http://www.mjjcommunity.com/forum/threads/129265-K...-Trial-Testimony-Summary/page3

Jacksons vs AEG - День 42-43 – 2-3 июля 2013 года.

Показания доктора Сидни Шнолла. Эксперт по зависимостям от Джексонов. Резюме.


[285x373]
Доктор Сидни Шнолл

Майкл Каскофф, адвокат Джексонов, ведет прямой допрос.

Доктор Шнолл работает в штате Коннектикут, родился в Нью-Джерси. Он окончил медицинскую школу в 1967 году. Он описал свой обширный опыт. "Наркология занимается исследованием проблемы наркозависимости," - сказал доктор Шнолл. "Это очень широкая область." (ABC7)

Сегодня он свидетельствовал о своем опыте. Он специалист по наркологии и боли. Его практика началась в начале 1970-х годов, с 2001 года он выступает в качестве консультанта и эскперта. Шнолл оказывал помощь в разработке программ для управления рисками для фармацевтических компаний. Это способ понимания проблемы злоупотребления наркотиками. Шнолл не занимается судебными консультациями. Он сказал, что это первый случай за 15 лет, когда он свидетельствовует. Шнолл консультировал Ассоциацию Игроков НФЛ, Chicago Cubs и Bulls, и написал, примерно, 40 глав для учебников за свою карьеру. Он также оказывал медицинскую помощь на концертах Rolling Stones и Fleetwood Mac. Для посетителей концерта, а не для исполнителей. Шнолл консультирует Chicago Cubs, начиная с 1982 года. Он рассказал, что когда он первый раз вошел в тренировочный зал, так сразу же забеспокоился. Шнолл сказал, что в одной только раздевалке Chicago Cubs была бутылка амфетаминов, которых игроки называли "зелененькие". Таблетки были зеленого цвета, отсюда прозвище игроков, сказал Шнолл. Он также заметил, что в клубе был пивной кран. Он сказал Cubs, что обе вещи были неуместны, и они согласились. Он ввел мониторинг и программу тестирования. Шнолл сказал, что программа мониторинга наркотиков, разработанная им для Cubs, стала моделью для Major League Baseball. (AP)

Доктор Шнолл изучил медицинские записи, депозишнс и стенограммы, представленные в этом деле. Он также подвергся даче депозишн. (ABC7)

Доктор Шнолл: Лекарственная зависимость (Drug dependence) является фармакологическим воздействием препарата. Вы принимаете его непрерывно и вдруг прекращаете это делать, вы входите в абстиненцию (синдром отмены). (Синдром отмены — реакция организма, возникающая при прекращении или снижении приёма лекарственного средства и проявляющаяся ухудшением состояния пациента (развитием симптомов или состояний, на устранение которых было направлено действие препарата, а порой и возникновением качественно новых симптомов или состояний, отсутствовавших у пациента прежде). Если вы будете продолжать принимать этот препарат, у вас разовьется толерантность. Толерантность - это когда есть необходимость принять больше лекарства, чтобы изменения вступили в силу.

Каскофф: Могут ли люди, которые принимают правильное лечение становиться наркоманами (drug dependent)?
Доктор Шнолл: Да. Если пациенту правильно предписаны препараты и проводится мониторинг, они могут иметь нормальную жизнь.

Kаскофф: Может отмена наркотиков проходить иногда достаточно сложно, даже для не-наркоманов (drug dependents)?
Доктор Шнолл: Да. Зависимость (аddiction) - это хроническое заболевание, которое характеризуется тягой, навязчивым использованием наркотиков, несмотря на доказательства его вреда. Основным фактором, как правило, является генетика. Один человек, выказывающий зависимое поведение ищет наркотики, другой - ищет лекарство, чтобы лечить основное заболевание. Есть разница между пристрастием (addicted - I) и зависимостью (dependent - II) от наркотиков. Зависимые люди (II) нуждаются в наркотиках, наркоманы (I) хотят словить кайф. Чтобы определить, является ли пациент зависимым (II) или наркоманом (I), надо посмотреть, каково поведение человека во время использования препарата. Обычно врач смотрит по болевой шкале от 0 до 10, затем регулируее то количество наркотика, которое достаточно, чтобы заглушить их боль. (ABC7)

(В дальнейшем для лучшего усвоения трудного материала, изложенного медицинском экспертом пристрастие к наркотикам (наркомания - addicted) будет обозначаться знаком "I", а зависимость от наркотиков с целью заглушить боль (dependent) - "II". примеч. Sway2008)

Врач объяснил разницу между пристрастием (I) и зависимостью (II). Быть зависимыми от наркотиков, означает, что кто-то имеет опыт синдрома отмены, если они переставали использовать его. Он сказал, что зависимость является общей и может происходить под наблюдением врача.(AP)

Шнолл: Необходимо оценить использование человеком наркотиков, чтобы определить правильное лечение.

Он предложил пример одного пациента. Шнолл рассказал, что он лечил женщину, у которой были сильные головные боли, и она постоянно просила у врачей все больше и больше обезболивающих препаратов. Он сказал женщине вести дневник ее болей в ежедневнике, когда ее головная боль начиналась, и что она в этот момент делала. Проблема стала понятна, когда он просмотрел дневник боли той женщины. Женщина всегда начинала испытывать головные боли около 4 часов каждый день, кроме выходных. Она не ела ланч на работе. Сначала она ему не поверила, когда он сказал ей, что ей нужно обедать. Он взял у нее анализы на глюкозу, которые подтвердили его теорию. Решением для ее головных болнй было 3-х разовое питание. После этого она больше не нуждалась в наркотиках.(AP)

Каскофф спросил, что случится, если кого-нибудь внезапно снять с демерола.

Доктор Шнолл: Это будет подобно падению с обрыва, вы не хотите, чтобы это случилось.

Метадон опиоидных наркотиков применяют для обезболивания и лечения опиоидной зависимости. Доктор Шнолл объяснил, как препарат работает. Доктор Шнолл сказал, что самым важным фактором в определении того, следует ли человеку прекратить принимать препарат, необходимо выяснить, какова основная проблема.

Каскофф: Что будет, если человек имеет хронические заболевания?
Доктор Шнолл: Он может оставаться на лекарствах всю жизнь. Если человек имеет основное заболевание и принимает опиоиды, они могут работать лучше. Нет ничего плохого, если делать это по медицинским показаниям.
Каскофф: Вы могли бы назвать каких-либо известных людей, которые имели опиоидную зависимость?
Доктор Шнолл: Президент Джон Кеннеди.
Судья: Почему?
Доктор Шнолл: Боли в спине. (ABC7)

Доктор Шнолл сказал, что зависимость (I) также может лечиться компетентными и правильными врачами. (ABC7)

Kаскофф: Если человек проходит лечение, как часть хорошей медицинской практики, он может стать наркозависимым (II)?
Доктор Шнолл: Если они на долгосрочной опиоидной терапии, они становятся зависимыми (II). Опиоиды являются наиболее часто назначаемыми лекарствами в США. Некоторые пациенты становятся зависимыми наркоманами (I). Но таковых небольшой процент. Цыфры показывают от 10 до 12% пристрастившихся, такой же процент людей, которые пристрастились к алкоголю.

