Ты идешь по любой дороге мира, потому что ты, теоретически, можешь идти по любой дороге мира. Представь себе такую типовую ситуацию. Не важно, где и в какой момент это происходит, то есть примеру плевать на то, к какой этнической группе ты себя относишь, чем ты ешь, на чем спишь и т.д. Полное противопоставление описываемого действа всем возможным разветвлениям расизма – несбыточная идиллия для «черных» и «желтых». Короче, ты идешь. Впереди тебя цель, над тобой любое, но во все времена прекрасное, небо, позади – история. Вдруг, ты видишь ослепительный свет, синюю вспышку, сводящую на нет все старания Солнца по единоличному освобождению близлежащих районов от тьмы, и некая видимая сила рассыпает тебя на миллиарды частиц и разносит их на многие километры вокруг.
Думаю, такого ты не ожидал.
Когда тебя ловит больной маниак или глупый бандит, и разделяет твои душу и тело, то, как правило, эта самая душа летит на небо, а это самое тело остается на земле. То есть напряженный дядя-следователь на бумаге слюнявым химическим карандашом может указать, где ты был обнаружен кем-нибудь из местных обитателей, обладающих вменяемым аппаратом мозговарения. Пусть это будет старый джентльмен из любой точки мира, лет примерно семидесяти трех. В материалах дела будет указан конкретный географический объект, на котором или внутри которого упомянутый дед, скорее всего удивившись и испугавшись, обнаружил бывшее пристанище твоей ныне спокойной души. В этом случае ты хоть мертвый, но где-то есть.
Но когда ты не по своей воле и не по воле скорбящих близких, якобы пришедших в эти места развеять твой прах над водами Ганга (это уже совсем другое дело), разносишься на несколько квадратных километров, то тебя как бы вообще нет, потому что ты одновременно в нескольких местах, а это уже для обычного человека не вполне свойственно. Как в таком случае описать место твоей скоропостижной кончины?
Вечерние новости: «… два дня назад, гражданин любой страны мира был убит (или погиб) при взрыве водородной бомбы … между рекой А и лесом Б и занимает двенадцать квадратных километров, но нам на него насрать, так как далее вас ждет биржевая сводка за последнюю неделю…» Репортаж о тебе вырежут. А ты что хотел? Ты же погиб не ради официально заверенных категорий великих дел, которые обычно определяют власть имущие, а лишь по воле случая, оказавшись не там, где было бы перспективнее быть для дальнейшей текучки жизнедеятельности. И вот в районе тебя находится добротная воронка, из которой при желании можно сделать полный туристов залив с парусниками и китобоями, и находишься ты, занимающий целый район. По тебе уже строят, ездят, торгуют и сваливают бытовые отходы. Наслаждайся.
Заводы на костях – это встречается, но заново отстроенный город на раскиданном тебе – это уже сложнее осознать.
Кто-то делает шаг и наступает на твою, допустим, печень. Проходит еще несколько кварталов и опять наступает на твою печень. Этот кто-то травится салатом в закусочной, но понимает это только дома под вечер. Он садится на белый камень и, сделав дело, спускает фикалии туда, где снова оказывается твоя печень. Тысячи людей ходят по твоим органам и не знают о том, что когда-то здесь была одобренная генералами точка испытательного взрыва. Когда-то здесь во всей красе проявился результат мозговой деятельности тех умников, у которых покровители на Земле решали все.
«Смотри как бахнуло!!!»
И вот ты идешь по любой дороге мира, над тобой любое, но во все времена прекрасное, небо, позади – история, а впереди только эта, по-детски восхищенная, фраза сообщающая о твоем конце. Сейчас о тебе раскиданном известно только то, что написали и положили в несгораемые сейфы те, кто защищают нас и несчадно лезут в нашу жизнь. Да и то вряд ли в тех бумагах написано твое имя. Просто плюс один.
У нас длинная история. И тут и там много людей, но не всех мы видим. Души на небесах, а тела на земле. Где-то тут.