мама рассказывает, что в двенадцать лет я предпочитала у зеркала не задерживаться, а уж если приходилось по ежедневной необходимости, смотрела весьма и весьма скептически - мол, могло быть и лучше.

а потом мы поехали в отпуск. в мамин отпуск, и в мои каникулы.

мы едем на поезде (это большое ура - я обожаю поезда). я - на верхней полке
плыву по заоконью, мама - внизу читает.

и вот мы на вооолге. я уже была на море. была в разных городах приморских. а вот чтобы специально к реке поехать отдыхать у меня в голове пока не уложилось - непонятно, что за река это такая, до которой столько ехать надо. и главное - зачем? ведь не МОРЕ же!

расположились на туррррррррбазе (все ждала военного подвоха от этого названия - база+тур+ррррррр).
живем себе - ходим наааа реку, рыыыбку ловим. а река-то .... да... я такой не встречала еще. впрочем, любовь к морю не перебила. далеко ей до него. и дней через несколько я уж было и затосковала по нему.

как вдруг в казенной ручке нашего казенного турбазовского домика появились казенные клумбенные цветы. срезаные. срезаные чьей-то ловкой рукой.
мама и напарница ее по путевке (соседка наша, значит, по домику) зарделись, посмеялись и разошлись по комнатам, гадая на прекрасного дарителя.
следующим днем казенная история повторилась, и потом снова, и опять.. женщины терялись в догадках. переглядывались и хихикали.

а я .. а я пыталась угомонить лихую челку, наспех выстриженную мне большущей парикмахершей - ну не укладывалась она никак в ту сторону, в которую я хотела. и мы с ней вели непримиримую борьбу. в моем арсенале были расческа, щетка, фен и щипцы. а у нее - непокорность.
одним словом, все были заняты.

и наконец каким-то образом это все выяснилось. в смысле выяснилось, кто это ночами чужие клумбы очищает от цветов. оказалось, цветы были адресованы мне. на что я сказала "хм" (или "ха", что-то в этом роде) и горделиво дернула челкой (кстати, с тех пор мы в большом с ней ладу).

и начался мой первый роман. мы катались (ой, как в кино прям!) на лодке, мы кружились в каруселях, мы гуляли по (ну не помню уже где), но самое ужасное наступало вечером, когда темнело, зажигали фонари на главной аллее турррррррбазы и мы под ручку чинно прохаживались. да если бы просто прохаживались! мы же слушали трансляцию шахматных поединков! и трепетный и робкий поклонник мой превращался в тигра-быка-льва, и дрался на воображаемой им под голос диктора шахматной доске. да. до последнего вздоха. до последнего всхрипа.

с тех пор я не люблю шахматы. ни играть. ни смотреть. ни слушать. н-и-ч-е-г-о.