Д-р Шнолл объяснил, что болевой порог - это уровень, на котором кто-то чувствует дискомфорт. Они имеют довольно непостоянный характер, сказал он. "Опиоиды являются наиболее популярными, поскольку они работают," - сказал доктор Шнолл. "Боль - это наиболее частая жалоба, с которой приходят в кабинет к врачу." (ABC7)

Kаскофф: Существуют ли какие-либо факты от любого свидетеля о том, что МДж использовал Демерол вне медицинского учреждения?
Доктор Шнолл: Нет.
Kаскофф: Был ли период, когда МДж использовал Демерол для лечения кожи головы?
Доктор Шнолл: Да. (ABC7)

Доктор Шнолл сказал, что он проверил медицинские записи. Доктор Фаршиан имплантировал патч в брюшину МДж. Патч был сделан для лечения зависимости (II) от Демерола в начале 2000-х годов. Патч блокировал эффект опиоидов. (ABC7)

Kаскофф сказал, что, на основании медицинской документации в последние 16 лет жизни МДж, он был независим от Демерола 13, 5 лет. Kаскофф спросил, согласуется ли это с наркоманией (I). Доктор Шнолл ответил "нет". (ABC7)

Kаскофф спросил, читал ли доктор Шнолл свидетельство от д-ра Эрла, который сказал, что МДж был наркоманом (I), и что он должен был рано умереть.
Kаскофф: Согласны ли вы с этим мнением?
Доктор Шнолл: Нет. (ABC7)

Доктор Шнолл сказал, что он не видел никаких доказательств того, что MДж когда-либо использовал наркотики для развлечения или самостоятельно вводил препараты в отсутствие врача. Эксперт сказал, что он видел доказательства, что МДж боялся иголок; не принимал лекарства сверх того, что было предписано врачами. (ABC7)

Доктор Шнолл говорил об операции, которую перенес МДж, чтобы восстановить повреждения его скальпа.(ABC7)

Kаскофф: В туре Dangerous, МДж получал опиоидные наркотики, согласно доктору Финкельштейну?
Доктор Шнолл: Да. Я не знаю, был ли MДж наркоманом. Я еще не видел информацию, которая позволила бы мне диагностировать наркоманию (I).

Kаскофф: Был ли такой момент, когда МДж принимал бензодиазепины?
Доктор Шнолл: Да.

Доктор Шнолл сказал, что МДж были предписаны Мидазолам и Версед, которые обычно применяют для кратко-срочных хирургических и стоматологических процедур.

Kаскофф: Он использовал их для сна?
Доктор Шнолл: Да.
Kаскофф: Это уместно?
Д-р Шнолл: Да.
Kаскофф: У МДж была проблема со сном?
Д-р: Да. (ABC7)

Доктор Шнолл лечил пациентов, пристрастившихся (I) к Пропофолу. Они были медицинскими специалистами, и ни один из них не вводил его с помощью другого человека. "Как правило, они крадут его из операционных или в отделениях интенсивной терапии или вводят его дома, или в ванной комнате," - объяснил доктор Шнолл. После того, как вливание Пропофола останавливается, эффект ослабевает быстро. Пропофол является наиболее популярным обезболивающим во всем мире, сказал д-р Шнолл. Пропофол - это общий термин. (ABC7)

Kаскофф показал таблицу и спросил, есть ли там записи о том, что МДж получал Пропофол в течение тура Dangerous в 1994 году. Доктор Шнолл свидетельствовал, что Дебби Роу сказала "да", но она не была уверена, был ли это Пропофол или Фентанил. Шнолл не думает, что Роу была лицензированной медсестрой.

Каскофф: Какой специалист был в том туре для Майкла?
Доктор Шнолл: Он был анестезиолог.

Между 1994 и 1996 г. д-р Шнолл не увидел никаких признаков использования Пропофола МДж ни при каких обстоятельствах. Препарат был использован при проведении стоматологических и косметических процедур, сказал он, добавив, что он был подходящим для этого. Доктор Мюррей использовал Пропофол для сна, что было неуместно. "К тому же, он не был врачом-анестезиологом." Kаскофф спросил, есть ли доказательства того, что МДж был наркоманом (I) или зависимым (II) от Пропофола до доктора Мюррея. Доктор Шнолл сказал "нет". Д-р Шнолл сказал, что Пропофол не подходит для лечения бессонницы, даже если МДж предполагал это. (ABC7)

Доктор Шнолл рассказал о том, что доктор Кляйн давал МДж 100 мг дозу Демерола в 2008 году. Он сказал, что с середины года по декабрь доза не менялась. Доза увеличилась в январе 2009 года. Д-р Шнолл сказал, что если человек был ранее зависим от Демерола, потом прекращал его принимать и затем снова возобновил прием, толерантность была бы выстроена.

Kаскофф: Существует ли запись о том, что МДж получал Демерол от любого другого врача?
Доктор Шнолл: Нет. Самая последняя инъекция Демерола, которую МДж получил от доктора Кляйна, была введена 22 июня в дозе 100 мг, согласно записям.

Доктор Шнолл сказал, что никаких следов наркотиков в теле МДж в момент его смерти обнаружено не было. Он также сказал, что этот препарат не имел бы влияния на МДж 25 июня. (ABC7)

Kаскофф: Как действует Демерол, чтобы спать?
Доктор Шнолл: Когда вы принимаете его, это может вызвать сонливость. Если вы зависите (II) от Демерола, у вас может возникнуть некоторая бессонница, если вы прекратите его принимать. (ABC7)

Иногда рецепты выдаются под чужими именами, поскольку, знаменитости часто не хотят, чтобы люди совали нос в их записи, по словам д-ра Шнолла. Он рассказал, что однажды Фрэнк Синатра обратился в больницу, после того, как ему стало плохо на сцене. Больничный компьютер оказался перегружен людьми, которые хотели получить информацию о том, что случилось с Синатрой, сказал Шнолл. (ABC7)

Kаскофф: Доктор Мюррей был компетен, чтобы справиться с болями МДж?
Доктор Шнолл: Он не был компетентен.
Kаскофф: Доктор Мюррей был компетен, чтобы справиться с преблемами МДж, связанными с зависимостью (II) от наркотиков?
Доктор Шнолл: Он не был компетентен.
Kаскофф: Доктор Мюррей был компетен, чтобы справиться с проблемами сна МДж?
Доктор Шнолл: Он не был компетентен.
Kаскофф: Предполагая, что AEG наняла доктора Мюррея, был ли он соответствующим врачом и оказывал ли грамотное лечение проблем МДж, связанных с болями?
Доктор Шнолл: Нет, он не был.
Kаскофф: Предполагая, что AEG наняла доктора Мюррея, был ли он соответствующим врачом и оказывал ли грамотное лечение проблем МДж, связанных со сном?
Доктор Шнолл: Нет, он не был. (ABC7)

Доктор Шнолл: Доктор Мюррей был интервенционным кардиологом, и это является узкоспециализированной областью. Он не имел никакого опыта в прошлом в лечении боли. Они устанавливают катетеры и проверяют сердце, что не имеет никакого отношения к боли. (ABC7)

Kаскофф спросил, если бы МДж находился под наблюдением компетентного врача, был ли он в состоянии освободиться от наркотиков, Демерола и бензодиазепинов.

Доктор Шнолл: Если бы его основные заболевания, боль, бессонница, были бы соответствующим образом пролечены, он, возможно, смог бы освободиться от наркотиков. Он мог бы продолжить выступать, если бы он получил надлежащее обращение с его основными заболеваниями.

Доктор Шнолл свидетельствовал, что МДж имел две основные проблемы: боли и бессонница.
Доктор Шнолл: Если бы у МДж был кто-то, осведомленный в лечении боли, он мог быть вылечен соответствующим образом, и это не имело бы эффекта укорочения его жизни. (ABC7)

Kаскофф: Предполагая, что МДж имел зависимость (dependent - II), как вы думаете, правильное лечение могло бы устранить его зависимость (dependency - II)?
Доктор Шнолл: Да.

