БОЛЬНО КАСАТЬСЯ НЕБА. ОСОБЕННО ВЕСНОЙ.

Текст: Дмитрий Шеваров
"Российская газета" - Неделя №6330 (58) 13.03.2014, 00:10
[600x400]
Фото: Игорь Виноградов/ РИА новости www.ria.ru
После зимы скрипят качели. Птицы не поют - кричат. Даже в городе стало вдруг много неба. И вспоминаешь, как в отрочестве от этого избытка воды, птиц и неба ты бредил стихами. Половодьем стихов своих и чужих заполнял тетрадки. Грустно и легко об этом вспоминать. Легко сейчас, а тогда - какой это был озноб, как страшно было. "О, знал бы я, что так бывает,// Когда пускался на дебют, // Что строчки с кровью - убивают, // Нахлынут горлом и убьют!.." (Б. Пастернак).

Теперь же мы ценим комфорт - даже в литературе, даже в круге чтения. Боимся себя потревожить, ранить. Нам удобно забыть, что поэзия - "дитя смерти и отчаяния" (И. Анненский). Хочется, чтобы стихи были элементом приятного мира, симпатичными деталями нашего внутреннего интерьера.

Но настоящая поэзия никогда не будет удобной. Она всегда - боль. Острая боль любви. Обо всем этом мне напомнили стихи Елены Тахо-Годи - нашей замечательной современницы, ученого-филолога и поэта.

...Только коснусь ладонью Знакомой ручки дверной - Снова полна любовью К жизни этой земной. И ничего не нужно Мне в мире, кроме того, Что при моем рожденье Было судьбой дано. Только бы было небо Синим, зеленой - трава, Мне хватит воды и хлеба, Чтоб счастлива я была. * * * Когда-то здесь лежали Ахматова и Блок, Теперь лежит молитвенник И ситцевый . Молитвенник, чтоб Богу Молиться по утрам; , чтоб рано утром Идти в Господний храм. Ахматова забыта. Забыт отныне Блок. Остались мне молитвенник И ситцевый . Мимолетное Прости мне минутную слабость, Надежду, мелькнувшую тщетно. Я знаю, что прав не осталось У бедного сердца на это. Но взгляд твой открытый, и голос, И то, что рассудка сильнее, Наполнили душу такою Тоской, что сказать не сумею. Я знаю, что, кроме разлуки, Судьба нам не может дать больше. Ну что ж - обними меня крепче... Ну что ж - поцелуй меня дольше... * * * Сначала меришь жизнь на дни, Потом - на годы, Потом узнаешь, что они Здесь непригодны, Что начинается В десятилетья И четверть века так легка, Как полстолетья.

И только под конец пути От нетерпенья Опять начнешь считать на дни И на мгновенья. Как будто в комнату вошел И тут же вышел - Вот и вся жизнь - зеркальный сон, чисел. * * * Теперь все равно абсолютно, Что было, что будет со мной. И счастье, и горе минутно, А вечен - лишь вечный покой. И только когда к полуночи Забудусь, усталая, сном, Я вижу в виденьях непрочных Знакомый с младенчества дом, И девочку в черных кудряшках В горячей траве цветника, И в потной ладошке букашку, Похожую на светляка. И трудно в момент пробужденья Поверить, дитя В блаженной игре единенья С вселенной, действительно, - я. * * * Гаснет нежность родного взгляда Так быстро, так ощутимо. Я сегодня была бы рада Умереть, пока я любима. Знать, что радость была безмерна, Но больше неповторима - Как же тяжко неимоверно, Как же больно невыносимо! * * * Может быть, твоя душа - Эта цветная, Золотисто-голубая, Как небесные поля, Промелькнула над плечом, Заставляя обернуться, Обернуться - улыбнуться И задуматься потом.

Источник: http://www.rg.ru/2014/03/13/taho-godi.html