ЯШКА-ПРОРОК

На самом солнцепеке, посреди одной из Тульских площадей, сидел Яшка, глядя в небо и блаженно улыбаясь своим мыслям.
 Яшка, Яшка! – орали дети, мотаясь по жаре как оголтелые, – сделай чудо!
Только двое еще на этой площади дополняли картину: женщина средних лет, идущая как раз в сторону Яшки, и Иванов Виктор Акимович, лейтенант войск госбезопасности, присланный специально пронаблюдать за дурачком-пророком, и, кроме всего прочего, собрать на него по возможности наиболее полное досье. Так и сказал Виктору Максим Петрович Степанов, полковник тех же самых войск, когда вызвал его для приватной беседы поздним вечером к себе в кабинет.
 А что узнавать, Максим Петрович? – поинтересовался усердный лейтенант.
 Все, мой друг: где живет, с кем дружит, где был вчера вечером, три дня назад, год тому. Короче, все – прошлое, настоящее, и, по возможности будущее.
И дал сроку три дня.
Вот и приходится теперь Витьке Иванову торчать на этой площади, подсматривая за местным дурачком. Разумеется, он выбрал место поближе к Яшке, и уж, конечно, в тени. Но Яшке, похоже, было все равно – он сидел на раскладном стульчике, подставив круглое лицо свое солнцу, глядя в раскаленное тульское небо и не беспокоясь ни о жаре, ни о ребятишках. А дети бегали вокруг него и голосили:
 Яшка, Яшка, сделай чудо!
 Кыш, озорники! – прикрикнула на них, подходя, женщина, – житья от вас нету!
Она встала перед Яшкой, теребя в замешательстве платок и, похоже, не зная, как начать.
Яшка, ни слова не говоря, пододвинул ей невесть откуда взявшийся второй раскладной стульчик и приветливо кивнул головой.
 Яшенька, дружочек, на тебя последняя надежда: скажи, где могилка моего сынка? Пропал, видишь, месяц назад, ни слуху о нем, ни духу.
 А никакой могилки нету, Светлана Васильевна, – ответил Яшка, – жив Степан, скоро приедет. Загулял на стороне малость, вот и все.
Женщина остолбенела, потом заплакала, потом сунула что-то Яшке в руку, подхватилась и убежала, как и не было.
Яшка долго смотрел на купюру в руке, поднял голову, подозвал к себе одного из мальчишек, отдал ему деньги и приказал:
 Поди, Саша, купи еды на всех, да мне сухариков.
Сашка отбежал в сторону, где ждала его компания таких же оборвышей, и продемонстрировал им полученные деньги.
 Санек, – сказал один из них почти шепотом, – давай возьмем на все пива и сигарет, а дураку Яшке ничего не достанется!
 Скажи спасибо, Ворона, что ты у нас новенький, – сурово осадил его Сашка, – а то бы я тебе показал! Яшку, чтоб ты знал, обмануть нельзя, да и ни к чему. Он нас кормит, себе почти ничего не оставляет. А мы его за это защищаем, как положено, так что смотри!
Он кликнул своих товарищей, и ватага умчалась. Спустя минут десять тот же мальчишка подбежал к Яшке и, задыхаясь, сказал:
 Яшка, магазин закрыт, что делать-то?
 Тогда пойди в столовую, скажи тете Клаве, чтобы накормила вас
обедом, скажи, что Яшка велел.
 А ты?
 А я тут посижу.
 Без тебя, Яшка, мы никуда не пойдем! – тихо, но твердо сказал мальчик, упрямо опустив голову.
Яшка поглядел ему в глаза, понял, что спорить бесполезно, поднялся и пошел куда-то, сопровождаемый мальчишками.
Солнце встало в зенит и припекло лейтенантову макушку так, что через полчаса он уже начал подумывать об уходе с поста, как вдруг за его спиной раздался спокойный Яшкин голос:
 Эй, мил человек, слушай, брось ты исподтишка подглядывать – грех это! Вставай, я тебя в тенечке усажу.