Kаскофф: Предположим, что МДж, действительно, пристрастился (addicted - I) к Демеролу в 2009 году, есть ли у вас мнение относительно прогноза для его успешного лечения?
Доктор Шнолл: Он мог бы вылечиться, если бы у него был правильный человек. Наличие поддержки семьи и окружения имеет решающее значение в преодолении наркомании (addiction - I). Вскрытие показало, что он был в очень хорошем состоянии. Одни из самых лучших результатов, которые были получены в лечении, имели отношение к тем людям, которым было, что терять, если они будут продолжать поддерживать свои пристрастия ( addiction - I).(ABC7)

Kаскофф: Основываясь на семье г-на Джексона, известно ли вам, какие-либо члены его семьи были зависимыми (I)?
Доктор Шнолл: У меня нет указаний на это. (ABC7)

Доктор Шнолл согласился с тем, что МДж имел намерения получить надлежащее лечение наркотической зависимости (dependency - II).
Kаскофф: Предполагая, что он не был наркоманом (addicted - I), но имел периоды наркотической зависимости (dependency - II), это могло бы иметь влияние на продолжительность его жизни?
Доктор Шнолл: Если правильно лечить, то это не повлияло бы. (ABC7)

Наркоманы могут умереть раньше из-за передозировки; инфекции очень распространены, такие, как ВИЧ. Если бы МДж получил надлежащее лечение, он имел бы нормальную продолжительность жизни. Кит Ричардс и The Rolling Stones выступают в течение 50 лет. Ричардс пишет в своей автобиографии о своей наркозависимости (I). Доктор Шнолл сказал, что он читает книгу Ричардса, но еще не закончил. Адвокат ответчиков возразил доктору, сказав, что говорить об этом, значит, основываться на слухах. (ABC7)

Шнолл сказал, что исходя из своего обзора медицинских записей, он не увидел никаких доказательств того, что Джексон пристрастился (I) к рецептурным лекарствам. Шнолл изучил медицинские записи, по крайней мере, вплоть до 1997 года. Они включали стоматологические записи и файлы Арнольда Клейна. Записи показали, что Джексон получал пропофол для стоматологических процедур, начиная с 1997 года. Шнолл сказал, что это не ясно, получал ли Джексон пропофол в 1993 году во время тура Dangerous, потому что Дебби Роу не дала ясного отчета. Он сказал, что Роу использовала два разных наименования для лекарств, которые она видела, что Джексон получал в 1993 году, так что было непонятно, был ли использован пропофол. Точка зрения Шнолла о документально зафиксированном использовании пропофола для Джексона была таковой, что оно проводилось в медицинских учреждениях при наличии должного контроля. До прихода доктора Мюррея. Шнолл также обратился к использованию Демерола, сказав, что не было никаких признаков того, что Джексон получал препарат в период между 2003 и 2008 годами. Шнолл сказал, что даже если Джексон пристрастился (I) к лекарствам, при правильном лечении он мог бы прожить долгую, здоровую жизнь. (AP)

Каскофф закончил прямой допрос.

Адвокат AEG Кэтрин Кэхэн провела перекрестный допрос доктроа Шнолла.

Доктор Шнолл создал термин "Рок-Док", имея в виду врачей, которые работают на рок-концертах.

Кэхэн: Как вы думаете, это является этическим для врачей, поехать на гастроли?
Доктор Шнолл: Это зависит от того, что они делают, когда отправляются на гастроли. Я знаю некоторых людей, которые работали на концертах.

Доктор Шнолл был одним из них.
Доктор Шнолл сказал, что иногда ему предлагали лечить исполнителей, он был нанят, чтобы обеспечить лечение на объекте для посетителей или исполнителей.
Доктор Шнолл сказал, что его основной обязанностью было лечить посетителей концерта. Его зарплату выплачивали промоутеры.

Кэхэн: Вы думаете, что это создает конфликт интересов?
Д-р Шнолл: Пока я веду себя должным образоим с этической точки зрения, я не создаю его.

Доктор Шнолл сказал, что он действовал этически на этой работе. Он работал на рок-концертах в 70-х годах. (ABC7)

Кэхэн спросила, привлекал ли д-р Шнолл студентов-медиков, чтобы помочь ему. Он сказал "да". Кэхэн спросила, осуществлял ли он проверку их кредитоспособности. "Я знал большинство из них, и я знал их хорошо", - сказал доктор Шнолл. (ABC7)

Кэхэн: Вы никогда не были наняты в качестве врача, чтобы сопровождать группу на гастролях?
Доктор Шнолл: Это правильно (ABC7)

Доктор Шнолл работает для Pinney Associates, он наемный работник и получает бонусы в конце года. Кэхэн сказала, что Pinney Associates обязана платить $790 в час доктору Шноллу. Доктор Шнолл сказал, что он понятия не имеет, сколько часов он проработал в этом случае. Он был нанят еще в январе. Были недели, когда он работал по он 7-8 часов, в некоторые он вообще ничего не делал. Он сказал, что трудно оценить его оплату, если он говорил с адвокатами истца 10-15 раз. (ABC7)

Доктор Шнолл сказал, что доктор идет от врача к врачу, чтобы получить лекарство. Псевдозависимость появляется в ситуации, когда пациент лечится от боли. Профессиональный врач знает разницу между зависимостью и псевдозависимостью. (Медсестра-присяжная согласно кивает головой). (ABC7)

Доктор Шнолл: Если они имеют проблемы с сильными болями, которые могут убираться только опиоидами, целесообразно их предписать. Единственный факт того, что доктор Кляйн вводил МДж Демерол, не вызывает беспокойства относительно рецидива с Демерол-зависимостью (II).

Кэхэн спросила, является ли это обычной практикой, использование Демерола для инъекций ботокса и наполнителей для лица. Доктор Шнолл ответил, что он не знает, так как он не выполняет эти процедуры. Д-р Шнолл сказал, что как как правило, Демерол больше не используется, потому что он имеет и другие последствия, чем просто опиоиды, считается грязным наркотиком. Доктор Шнолл сказал, что использование Демерола при наличиях боли было поставлено под вопрос в 90-е годы.

Кэхэн: Насколько распространено для специалистов по болям иметь Демерол под рукой?
Доктор Шнолл: Возможно, не все специалисты по болям не будут держать в Демерол на всякий случай, в данный момент.

Доктор Шнолл сказал, что последний раз, когда он предписал Демерол, был в конце 1970-х годов. Он прекратил лечение больных в 2001 году. (ABC7)

"Нет никаких доказательств наркомании (I) в то время," - сказал доктор Шнолл о МДж в 2009 году. Д-р Шнолл не предложил своего мнения относительно того, является ли количество, или тип препарата, который принимал МДж для косметических и стоматологических работ, соответствующими. (ABC7)

Кэхэн: При оценке пациента вы полагаетесь на то, что пациент остается с вами честным, правильно?
Доктор Шнолл: Да.
Кэхэн: Действительно ли, что некоторые пациенты не хотят лечиться?
Доктор Шнолл: Если они пришли ко мне для лечения наркомании (I), они обычно приходили, потому что они хотели вылечиться от их пристрастия (I).
Кэхэн: Должна быть какая-то степень доверия между врачом и пациентом?
Доктор Шнолл: Правильно. (ABC7)

Д-р Шнолл сказал, что люди запутались в различении больных наркоманией (addicted - I) и зависимых от наркотиков (dependent - II). Эксперт сказал, что люди признают, что что-то было не в порядке с МДж, но могли не распознать, что это был отказ от опиоидов (абсцинентный синдром). Иногда отказ от опиоидов включает озноб, насморк, слезотечение из глаз, расширенный зрачок, мурашки по коже. Доктор Шнолл отметил, что многие врачи могли бы сложить все симптомы и заключить, что это отмена опиоидов. Врач согласился, что многие некомпетентные люди могли иднтифицировать это, как симптомы гриппа.(ABC7)

Д-р Шнолл сказал, что он лечил десятки тысяч больных, и только 5-6 пристрастились к Пропофолу. Эти люди были в медицинской сфере. Доктор Шнолл сказал, что некоторые пациенты, возможно, испытывали тягу к Пропофолу, но другие просто злоупотребляли им. (ABC7)

Вне присутствия присяжных, судья обсудил с адвокатами проблему относительно вчерашнего свидетельства Джин Сирайт, когда лна сказала, что по ее мнению, AEG наняла доктора Мюррея. Судья сказал, что это нарушило порог допустимого в этом вопросе. (motions in limine - Ходатайство стороны о том, чтобы суд запретил бы другой стороне разглашать какие-то сведения, чьё разглашение приносит урон стороне, подавшей это ходатайство.) Эксперты НЕ дают их мнения о том, наняла ли AEG доктора Мюррея.

