Here is a story that must me told.

В очредной раз начинать с того что меня давно не было и долгое время у меня была тысяча дел думаю не стоит, как потому, что это, либо очевидно, либо не важно, так и потому, что тысяча дел, что опутав меня, не оставляли места ни мыслям ни словам, словно огномный, тысячелетний спрут, поймавший в свои гиганские, израненные, щупальца, очередную лодку и утащивший ее в черные, давящие, глубины - ни что иное как плод моего воображения, а точнее оправдание тому что мне все это было не нужно, что мне все было не нужно моей лени и, если будет угодно апатии, просто повод, надуманная причина не быть тут, там и в еще огромном количестве мест.

Очень много событий накопилось за это время, очень много меня, очень много ошибок, очень много проступков, очень многое осталось так же, и это тоже очень плохо. Когда человек приходит к осознанию, что многое в своей жизни он испортил, и еще очень многое может испортить, то нет осознания хуже, чем осознание того, что ни чего не меняется, а главное что он не меняется, а если и меняется, то это не меняет главного, а не меняя главного не изменишь остального. Это как делать евро ремонт, в восьмидесятилетнем, покасившемся, деревянном доме - сколько усилий ни преложи, сколько денег не потрать, ни чего не выйдет, а то что выйдет осыпется пылью с первыми же холодами. Так и в жизни, меняешь ты что то или нет, меняешся сам или нет, пока не исправишь главное - мелкое останется тем же и будет проскакивать то старое, от чего так хочется избавиться, и ни чего не изменится, а если ни чего не меняется, значит и ты не изменился, а значит и мысли твои и чувства, а значит и ошибки сделанные неделю назад все еще тут, с тобой, а причины их вьются гудящим роем над твоей головой и ждут, когда наклон шеи позволит им прошмыгнуть в ухо и, промчавшись сквозь сознание, снова воплатить какую нибуь маленькую, незначительную мерзость, на столько маленькую и не значительную, что она еще месяц будет незаметно источать зловоние и растекаться дегтем, прежде чем обратишь на нее внимание и поймешь что и когда сделал.

Сейчас, в сложившихся обстоятельствах это очень смешно и символично. Сидеть в новой квартире, за новым письменным столон, в новом кабинете в окружении класических интерьеров и золотых красок, с огромным окном за спиной, под которым суетятся и копошатся, целыми днями, люди, и глядя в это окно, в окружении всего нового, оглядываться на давние и не очень события, и понимать что ни чего не изменилось. И как то рушится концепция "измени одно - изменится все", хотя конечно это не справедливо, ведь это правило работает, и работает идеально, просто людям своейственно искать легкие пути и уклоняться от ответсвенности, искать помощи и надеяться на то, что все сделают за них. Куда ведь проще не решать проблему, а думать о ее последствиях, не отчаянно менять себя, свои мысли и взгляды, свои принципы и мировоззрения, а ждать что меняющееся окружение изменит тебя легко и не принужденно, с нарочитым иэзяществом и идельно отточенной ловкостью, свойственными лучшим илюзианистам мира, а все что останется тебе, это насладиться плодами, и может быть, когда нибудь, удивиться на сколько непринужденно был проделан этот фокус.

Но хватит введений и предисловий, всем уже и так все понятно, а если нет, то понятней не станет, не для того я это пишу, что б выносить свою душу на суд широкой общественности или исповедоваться, не для того и, что б разгрузить свою совесть и сбросить груз ответственности на плечи ни в чем неповинного, передо мной, собеседника, хотя тут это скорее слушатель, кто мог бы быть вынужден отдуваться. Все это лишь слова, лишь мысли, которые на сей раз мной были выпущенны наружу.

Так уж вышло, что жизнь моя сейчас находится в том состоянии, что ее очень хочется разделить на "до" и "после", и пусть я знаю что желание это скоро безвозвратно пройдет, и не будет впредь засорять мою голову, пока оно мне не мешает, а кто знает, может быть и помочь немного сможет. Так или иначе, сейчас, пока я все еще активно переживаю последствия переломного момента, разделение я это стирать не стану, в конце концов есть в нем некая... драмотичность. И так, все началось два месяца назад.

