1
Даже если бог не существовал бы, религия оставалась бы святой и божественной.
Бог – единственное существо, которому, чтобы царствовать, не нужно даже существовать.
В том, что создано духом, больше жизни, чем в материи.
Любовь – это вкус к проституции.
В спектакле, на балу, каждый пользуется (обладает) каждым .
Что такое искусство? Проституция.
Удовольствие быть в толпе – мистическое наслаждение увеличением числа
Все есть число. Число есть во всем. Число – в человеке. Опьянение - это число.
Вкус к продуктивной концентрации для зрелого человека должен заменить вкус потери.
Любовь может происходить из благородных чувств: вкус к проституции, но он может быть скоро испорчен вкусом к собстенности. Любовь хочет выйти из себя, смешаться с жертвой, как победитель с побежденным, и сохранить привилегии завоевателя. Наслаждения участника напоминают иногда наслаждения то ангела, то собственника. Милосердие и жестокость. Они независимы даже от пола, красоты, и от животного духа.
Зеленые потемки прохладными вечерами в теплое время года.
Огромная глубина мысли в заурядных выражениях, дыры, вырытые поколениями муравьев.
Анекдот охотника о связи жестокости и любви.

2
О женственности церкви как о причине ее вседоступности.
О фиолетовом цвете (любовь полная, таинственная, покрытая покрывалом, цвета канониссы).
Священник огромен, потому что он заставляет толпу поверить в удивительные вещи.
То, что церковь хочет быть всем и делать все – это закон человеческого разума.
Люди обожают авторитет.
Священники – слуги и секретари воображения.
Престол и алтарь – революционная максима.
E.G. или соблазнительная авантюристка.
Религиозное опьянение больших городов – пантеизм. Я – это все. Все – это я.
Вихрь.
3
Я уже писал в моих заметках, что любовь напоминает пытку или хирургическую операцию. Но эту мысль можно развить самым горьким образом. Даже если бы двое влюбленных были бы очень влюблены и полны взаимными чувствами, один из них всегда будет более спокойным, или менее одержимым, чем другой. Он, или она – оператор, палач; другой – субъект, жертва. Слышите ли вы эти вздохи – прелюдию к трагедии позора, эти стоны, эти крики, эти хрипы? Кто их не произносил, кто их не вымогал неудержимо? И что вы найдете наихудшего в вопросе, заданном прилежными палачами? Эти искаженные глаза лунатика, эти члены, чьи мускулы растекаются и натягиваются, словно под действием гальванической батарейки, опьянение, бред, опиум в их самых сильных проявлениях не предоставят вам, конечно, таких отвратительных и таких забавных образцов. А человеческое лицо, которое Овидий считал созданным для того, чтобы отражать звезды, выражает только безумную злобу, или расслабилось, приняв мертвенный вид. Думаю, было бы кощунством с моей стороны применить слово «восторг» к этому виду разложения.
Самая ужасная игра – в которой один из игроков теряет управление над собой.
Однажды около меня кто – то спросил: в чем самое большое удовольствие от любви? Один ответил: получать, другой – отдаваться. Этот говорит: удовольствие гордости, тот – сладострастие скромности. Все эти похабники говорили как имтация Иисуса Христа.Наконец, нашелся один бесстыдник, который сказал, что самое большое удовольствие от любви в том, чтобы производить граждан для родины.
Я же говорю: единственное и высшее сладострастие любви заключается в уверенности делать зло. И мужчина и женщина знают, что зло содержит в себе все сладострастие.
4
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
Обрывки. Предположения.
Когда человек ложится спать, почти у всех его друзей есть тайное желание видеть его умирающим. Одни – чтобы порадоваться, что его здоровье слабее, чем у них; другие хотят видеть как происходит агония.
Арабеска – самый спритуалистский рисунок.
5
Предположения.
Литератор двигает капиталами и дает пищу для гимнастики ума.
Арабеска – самый идеальный рисунок.
Мы тем больше любим женщин, чем больше они для нас – иностранки. Любить интеллигентную женщину – удовольствие педераста. Таким образом зверство исключает педерастию.
Разум буффонады может не исключать милосердия, но это редко.
Энтузиазм, направленный на что – либо иное, чем абстракция – признак слабости или болезни.
Худоба более гола, более неприлична, чем тучность.