Судья: Это ваш важный, центральный вопрос в этом деле, г-н Пениш. Я удивлена, что вы не имели никакого обсуждения с ней об этом.
Пениш: Я знаю, что вы расстроены, я могу сказать, что...
Судья: Я не расстроена, я думаю, что это вполне соответствует вашим полномочиям.
Пениш: Я говорил ей не делать этого.
Судья: Есть постановление, запрещающее какие-либо показания, любого эксперта, по этому вопросу! Это моя обеспокоенность, мы 9 недель в этом расследовании, и оно подошло к территории аннулирования судебного процесса. Я не хочу туда! Я не хочу иметь проблемы такого рода, что может привести к аннулированию судебного процесса. Я прошу вас поговорить со всеми вашими специалистами. Каждый эксперт может составить только предположения о найме на работу. Я специально приняла это постановление. Проконсультируйте их о моем приказе! Я не хочу, чтобы это стало судом, в ходе которого были допущены процессуальные нормы, это пустая трата ресурсов.

Пениш: Я тоже не хочу, чтобы это стало судом, в ходе которого были допущены процессуальные нормы.
Судья: Существуют четкие линии, г-н Пениш, и вы даже не приближайтесь к ним, потому что вы можете случайно их пересечь.

Пениш: Она сказала это, я бы хотел, чтобы она не делала этого, я не хочу, чтобы разбирательство было аннулировано.

Путнэм сказал, что он согласен с судьей и с тем, что инструкции должны быть даны в письменном виде.

Судья: Я не знаю, почему вы указываете пальцем в противоположную сторону, г-н Пениш. Я, действительно, не знаю.
Судья увещевала Пениша рассказать всем экспертам, чтобы они соблюдали ее указание относительно motions in limine (Ходатайство стороны о том, чтобы суд запретил бы другой стороне разглашать какие-то сведения, чьё разглашение приносит урон стороне, подавшей это ходатайство.) (ABC7)

После обеденного перерыва судья Иветта Палазелос вернулась к свидетельству HR-эксперта Джин Сирайт. Она была расстроена вчерашним. Судья отметила, что свидетелям-экспертам было поручено не высказывать свою точку зрения на то, наняла ли AEG Live Конрада Мюррея. Сирайт рассказала жюри, что она считает, что AEG наняла Мюррея, основываясь на вопросах от адвоката истцов Брайана Пениша. Пениш спросил Сирайт, было ли у нее мнение насчет того, наняла ли AEG Live Мюррея. Он сказал, что сегодня он подумал, что это был "да-нет" вопрос. Судья заявила, что ответ потянул на территорию аннулирования судебного процесса, и, что Пенишу следовало предупредить Сирайт не высказывать ее мнение. Пениш протестовал, сказав: "Все, что я пытался показать, что она пыталась дать знать, что она имеет свое мнение." Палазелос: "Это моя обеспокоенность. Девять недель мы находимся в этом разбиретельстве, и оно становится в ситуацию аннулирования иска". Пениш также сказал, что он пытался отбить встречные вопросы адвокатов AEG, которые предположили, что Сирайт не имеет мнения. Палазелос: "Я не знаю, почему вы указываете пальцем в том направлении." Она сказала Пенишу, чтобы он убедился, что он предостерег своих экспертов. (AP)

Судья зачитала им такое наставление: Вчера, эксперт истцов, Джин Сирайт, сказала, что она уверена, что они, AEG, наняли д-ра Мюррея. Это нарушило распоряжение суда, заявление удалено, не должно рассматриваться присяжными. (ABC7) Жюри было приведено в зал, и Палазелос прочитала инструкцию, заявив, что Сирайт нарушила распоряжение суда. Судья заявил, что присяжные должны игнорировать ее свидетельство о том, что AEG Live наняла Конрада Мюррея. (AP)

Адвокат Кэхэн продолжила перекрестный допрос д-ра Шнолла.

Кэхэн спросила, виделся ли МДж с другими врачами в то же время, когда он виделся с доктором Мюрреем и доктором Кляйном. Доктор Шнолл сказал "да".
Кэхэн: Известно ли вам, что доктор Кляйн под расследованием...

Пениш возразил, так как это неправильное заявление. Он попросил обсуждения у стола судьи. (ABC7)

Кэхэн: Доктор Кляйн выписывал рецепты для мистера Джексона под другими именами?
Доктор Шнолл: Да.
Кэхэн: Мог ли МДж получать опиаты в таблетированной форме в 2009 году от врачей, имея в то время уколы Демерола от доктора Кляйна?
Доктор Шнолл: Я не люблю работать на предположениях, так как под солнцем все возможно. Мне нравится работать с вероятностями.

Д-р Шнолл сказал, что нужно попытаться посмотреть на всю картину происходящего, и не смотреть на возможности, но учитывать вероятности.
Кэхэн: Законно ли выписать рецепт кому-то под другим именем?
Доктор Шнолл: Да, это незаконно.
Кэхэн: Вы когда-нибудь делали это?
Д-р Шнолл: Нет. (ABC7)

Кэхэн спросила, свидетельствовал ли доктор Шнолл в его депозишн, что МДж зависел (II) от Демерола. Он ответил "да, во время Dangerous тура". Тем не менее, д-р Шнолл сказал, что сегодня он не уверен, что МДж был зависим (II) от Демерола в 2009 году. Он сказал, что он продолжает расследовать это дело, просмотрел несколько записей, и сейчас не уверен. Он также не имеет абсолютной уверенности, но говорит, что МДж, вероятно, зависел от Демерола в 1993 году. Доктор Шнолл сказал, что он не может рассуждать, было ли лечение после ожога на скальпе МДж соответствующим. Д-р Шнолл сказал, что не думает, что МДж зависел от Демерола в январе 2009 года. (ABC7)

В апреле 2009 года МДж получил 375 мг Демерола, наибольшее количество, данное доктором Кляйном. Кэхэн спросила, что случилось бы, если бы доктор дал ей 375 мг Демерола. "Для вас? Вы, наверное, спали какое-то время, порядка нескольких часов", - сказал д-р Шнолл. Он сказал, что, наверное, он дал бы ей начальную дозу - 50 мг. (ABC7)

Эксперт сказал, что, если были симптомы отказа от препарата, кто-то мог бы спросить, почему МДж заболел гриппом. (ABC7)

Доктор Шнолл сказал, что он попросил диаграммы, чтобы быть в состоянии видеть, сколько и как часто МДж получал Демерол.

"Он был на самом деле зависим (II)?" - спросил себя д-р Шнолл. Он сказал, что появление симптомов выхода из Демерола, как правило, проявляется в пределах 24-36 часов. "Это не совпадет с тем, когда я ожидал, что этот вывод происходил", - сказал доктор Шнолл о МДж.

Доктор Шнолл: Это было очень трудным для меня, чтобы сказать, что он был зависим (II) в то время. Я не думаю, что симптомы МДж 19 июня 2009 года были связаны с выходом из Демерола. (ABC7)

Кэхэн спросил о пациентах, которые думают, что они имеют свои пристрастия (I) под контролем и не хотят бросить наркотики. "Именно поэтому ваша задача состоит в том, чтобы мотивировать их и помочь им увидеть проблемы с зависимостью (II)," - ответил доктор Шнолл. Доктор Шнолл сказал, что у него не было 100% успеха в его практике, и что никто не имеет таковой.

