Борис Евсеев продовольственную проблему вынес в название рассказа «Мясо в цене!» («НГ – Ex libris» от 22 мая 2008 г.), однако не стал подобно публицистам терзать душу читателя цифрами, вроде того, что на восстановление поголовья скота надо 137 миллиардов рублей, а в национальной программе на всё мероприятие по подъёму животноводства заложено лишь 47,5 миллиарда рублей; и т.д. и т. п. (Статья «Кушай тюрю...» Фёдора Подольских в «Советской России» от 27 мая 2008); прозаик тащит читателя по нравственным рытвинам и колдобинам, оставшимся после «ядерного удара» по с/х.
В лавчонку на окраине Мытищ вломились ранним утром ряженые и потребовали: «Сыр, мясо, колбасу – в мешки! Деньги – на прилавок! Бутылки – в ящики!». У хозяина лавчонки от страха «слова пропали». «Продавец, однако, быстро всё понял, стал распихивать в пластиковые мешки что попадалось под руку: мясо, рыбу, молочку...» Уже оттартали ко входу три полных мешка, как из подсобки вышел огромный, с несоразмерно длинными руками югослав. «Никто точно не знал: серб он, хорват или кто ещё. Слышали, из Боснии, значит, босняк». В сером плаще с обрезанными по локоть рукавами босняк перестал жевать, «глянул удивлённо на ряженых». Прокашлялся, вынул из холщового подсумка на поясе колбасный нож. Двумя ударами ножа босняк спустил с главного ряженого холщовый чехол, третьим и четвёртым ударом рассёк пояс на клоунских штанах, штаны упали. «Остальные ряженые, увидев главного в женской лиловой кофте и вытертых до дыр трусах, оторопели». И вот «мясная сценка».
«Видя нетвёрдость главного и, вмиг почуяв: остальные – дети, раб силы (босняк. – Р.Л.) отступил на шаг, примерился, развернул растерявшегося противника лицом к двери, приспустил ему полосатые трусы и отсёк от розовой ягодицы добрый кусок мяса. Мясо, приоткрыв дверь, он выкинул за порог». Там «филейную часть» схватила собака и сожрала. А крутого босняка торгаш с лесопильного рынка чуть было самого не превратил в «мясо», то есть в лося или кабанчика – живую мишень для денежных стрелков, поскольку в Мытищах есть «Торговый зал оружия», а на окраине – стенд (тир), где они его испытывают. Хозяин сунул босняку задаток и заставил встать на четвереньки, облачившись в звериную шкуру. Не бойся, мол, бронежилет из «композитных материялов, хотьковский, для космических стрелков шили».
Но босняк, не будь лохом, уклонился и, кинув устроителей стрельбища, решил возвращаться на родину в Мостар. Он остановил на шоссе «жигулёнка» и поехал в Москву, чтобы через неё двинуться дальше. «Вдруг босняк рассмеялся. Он понял: сила войны оставляет за собой только пепел. От силы воспоминаний остаётся один туман. И по-настоящему существуют только сегодняшний жар и холод в крови, кровь и слюна во рту, Великий Пост и Великое Воскресение вслед за ним. – Останови, – сказал он водителю. – Одна минутька». На подходящей колоде он бережно уложил левую руку и, вынув разделочный нож, одним ударом отсёк себе большой и указательный пальцы». Затем выкинул нож и пошёл к машине. Отнятые пальцы были как изгнание смерти. Он одну силу потерял, взамен получил силу жизни. Водителю «жигулёнка», решившему, что пассажир порезался, босняк сказал: «Лишне мьясо отсёк... Мьясо – в цене! И у нас, и там, выше».
Борис Евсеев – музыкант по своей первой профессии, и он как бы проиграл в сюжете рассказа всю нравственную гамму пищи – земной и духовной: «Мясо – в цене! И у нас, и там, выше». Как было бы полезно прочитать этот рассказ нашим дорогим реформаторам, которые скупятся лишнюю «копейку» потратить на с/х. Босняк собственных пальцев не пожалел, чтобы очиститься от «греха» – нанесения раны грабителю лавчонки.
Руслана Ляшева
http://www.litrossia.ru/2008/32-33/03200.html