К завершению близилось лето, а вместе с ним и наш договор аренды на съемную квартиру, на протяжении года служившей нам и пристанищем и фотостудией, и мы решили уехать на, горячо любимую, моим Солнышком дачу, где она безвылазно проводила детство, а вслед за ним и каждое последующее лето, урвать последнии недели тепла и солнца. Сказать точнее изначальный наш план был куда проще, мы ехали на день рождения, но в процессе, оказавшись в дали от городских улиц, разрезающих небо провадов, и гудящих со всех сторон машин и людей, мы решили не спешить обратно. Тишина и покой природы, все же пленяют куда сильнее буйства красок города. Так прошел день рождения, а там и неделя следом, а за ней и еще одна. Азбука вкуса сменилась рынком, что обрадовало не только кошелек но и животы, лопавшиеся от несвойственного разнообразия употребляемых в пищу продуктов. Тут тебе и соления, и яблоки, и черешня, да еще и крыжовник с куста да вишня с дерева, а к ним лепешка тындырная и орехи всевозможные, лучек зеленый с прочими травками, помидоры бакинские и огурцы ростовские, одним словом для жителя городского - явства диковенные. Короче говоря: солнце, воздух и еда. Сбежав от суеты подальше мы наслаждались покоем, и, конечно же, друг другом.

В какой то момент меня однако переклинило, и "деревенская" жизнь начала соблознять меня к утехам деревенским, захотелось потрудиться, да так что б тяжело и тупо, и конечно же восьмидесятилетний дом не заставил таких трудов долго искать. Решили разобрать сарай. Облачившись в перчатки и респератор, здоровье мое все же тот еще подарок, принялись разбирать, а тут выяснилось, что и труд такой, особенно на благо, тоже ой как затягивает. Разобрали сарай, взялись за чердак, над ним попотеть конечно пришлось подольше, ибо он был под завязку забит дровами и досками, но тоже осилили и еще захотели. Последним окордом стал сарайчик маленький, с дровами, в процессе разбора которого стало понятно что пол сгнил, а раз так то надо что то делать, а что самое простое? Конечно засыпать это все гравием или щебнем, только вот щебень или гравий найти не так просто оказалось. 

В чем был, а был я в камуфляжных штанах, какой то майке, арафатке на голове и толстом слое пыли во весь рост, я сел в машину и поехал по строительным рынкам в поисках щебня в мешках. С видом я угадал, каждый продавец, сначала шугавшийся Инфинити, завидив меня незамедлительно принимал меня за своего и переходил на "брат" и всем сердцем начинал переживать из-за того что щебня у него нет, да зачастую переживать на столько что предлагали поехать со мной наворовать его у дорожников. Наконец уже отчаявшись и почти замкнув круг к дому, щебень был найден. Ко мне вышел хозяин точки, посмотрел на меня, на машину, удивился на чем я собираюсь груз перевозить и позвал "ребят" что б загрузили. Пока ребята шли я, вновь на удивление владельца точки, подергал мешок, дабы удивление это немного рассеять я, на свою голову, решил объясниться - "Хочу понять на сколько они тяжелые" - сказал ему я, тут, вопреки моим ожиданиям, удивление его не уменьшилось а, напротив, возросло - "А вы это сами будете делать?" - "Ну да." - "Вы там один что ли?" с все большим количеством сомнений в голосе продолжал интересоваться хозяин точки - "С девушкой." Пока мы беседовали появились ребята и начали грузить мешки, и с каждым мешком удивление владельца точки мне становилось все понятней, но вида я не подавал. Когда 4 мешка закинули в машину, а та просела на заднии колеса, я довольный пожал всем руки и с пылью из под колес умчался прочь, в сторону дома.

Теперь дело было за малым, вдвоем с Наташей выгрузить и перетащить в сарай 4 мешка, каждый из которых, как выяснилось, весит 150 килограмм, проще говоря наши совместные 107 против их отдельновзятых 150... ну или совместных 600. Благо ума хватило таскать маленькими порциями в ведрах, хотя картина как я вытаскивал по мешку из багажника стоила того что б ее увидить, потому что мешок более чем в два раза тяжелее меня, а краску с бампера всю содрать не хочется. После этих подвигов мы решили упрожнения по реконструкции дачи прекратить и снова с головой и без остатка углубились друг в друга. Конечно это будет наглой ложью, если я скажу что пока мы разбирали сарай нам было не до нас, мы с большим удовольствием, вымотанные за день, засыпали заключив друг друга в объятьях, но когда сарай исчез с горизонта, все в тех же объятьях стали проходить и наши дни, вместе с утрами и вечерами. И было это чертовски приятно, хоть и было прервано самым, что ни на есть, неприятным и неожиданным образом.