Доктор Шнолл: MДж мог быть без наркотиков или принимать препараты в соответствующих дозах, если бы его правильно лечили. (ABC7)

Кэхэн спросила о неудавшихся интервенциях семьи МДж. Он сказал, что не знает, были ли они надлежащим образом сделаны.(ABC7)

Кэхэн спросила, просматривал ли доктор Шнолл свидетельство о том, что МДж имел ящики Пропофола в Неверленде и просил врача вводить ему. Он сказал "да". Доктор Шнолл сказал, что он увидел беспокойство относительно того момента, когда МДж обратился в Santa Ynez Cottage Hospital из-за чрезмерного применения Демерола.(ABC7)

Доктор Шнолл сказал, что он посмотрел на полноту картины, как на пазл, пытаясь собрать все воедино, чтобы понять, что происходило. "Вероятно, это не были симптомы выхода из Демерола, но, вероятно, из Пропофола," - свидетельствовал доктор Шнолл о симптомах МДж в июне 2009 года. (ABC7)

На перекрестном допросе Кэхэн попыталась сделать акцент на том, что для неспециалистов было бы трудно объяснить разницу между пристрастием (addiction - I) и зависимостью. (dependency -II). Aдвокат AEG, Кэтрин Кэхэн, также спросила д-ра Шнолла о Демероле. Он назвал его "грязным опиоидом". Врач сказал, что он, вероятно, не предписывал Демерол с 1970-х годов. (Он не занимается с пациентами в течение нескольких лет.) (AP)

Повторный допрос адвокатов Джексонов

Kаскофф спросил, был ли дан Пропофол из-за наркотиков или основного заболевания. Доктор Шнолл сказал, что МДж просил Пропофол, чтобы помочь ему заснуть. (ABC7)

Повторный допрос адвокатов AEG

Кэхэн: Что сказала медсестра Черилин Ли МДж, когда он искал врача, который дал бы ему Пропофол? Доктор Шнолл: Ли ответила, что МДж рисковал. (ABC7)

Повторный допрос адвокатов Джексонов.

Kаскофф отметил, что МДж ответил, что он будет в безопасности, если это будет делаться под наблюдением врача.
Kаскофф: И доктор Мюррей давал это ему?
Доктор Шнолл: Да. (ABC7)

Доктор Шнолл потом был отпущен, и заседание было прервано.
=======================
Отчеты прессы, опубликованные после судебного заседания.

Майкл Джексон не злоупотреблял болеутоляющими в годы, предшествовавшие сделке с AEG Live, говорит доктор
НЭНСИ ДИЛЛОН / NEW YORK DAILY NEWS

Опубликовано в СРЕДУ, 3 ИЮЛЯ 2013 ГОДА, 6:22 PM

Майкл Джексон был пациентом, у которого развилась опиоидная зависимость из-за болей, связанных с его ожогами на коже головы, - говорит его бывший врач.

Майкл Джексон, по-видимому, был чистым и не принимал лекарства от боли в годы, предшествовавшие его туру с концертными промоутерами из AEG Live, засвидетельствовал в среду врач-эксперт.

Д-р Сидни Шнолл основывал свое мнение на медицинской документации, в которой указывалось, что Король Поп-музыки нуждался только в необходимых 100 миллиграммов наркотического обезболивающего Демерол, чтобы усыпить его для проведения дерматологической процедуры в конце 2008 года.

Шнолл сказал, что Джексон выработал бы слишком высокую толерантность для того, чтобы эта доза работала, если бы он часто злоупотреблял опиоидами в эпоху своего суда 2005 года и последующих путешествий за рубежом.

"Ему пришлось бы вводить гораздо более высокие дозы Демерола, чтобы получить необходимый эффект для хирургии," - сказал Шнолл присяжным.

Во время его показаний Шнолл сказал, что он не верит, что Майкл был наркоманом, который жаждал и использовал наркотики для развлечения. Вернее сказать, он был пациентом, у которого развилась опиоидная зависимость из-за возникающей боли, связанной с ожегом кожи головы.

Он сказал, что много знаменитостей пострадали от опиоидов, в том числе президент Джон Кеннеди, который имел изнурительные боли в спине.

Шнолл сказал, что в 2003 году Джексон даже вставил в брюшную полость имплантат Narcan, который выделяет Naltrexone, препарат, который блокирует эффект эйфории от опиоидов.

http://www.nydailynews.com/entertainment/gossip/ja...rticle-1.1389683#ixzz2Y2fz9mDz
================================
Специалист по зависимости дает показания в суде Джексоны против AEG.
Среда, 03 июля 2013 Г.

Мириам Эрнандес

Доктор Сидни Шнолл описал Короля поп-музыки, как типичного пациента с болями до тех пор, пока в его жизнь не вошел доктор Конрад Мюррей.

Шнолл рассмотрел 16-летнюю медицинскую историю исполнителя, начиная от 1993 года, когда Джексон объявил о его борьбе с обезболивающими препаратами до того дня, когда он умер.

Мнение Шнолла заключается в том, что, вероятно, он был зависим от наркотиков (drug dependent - II). Он засвидетельствовал, что не существует достаточно доказательств для того, чтобы заключить, что Джексон был наркоманом (addict - I), человеком, который ищет лекарство, чтобы словить кайф.

Эксперт перечислил медицинские процедуры Джексона, включая операцию на коже головы после ожогов в рекламе Пепси-колы.

Позже, за несколько месяцев до его смерти, Джексон был получил косметические процедуры и десятки уколов Демерола, опиоидного болеутоляющего средства.

Шнолл сказал, что доступная медицинская документация Джексона показала, что его лечение было законным, и что Джексон никогда не употреблял наркотики.

Это изменилось, сказал он, когда Джексон готовился к comeback tour. Это было в тот же период, когда Мюррей подписался стать личным врачом Джексона. Согласно вещественным уликам в уголовном деле над Мюрреем, Мюррей введил анестетик пропофол шесть ночей в неделю в течение двух месяцев.

Истцы говорят, что здоровье Джексона ухудшалось. Шнолл говорит, что, когда Джексон пропустил репетиции в середине июня, он выказывал симптомы, свойственные выходу из Демерола, такие как озноб и насморк. Он сказал, что Мюррей не смог это диагностировать.

Но на перекрестном допросе Шнолл сказал, что даты не совпадают с процедурами Джексона с применением Демерола. Он сказал, что трудно сказать, был ли Джексон зависим от Демерола в это время.

Шнолл сказал, что Джексон мог бы прожить долгую и здоровую жизнь. Под допросом защиты, он уточнил свое мнение, сказав, что это зависело от того, получил бы Джексон помощь от его зависимости (dependency - II).

"Поскольку он отправился на лечение, я могу предположить только, что он не хотел быть человеком, зависимым от наркотиков, - сказал Шнолл о Джексоне и его решении пройти реабилитацию от пристрастия к рецептурным лекарствам в 1993 году.

http://abclocal.go.com/kabc/story?section=news/entertainment&id=9161332

Перевод Sway2008©
==============================

P.S.

В самом конце 2011 - начале 2012 года я выпустила несколько постов под общим названием "Откровенная ложь Френка Кассио." В результате получилось 8 частей. Пост продвигался по мере публикаций переводов книги Френка Кассио "Мой друг, Майкл". В своих постах, основываясь на неоспоримых доказательствах HIStory, я попыталась подвергнуть сомнению некоторые факты, обозначенные Френком Кассио в его книге. Я продолжила разбор опуса Кассио в своем следующем посте, сравнив свидетельства, которые он изложил в книге, с показаниями, данными под присягой во время судебного разбирательства 2005 года. И вот сегодня я получила возможность продолжить то, что еще долго не будет закончено.

