Четверг. Не формат. 

Вот такой он, наш октябрь. Завернувшись в шелковое платье из московских сплетен грубый лен ожиданий, мы и не заметили, как он подкрался. Он обнял, окутал и обещал тянуться долго, что бы проплыв перед взором оказаться коротким и неосязаемым. Он стал чьим-то чистым воздухом, чьим-то сухим и соленым прибоем. Прошелся босяком по асфальту, повесил окна в хмурые пейзажи, нарядно раскрасил и раздел деревья, позволил наслаждаться звездными ночами и лунной дорожкой по кривой асфальтированной дороге.

Вот такой он наш октябрь. Он подарил нам глотками воздух, разорвал пуховыми иголками горло, окрылил и сбросил с пушистых и перистых облаков наших высот на землю. Отлил солнечным золотом в лужах, наплаканных ушедшим летом, даже не кивнувшим на прощание. Он закрыл дверь и позволил вдоволь насмеяться над прохожими, попрятаться от ветра, подышал на дрожащие проволочные пальцы, обогрел в уютном доме и постучался в окна обнаженными и чернеющими ветвями, когтящим неожиданно низкое и тяжелое брюхо неба, немо вопрошая «за что?». Ветви молят о том, что бы небо не обрушилось на них. Они молят наш октябрь о снисхождении и любви. Они хотят пережить наш октябрь.

Вот такой он, наш октябрь. Вышвырнул нас голодными, нагими и беззащитными под покров беспросветного свинца и кудрявого дыма, прояснил взгляды и заставил искать всему время и место. Часы не прибавил, вечерами раздвинул рамки сна и лишил желания спать, как такового. Подыскал другие тексты и песни, научил танцевать в белом, прямо под окнами, где печет блины мама, рассказал пару шуток, в которых шуток меньше чем должно быть и позволил покричать в голос, порыдать про себя.

Вот такой он, наш октябрь. Написал на руках имена, содрал кожу на живое, полопал губы и вынудил найти пару тройку свитеров, а вместе с ними и тонкие ободки колец. Кольца стянут все же пальцы, свитер согреет, но не даст свободы. Ох, наш октябрь. Он открыл настежь окна, поманил дрожащими пальцами к свободе от своих седин. Мы не одни, и он с нами, слышишь, не один. Он дышит среди щелей в форточках, в ночных тишинах и темноте спящих квартир, ломится в стены, когтит стекла. И все ближе, рядом или около скребется в дверь.

Вот такой он, наш октябрь. И не верится (не хочешь – не верь), что всякий человек что мил, оказывается дальше, чем осенняя широта, и пускай не тянется утомленная без солнца душа куда не следует. Привет, дожди и серость неба. Привет глаза напротив, в которые все больше хочется смотреть. Привет тебе, любимые бессонные минуты, любимые прогулки под дождем, излюбленные парки, листопады и песни не исполненные ветром под окном. Пропавшие и найденные вещи, последние часы перед электрическим светом и исписанные строчками обрывки мыслей на бумаге, на полях тетрадей, книг.

Вот такой он, наш октябрь. Он превратил всех нас в бессвязные органы и буквы наоборот, сплотил нас, грея пальцы сомкнутые в замки, поджимая губы и растягивая их в добрых улыбках, встретил глаза, обвел контуры и раскрасил мечты, полюбил и обещал не оставить до тридцатого числа. 

Спасибо. Искренне ваша.