Текст собран из корявых воспоминаний-сообщений в старом блоге. Прочитала и появилось ощущение, что чем старше я становлюсь, тем глупее мне они кажутся. Но вот впечатления о себе и о тех моих впечатлениях распускаются другими цветами.
Самые прекрасные двенадцать часов, старыми воспоминаниями и новыми красками.

Закат, как пейзаж разрушения.
Когда садится солнце, люди куда-то бегут, а машины, напротив, стоят. Пробки, трафик, час пик. На небе тлеющим огнем сияющего диска садится солнце, размывая небо кровавым. Я жмурюсь и указываю в самый его центр, шепотом тараторя про то, что никогда не видела такой красной ваты облаков, никогда не видела, что бы дождь отливал красным. Я шепчу, потому что мне страшно, и я не смею разрушить этот шумный момент в самом центре Москвы, хотя искренне жду, что бы чей-то голос над ухом растоптал, разбил иллюзию. Потому что в такие моменты, почему-то кажется, что вот-вот на горизонте, прямо перед этим плавящимся очертанием солнца покажется атомный фигурный грибок. Потому что складывается ощущение, что все вокруг останавливается, даже монолиты домов замирают замертво, слепо пялясь потухшими глазницами на нас, проходящих, пролетающих, мелькающих все мимо, все мимо…
Потому что именно в такие моменты физически ощущается, как красиво и торжественно рушится мир вокруг. Или, может быть, внутри меня.

Ночь, как откровение.
Некоторые обнажают свое истинное я только ночью, когда тьма слишком густа, что бы это искреннее рассмотреть. Когда тьма густа ровно настолько, что ее можно коснуться и пропустить сквозь пальцы, собрать в ладонь и выпустить звездами-голубями на небосвод. Именно под луной, подойдя к фонтану ты мне рассказывал то, о чем бы никогда не заговорил, а я боялась и слова вставить, что бы не спугнуть такую сторону тебя. Что бы не упустить ни одного слова. Потому что скоро, почувствовалось, все прервется, и может быть не будет другого шанса снова вернуться к таким ни к чему не обязывающим открытиям.
Кто бы подумал, что пока я собираю карту неба по твоей улыбке, такой мальчик, как ты, решается рассказать, что он, оказывается, играет на скрипке? 

Рассвет, как романтика момента.
Когда ты потянул меня к краю крыши, я не на шутку перепугалась. Мало мне клаустрофобии, задумалось в голове, теперь осталось обзавестись еще и страхом перед высотой. А ты все тихо и ласково уговаривал подойти поближе, еще чуть-чуть, что бы ощутить ветер, что бы поймать секунду и тянуть из неё километры собственной жизни. Просто смотря на то, как предрассветные сумерки рождают новый день, как заводится город, как игрушка, в которой надо только повернуть ключ. Повернуть еще раз.
И вот оно, священство момента, когда ты просто слепо доверяешь, не смотря на неуместный инстинкт самосохранения, подходя к самому краю, хватаясь руками за перила, и вдыхая остатки ночи, что осели, казалось бы, на самых кончиках ресниц, на самых кончиках губ. И просто наблюдать за торжеством момента, но не совсем так, как требовалось.
Я знала, что ты будешь протестовать, но сдашься. Не скоро, но как только поймешь, что самое ценное, смотреть на рассвет в глазах самого человека, читать рассвет по его эмоциям. Ломать рассвет, его чувствами.

Спасибо. Искренне ваша.