Те, кто имел несчастье прочитать перевод или оригинал книги Кассио, наверняка, помнят, как много страниц было посвящено так называемой "зависимости Майкла". Реакция читателей на эти откровения "лучшего друга и наперсника" разделилась на две линии. Некоторые увидели в них подтверждение своим личным убежденностям в этой, так называемой, "зависимости Майкла". Другие же, напротив, подвергли большому сомнению правдивость автора в этих моментах. В самом деле, о вещах подобного рода должен судить эксперт. И вот сегодня, благодаря текущему судебному разбирательству, мы получили уникальную возможность услышать заключение независимого эксперта, основанное на неопровержимых доказательствах - на медицинских отчетах, тщательно собиравшихся в течение почти двух десятков лет.

Мне не нужно разбирать по пунктам очередную откровенную ложь Френка Кассио. Текст говорит сам за себя. Просто воспользуйтесь случаем освежить вашу память, и, возможно, на этот раз мнение высокоуважаемого эксперта, с которым вы только что ознакомились, убедит вас больше, нежели мои, не всегда изящно оформленные, логические построения.
===========================================
Глава 14. Беспомощность

3 фев, 2012 at 12:03 PM

Перевод justice_rainger©

Рождество стало всего лишь кратковременной передышкой в напряженном, тяжком процессе создания Invincible. Некоторые трудности были вызваны перфекционизмом Майкла, другие – его страстным желанием всегда принимать участие в жизни своих детей. Но в основном они были связаны со стабильно растущей проблемой в жизни Майкла: его зависимостью от лекарств, отпускаемых по рецепту. К концу 2000 года мое беспокойство тоже начало расти.

Так было далеко не всегда. Когда я впервые начал работать на него, мне случалось вызывать докторов, чтобы они осмотрели Майкла, поскольку он испытывал физическую боль. Я был свидетелем его неудачного падения на мосту в Мюнхене в 1999 году, и сразу после этого начались его хронические проблемы со спиной. Было очевидно, что он страдал от боли. Различные доктора прописывали ему целый ряд обезболивающих: викодин, перкосет (оксикодон), ксанакс (почему Фрэнк считает, что ксанакс – обезболивающее? Разве это не успокоительное? – прим.пер.) и так далее. В это время его дерматолог, доктор Кляйн, продолжал лечить Майкла от витилиго. Само это лечение было довольно болезненным, Майклу в лицо втыкали пятьдесят иголок, и ему приходилось это терпеть. В ходе этой процедуры доктор годами использовал демерол для обезболивания. Майклу также давали демерол после несчастного случая, произошедшего на съемках рекламы Пепси, и именно это лекарство доктора вводили ему, чтобы помочь ему заснуть в туре Dangerous (демерол как снотворное??? – прим. пер.). Все это вроде бы выглядело как практичный, вполне рациональный план для приглушения кратковременной боли. По крайней мере, так казалось.

Когда мы переехали в особняк в Верхнем Ист-Сайде летом 1999 года, стало очевидно, что Майкл все чаще прибегал к медпрепаратам. Бывало, он просил меня привести одного доктора, затем, через пару часов – другого, чтобы тот дал ему еще больше того же лекарства, который уже применил первый врач. Майкл всегда предупреждал меня, чтобы я держался подальше от кокаина, героина, травки – и сам следовал этим советам. Но традиционные лекарства, утвержденные Управлением по контролю медицинских препаратов, он рассматривал совсем иначе, чем наркотики. Он искал облегчения от хронических болевых ощущений. Он пытался выздороветь. (Снятие симптомов - это путь к выздоровлению? justice_rainger, ты это серьезно?) При этом применялись совсем другие правила.

Ситуация еще больше усугубилась, когда два-три раза в неделю стал приходить анестезиолог, чтобы помочь Майклу заснуть. Я платил этому человеку наличными, поскольку все медицинские проблемы Майкла необходимо было хранить в секрете от публики, и поэтому их стоимость не заносилась в бухгалтерские книги и отчеты. Доктор был со мной абсолютно откровенен.
– Я помогаю Майклу заснуть на пару часов, только и всего, – сказал он. – А затем я вывожу его из состояния сна.

Подобное я уже наблюдал после несчастного случая в Мюнхене. Доктор устанавливал оборудование и капельницу в комнате Майкла и оставался с ним, при закрытых дверях, примерно четыре часа. Он говорил, что такая процедура была рискованной, но уверял меня, что знал, что делает. Он пообещал мне, что никогда не поставит жизнь Майкла под угрозу. Его откровенность со мной в этих вопросах и умелое проведение процедуры вынудили меня довериться ему.

Что бы там ни делал этот врач, все казалось в норме: после таких «сессий» Майкл просыпался со светлой головой и выглядел отдохнувшим. Опять-таки, я видел, но не осознавал того, что Майклу давали пропофол, мощный анестетик, который использовали в больницах, чтобы вырубить пациентов при проведении операций. Это уже давало понять, насколько сильной была боль, испытываемая Майклом, и насколько серьезны проблемы со сном, сопровождавшие эту боль. Когда по графику ему требовалось начать работу рано утром, без какой-либо возможности поспать подольше, ему было трудно заснуть достаточно рано, чтобы отдохнуть как следует и нормально выступить. В такие ночи он не мог заснуть до тех пор, пока не принимал этот опасный препарат – препарат, который в итоге убьет его. Довольно долгое время я считал, что это было в порядке вещей. Я не думал, что у него проблемы с лекарствами. За долгие годы я уже привык к тому, что доктора приходили и уходили, особенно во время туров, когда Майкл испытывал сильный стресс, и ему требовалась помощь, чтобы заснуть. Я считал, что у него, как и у многих людей, были проблемы со здоровьем, поэтому он пользовался лекарствами, чтобы устранить их.

Однако, в ходе работы над Invincible, я начинал все больше и больше беспокоиться. Я знал, что Майклу требовались лекарства, чтобы приглушить боль при лечении его кожного заболевания: это было вполне логичным. Но необходимость некоторых других препаратов была спорной – лекарства от хронических болей, снотворные. Я, разумеется, не хотел, чтобы Майкл страдал без причин, и я также не хотел, чтобы он мучился от бессонницы, но становилось ясно, что постоянное использование препаратов уже оказывало определенное воздействие. Физическое состояние Майкла вело его по опасной дорожке.

Даже врач, применявший пропофол, сказал мне: «Я не могу продолжать эти процедуры». И для меня это стало четким признаком того, что дело зашло слишком далеко.

Майкл не был наркоманом. Он никогда не вел себя безрассудно и не гнался за кайфом. Однако я с подозрением относился ко всем медикаментам, особенно демеролу, о соблазнительной привлекательности которого Майкл пел в своей песне Morphine, из альбома Blood on the Dance Floor. Мне не нравился эффект, который этот препарат оказывал на него. От лекарства он становился вялым. Он листал журналы и смотрел кино как в дурмане, а когда действие препарата заканчивалось, у него менялось настроение, он становился раздражительным, ожесточенным. Это был уже не тот Майкл, которого я знал и любил. Более того, этот препарат, похоже, усугублял его паранойю.

Помимо моих наблюдений за влиянием лекарства на Майкла я и сам близко познакомился с демеролом. В начале 2000 года, когда мы работали над Invincible в Лос-Анджелесе, мы с Майклом ходили на прогулку в Universal CityWalk, прихватив с собой трехлетнего Принса, двухлетнюю Пэрис и Грейс. Майкл был замаскирован под шейха, а на мне был костюм. В тот день там были толпы людей, вдобавок, накрапывал дождь, пока мы переходили из одного магазина в другой, делая покупки. Затем я обернулся и увидел, что Принса с нами нет.

Он пропал всего на мгновение, и я примерно представлял, куда мог отойти ребенок – видимо, к какой-нибудь игрушке или фигурке киногероя, который приглянулся ему. Я бросился в ту сторону, но тротуары были скользкими, и я упал, неудачно подвернув левую ногу. Адреналин у меня зашкаливал, поэтому я без проблем поднялся на ноги, поначалу даже не ощутив боли.

