Авир hарим цалуль ка-яин
Вэ-рэ’ах ораним
Ниса бэ-руах hа-арбаим
Им коль паамоним
У-в-тардемат илан ва-эвен
Швуя ба-халома
hа-ир ашер бадад йошевет
У-вэ-либа хома
Горный воздух пьянит как вино, а хвойный запах
разносится ветром в сумерках со звуком колокольчиков
И во сне из дерева и камня, закованный в свой сон,
Город, который «сидит одиноко», и в его сердце — стена.
Припев
Йерушалаим шель заhав
Вэ-шель нэхошет вэ-шель ор
hало лехоль шираих
ани кинор
Иерусалим, отливающий золотом, медью и светом,
Не правда ли я — скрипка для всех твоих песен?
Иерусалим, отливающий золотом, медью и светом,
Не правда ли я — скрипка для всех твоих песен?
2-й куплет
Эйха йавшу борот hа-маим,
Кикар hа-шук рэйка,
Вэ-эйн покед эт hар hа-баит
Ба-ир hа-атика.
У-в-меарот ашер ба-сэла
Мэялелот рухот,
Вэ-эйн йоред эль Ям hа-мэлах
Бэ-дэрех Йерихо.
Вот высохли твои колодцы, и опустела базарная площадь,
И никто не посещает Храмовую Гору в Старом городе.
И в горных пещерах стонет ветер,
И никто не направляется к Мёртвому морю по Иерихонской дороге.
3-й куплет
Ах, бэ-вои hа-йом лашир лах
Вэ-лах ликшор ктарим
Катонти ми-цеир банаих
У-мэ-ахрон hа-мшорэрим.
Ки шмех цорэв эт hа-сфатаим
Кэ-нешикат сараф.
Им эшкахэх Йерушалаим
Ашер кула заhав!
Но я пришёл сегодня воспевать тебя, и надеть на тебя твою корону,
Я самый малый из юных детей твоих и последний из поэтов.
Твоё имя обжигает губы, как поцелуй серафима.
«Если я забуду тебя, Иерусалим…», который весь золотой!
4-й куплет
Хазарну эль борот hа-маим
Ла-шук ве-ла-кикар,
Шофар корэ бэ-hар hа-баит
Ба-ир hа-атика.
У-в-меарот ашер ба-сэла
Альфэй шмашот зорхот.
Нашув нерэд эль Ям hа-мэлах
Бэ-дэрех Йерихо!
Вернулись мы к твоим колодцам, на площадь и базар,
Шофар звучит на Храмовой горе в Старом городе.
(И в Старом городе, в Элуле, опять звучит шофар).
И в горных пещерах солнце переливается тысячами лучей.
И вновь мы поедем к Мёртвому морю по Иерихонской дороге!