Секунду спустя я увидел подходившую к нам женщину, ведшую Принса за руку. Она сказала: «Я видела вас с этим ребенком в магазине», и в то же мгновение мы окружили его. Все было в порядке. Принс не ушел далеко, ему не грозила никакая опасность, но момент был жутковатый.

Теперь, когда Принс был в безопасности, я вдруг осознал, что мне очень больно. Я едва смог доковылять до машины. К моменту возвращения в отель нога у меня сильно распухла. Майкл помог мне добраться до кровати, подложил мне под ногу подушки и вызвал врача.

Ко мне пришел врач, осмотрел меня и сказал, что у меня сильное растяжение связок. Он ввел мне демерол, чтобы облегчить боль. Это был первый и единственный раз, когда я принял этот препарат. Когда Майкл услышал, что именно ввел мне доктор, он принес мне журналы, поставил на тумбочку у кровати стакан воды и вазу с цветами поблизости, поскольку, по его словам: «Тебе необходима энергия и яркие цвета». Затем он рассказал мне, какие у меня будут ощущения, когда начнет действовать демерол.
– Тебе все будет казаться невероятно красивым, – сказал он. – У тебя появится ощущение легкого покалывания, оно начнется в пальцах ног и постепенно будет подниматься вверх по телу.

Все было так, как он описывал. Он был прав. Демерол забрал боль. Он также принес ощущение покоя, расслабленности и счастья.

У меня нет хронических болей, но пока я целый месяц залечивал свою ногу, я испытал на себе, каково это, когда у тебя постоянно что-то болит. Было невозможно спать. Я хотел только одного – чтобы боль поскорее ушла, и теперь понял, как человек, попавший в такую ситуацию, может дойти до отчаяния, лишь бы избавиться от этого. Я также ощутил, что облегчение от физической боли сопровождалось соблазнительным побочным эффектом. Если ты был несчастлив в жизни, этот препарат мог заставить тебя забыть о твоих несчастьях. Я начинал верить, что Майкл, возможно, просто путает физическую боль с душевной, отчаянно пытаясь заглушить и ту, и другую.

Затем, в эти несколько недель, пока я выздоравливал, Майкл сознался мне еще кое в чем, что рассказало мне о его отношении к лекарствам чуть более подробно. Со странным выражением на лице, словно он не был уверен в том, нужно ли об этом рассказывать, он сказал:
– Боль – одна из тех вещей, которую врачи не могут измерить и диагностировать. (Доктор Шнолл засвидетельствовал под присягой обратное!) Если ты говоришь им, что тебе больно, им приходится лечить тебя, исходя из твоих ощущений.

Он словно делился со мной маленьким, но мрачным секретом, отговоркой, которая давала право на злоупотребление лекарствами. Никто не мог измерить его страдания, поэтому никто не станет подвергать сомнению необходимость лекарств, которые требовались ему, чтобы избавиться от боли.

Когда мы перебрались обратно в Four Seasons в ноябре 2000 года, визиты анестезиолога прекратились. Но однажды вечером я пришел домой и обнаружил, что Майкл вызвал местного доктора, работавшего в отеле. Он занимался своими делами, разговаривал с Карен и делал прочие деловые звонки, но я заметил, что он был слегка дезориентирован. На следующее утро я вмешался:
– Ты что, хочешь закончить как Элвис? Подумай о своих детях. Посмотри на Лизу Мари и то, что ей пришлось пережить.

Он не стал отмахиваться от моего беспокойства – это сразу же убедило бы меня в том, что я был прав. Вместо этого он посмотрел прямо мне в глаза.
– Фрэнк, – сказал он искренне, – у меня нет проблем с этим. Разве ты не веришь мне? Ты же не знаешь, о чем говоришь.
– Дело не в том, что я тебе не верю, – начал было я, но затем, прямо при мне, он набрал номер своего дерматолога, Кляйна, перевел звонок на громкую связь и попросил врача подтвердить, что та доза демерола, которую он принимал, была безопасна и соответствовала ситуации. Ну кто я такой, чтобы спорить с доктором, лечившим его более пятнадцати лет? Майкл был прав: я и впрямь не знал, о чем говорил. Организм у всех разный. Возможно, он был настолько силен ментально (или Фрэнк имеет в виду болевой порог? – прим.пер.), что даже такой серьезный препарат не мог его вырубить. (Иде тут логика, justice_rainger?) Действительно, много дней подряд никакие доктора у нас не появлялись. Если бы он был зависимым, говорил я себе, разве ему не нужно было принимать эти препараты каждый день? Я беспокоился, но поскольку действительно не знал, как расценить эту ситуацию, то никак не мог выбрать, как правильно поступить. (Точно, Френк всегда к этому стремился...)

Вышеупомянутый разговор, возможно, и завершил обсуждение этой темы на данный момент, но не избавил меня от тревоги. Я волновался за Майкла, но также начал переживать и о той роли, которую я сам играл в этой медицинской драме. Пока мы жили в отеле, он часто вызывал местного врача в свою комнату, и врач выдавал ему рецепт. Именно мне предстояло объяснять врачу, что те дозы, которые он прописывал Майклу, были слишком малы для него. (Где это видано? - Где это слыхано? Френки решает, а дохтур сдает...) Ему требовались увеличенные дозы. Чтобы сохранить все это в секрете, многие рецепты выписывали на мое имя. Поначалу я позволял это, поскольку думал, что Майкл держит ситуацию под контролем. Я привык к тому, что он никогда не следовал правилам. Магазин игрушек открывался для него посреди ночи. Чтобы дать ему проехать, полиция перекрывала улицы. То, что докторам платили тайком и наличкой, «под столом», было вполне оправданным. И то, что такие рецепты нельзя было выписывать на его имя, тоже казалось разумным. Он – Майкл Джексон. И, несмотря на всю тревожность этих мелких признаков, они были всего лишь рядовыми звеньями в долгой цепочке тех вещей, которые отличали Майкла от всех прочих людей – он просто жил по-другому. Возможно, ему в самом деле требовались эти лекарства и, возможно, они влияли на него не так, как на других людей. В противном случае почему врачи так рвались назначить их ему?

И все же, несмотря на то, что громкое имя могло освободить его от законов и правил, оно не могло освободить его от влияния препаратов. Бывали моменты, когда он сначала вызывал врача, а затем отправлялся на деловую встречу. У него опускались уголки глаз. Он был вялым, тянул и плохо выговаривал слова. Но это было самым худшим из того, что я видел, до критических пределов никогда не доходило. Если я был поблизости, я сразу же отменял эти встречи, поскольку не хотел, чтобы кто-либо видел Майкла в таком состоянии. Но если меня не было рядом, он обычно шел на встречу. После одной из таких встреч раввин Шмули Ботеак (фамилия произносится именно так, а не «Ботич» – прим.пер.), друг и компаньон Майкла, сказал мне, что беспокоится о Майкле и даже спросил его, все ли у него в порядке.

– Да, – ответил ему Майкл, – мне просто пришлось принять лекарство. После него мне немножко не по себе.

Несколько подобных встреч убедили меня в том, что мне следует вмешаться. Но я никогда раньше не запрещал Майклу делать что-либо, что он непременно хотел сделать. В наших отношениях подобного не было. Я честно говорил ему, что ему не следовало бы делать какие-то вещи, но никогда не пробовал запрещать напрямую.

Я впервые подошел к этому открыто.
– Ты принимаешь слишком много демерола, – сказал я ему. (ХА-ХА-ХА)
– Ты считаешь, что у меня проблема, – ответил Майкл, – но это не так. Ты же видел, что случилось со мной в Мюнхене. Я не могу дышать. Не могу спать. Ты понятия не имеешь, каково это – испытывать такую сильную боль. Мне завтра нужно работать. Если я не посплю, как я буду работать в студии?

Как он сам сказал мне, было трудно оспаривать чью-либо оценку своей собственной боли, и как бы это ни раздражало меня, я отступил перед этой кажущейся мудростью. Я принял его ответ частично потому, что за этим стояли доктора, а частично потому, что Майкл сам по себе был исключением из всех правил. (Точно, у Майкла было две жизни!) Но по большей части я принял это, поскольку это было сказано человеком, ведшим меня по жизни, и ведшим меня хорошо, человеком, который всегда говорил мне не прикасаться к наркотикам, не становиться наркоманом. Я просто предположить не мог, что в такой ситуации он мог бы отправить меня по ложному пути.

Мои родители определенно не проводили с Майклом целые дни напролет, как я, и им было неведомо, как он себя вел в таких случаях. Однажды моя мать навещала Майкла в Южной Африке, и тут к нему пришел врач.
– Я дал ему кое-что, чтобы помочь ему заснуть, – сказал он ей. – Проверяйте его каждый час.

Для моей матери это было в диковинку. Майкл никогда не демонстрировал эту сторону своей жизни моей семье, поскольку не хотел, чтобы у моих родителей или младших детей сложилось плохое впечатление о нем. Точно так же, как он наливал вино в банки из-под содовой, он и в этом случае не считал, что поступает неправильно, но не хотел, чтобы люди подумали о нем плохо. Поэтому моя мать мало что знала о взаимодействии Майкла с врачами (тот вечер был единственным случаем, о котором я могу вспомнить) и понятия не имела, что эти визиты были частью гораздо более обширной тенденции. Когда пришел доктор, моя мать, как и я, вероятно, решила, что и он, и Майкл знали, что делают.

Когда Майкл приехал к нам в гости на рождество 2000 года, он не только привез нам собаку, но также захватил с собой и свои привычки. К нам в дом не являлся ни один врач, но однажды вечером мой отец приехал домой с работы и заметил, что Майкл был под действием какого-то лекарства. Он сел рядом с ним и сказал:
– Майкл, это не очень хорошо для тебя.
– Да нет же, Доминик, все в порядке, – пробормотал Майкл. – Со мной все нормально. Я должен принимать это, чтобы заснуть, но со мной все в порядке, правда.

Однако с моим отцом такое не прокатывает.
– Я не собираюсь указывать тебе, что делать, но, пожалуйста, будь осторожен. Пожалуйста, пожалуйста, будь осторожен. Я люблю тебя, но, возможно, в этот раз ты принял слишком много.

Возникло неловкое молчание, а затем Майкл наконец-то признал:
– Ты прав, Доминик. Ты прав. Вероятно, я принял слишком большую дозу. (Еще раз ХА-ХА!!!)

После той ночи Майкл ни разу не принимал никаких лекарств, пока был в Нью-Джерси – доказательство того, что он, по крайней мере, понимал, что то, чем он занимается, не вызывает одобрения у моих родителей. И хотя мои родители всегда могли приструнить Майкла, даже они не смогли помешать ему, когда он находился за пределами их влияния. (А памперсы они Майклу меняли? Просто интересно...)

Их обособленность означала, что они не видели и не испытывали на себе самого худшего из того, что сопутствовало зависимости Майкла от лекарств, и хотя я часто думал об этом, я не хотел делиться с ними этой информацией. Проще говоря, я не хотел беспокоить их еще больше – они и без того волновались. К сожалению, они, вероятно, были единственными людьми, которым я мог бы доверить свои страхи. Я не мог обратиться за помощью к экспертам. Я не мог поговорить с друзьями о том, как определить проблему или решить ее, если она выходила за рамки моей компетенции. Я хотел все исправить, но не хотел рисковать – ведь эти новости могли распространиться. Какая-то часть меня чувствовала себя ответственной за все это, а другая была невероятно разочарована в Майкле из-за того, что он позволил всему этому случиться с ним. (addict - I, чтобы вы не сомневались о каком типе "зависимости Майкла" вещает компетентный и всемогущий, невероятно влиятельный Френк.)

Единственным человеком, с которым я мог поговорить о «лекарствах» Майкла, была Карен, его ассистент. Она примерно представляла, что происходило, и много лет устраивала его визиты к дерматологу. Иногда я звонил ей и плакал в трубку, говоря: «Карен, я не знаю, что делать». Карен знала не лучше моего, но ей можно было довериться, она всегда проявляла сочувствие и вела себя как настоящий профессионал. В конце концов, Майкл был взрослым человеком и сам о себе заботился. Никто не мог указывать ему, что делать. Карен, возможно, ощущала себя столь же беспомощной, как и я, но ее поддержка часто помогала мне пережить эти проблемы.

То, что Майкл принимает лекарства, не было секретом в компании, но люди, которые, возможно, могли что-то заметить, были прежде всего бизнес-советниками; они угождали ему и давали ему все, что он хотел, и их главной целью было оставаться в хороших списках, чтобы Майкл доверял им и хорошо к ним относился – они не были друзьями, которые рискнули бы навлечь на себя его гнев во имя правды. Их главной задачей было защитить его имидж, а не менять его поведение за кулисами. И даже если бы кто-то из них попытался поговорить с Майклом (из искреннего беспокойства или только из соблюдения собственных интересов), вероятно, их постигло бы то же самое: оправдания Майкла были чрезвычайно убедительны.

В первые несколько месяцев 2001 года я отказывался вызывать к Майклу врачей. Он отвечал мне: «Ладно, тогда я сделаю это сам». Эта угроза тревожила меня, поскольку я хотел быть в курсе, как часто он звонит им. Если я перестану вызывать их, между ним и докторами уже не будет посредников, и я боялся того, что он может натворить, если не будет знать, что я слежу за каждым его приемом как ястреб.

Я стал забирать лекарства – ксанакс, перкосет или валиум – в свою комнату, чтобы Майкл не имел к ним свободного доступа. Я не хотел, чтобы он просыпался посреди ночи и машинально тянулся за таблеткой. Если мне придется дать ему что-нибудь, я это сделаю, но, по крайней мере, я буду знать, что именно он проглатывает. Как я мог взывать к его разуму, если не был вооружен фактами и не знал, как часто и сколько лекарств он принимает? Может, он приведет еще больше докторов, и те дадут ему еще больше лекарств? Я беспокоился, что полностью потеряю его, если выйду из этого «круговорота». Майклу эта идея контроля совершенно не понравилась, но он позволил мне это, поскольку знал, что так я буду чувствовать себя спокойнее. Это был компромисс. Я разрывался между желанием вмешаться на более серьезном уровне и страхом потерять свою связь с Майклом и способность помочь ему, если сделаю это.

Однажды вечером, перед поездкой в Оксфордский университет, мы пили вино в его номере, и он показался мне в подходящем настроении, чтобы попытаться заговорить с ним о том, что я хотел обсудить уже долгое время.

– Мне очень жаль, что я так доставал тебя из-за этих лекарств, – сказал я. – Но это потому, что я люблю тебя. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Майкл отпил вина.
– Ты не знаешь, каково это, – ответил он. – Я пытаюсь заснуть, зная, что утром все будут ждать от меня творчества, но я в агонии. Это самое ужасное ощущение в мире.
– Наверное, я просто не понимаю, насколько тебе больно.
– Поверь мне, – произнес он тихо. – Я совершенно не хочу прибегать к этому. Но я танцевал и выступал на сцене с пяти лет. Теперь мое тело расплачивается за это.

Каким бы несчастным я ни был, мне нечего было ответить ему. Да и как я (или кто-нибудь другой) мог знать, каково это было – прожить жизнь Майкла Джексона?

Весь этот джаз трэш взят тут
================================
P.S. - 2

Отсюда возникает следующий вопрос: Как же они теперь кинишку-то запустят? Сценарий-то ведь теперь переписывать придется. После судебного разбирательства и отчетов в сми, я имею в виду...

О, бедный Йорик! Я знал его, Горацио: это был человек бесконечного остроумия, неистощимый на выдумки... Бранка...



This Is Not It