Лейтенант вздрогнул и почему-то безропотно пошел за Яшкой, который действительно усадил его на второй стульчик под деревом, а сам сел напротив и, очень довольный, по-видимому, стал разглядывать Иванова со всегдашней своей улыбкой. Не говоря ни слова, впрочем. В это время к ним подошла женщина помоложе первой и протянула конверт:
 Пришло письмо от сына из армии, пишет, будто все в порядке, а я чувствую – неладно у него там. Может, прочтешь сам?
Яшка вынул письмо из конверта, долго вчитывался в него с таким напряжением, что лоб его покрылся испариной и, наконец, сказал:
 Таня, ведь это неприятное письмо, слушать будешь ли?
 Читай, Яшенька, голубчик, не томи! – взмолилась женщина.
Яшка уныло посмотрел на нее, вздохнул и начал:
 Дорогая мамочка! Попал я в армию в самое пекло и пропадаю тут! Заслали нас на самый поганый участок и, похоже, не выбраться нам уже отсюда. Стреляют из всех щелей, не знаешь, куда бежать, укрытий никаких, вчера моего дружка убили, а ведь ему только неделю назад исполнилось девятнадцать. Еду подвозят редко, вода тухлая, хоть плачь! Так что, похоже, ты своего Женьку больше не увидишь. Прощай!
Женщина рыдала, а лейтенант сидел, удивляясь тому, как такое письмо пропустила военная цензура. Сквозь рыдания женщина проговорила:
 Я знала, я знала, что не увижу больше моего сыночка! Погиб он!
 Нет, Таня, увидишь ты своего Женьку, вернется он, хоть и не скоро, правда. Ранили его, в госпитале он.
Заплаканное лицо женщины, засияло от счастья, и она убежала, всхлипывая. Яшка, ни слова не говоря, протянул конверт лейтенанту. Тот развернул письмо и прочел буквально следующее:
 Дорогая мама! Не волнуйся за меня, мы здесь живем хорошо, кормят отлично, дали новое обмундирование, скоро из учебки переведут на новое место службы, в Подмосковье. Конечно, поначалу в армии трудновато, подъем в семь, отбой в девять, учеба круглый день. Но ты не волнуйся, я справлюсь. Целую тебя, твой Женька…
А через три дня ровно офицер войск государственной безопасности Иванов уже докладывал в Москве Максиму Петровичу о результатах проделанной работы, приложив, как и полагается, подробнейший отчет в письменной форме. Витенька наш, надо сказать, после этого чрезвычайно в гору пошел. Чины, звания, хорошая работа, обучение в престижных вузах сделали, в конце концов, из простого парня интеллигентного, тонкого политика, перешедшего на дипломатическую должность и вышедшего в отставку генералом. Думаю, что всего этого у Виктора Акимовича не было бы и в помине, расскажи он своему начальству то, что случилось с ним и Яшкой в конце того июльского дня. Под вечер, явно уставший от жары и наплыва народа, Яшка поднял глаза к небу и тихо сказал:
 Вишь, Ангел пролетел.
Иванов поднял глаза и невольно вздрогнул – на небе четко вырисовывалась огромная золотая, нет – огненная – крылатая фигура. Ангел, если это был он, плавно парил в небе, будто отдыхая от дневных забот. Наш лейтенант решил сразу же, что про это никому знать не надо.
 Не дай Бог сказать, – подумал он, – засмеют, сочтут за сумасшедшего, с работы выгонят. А не выгонят – все равно – прощай и хорошая работа, и карьера!
Поэтому никому наш Витя про Ангела не рассказал и по начальству не доложил. Однако с той поры приобрел он странную привычку время от времени поглядывать на небо, но, к сожалению, ни тогда, ни после в небе над Витькой Ивановым никакие сказочные существа больше не пролетали. Не случилось, как он сам говорил мне под большим секретом.
Итак, выслушав доклад и отпустив лейтенанта, Степанов долго сидел над его докладной и позже, присовокупив к нему кое-что из своих бумаг, который он называл «личным архивчиком», явился на доклад к генералу.

Ночью Максим Петрович, надо сказать, частенько посиживал над своим маленьким и очень секретным чемоданчиком с заключенными в нем документами, в которых были собраны досье на всех интересующих его лиц. Никто не смог бы даже и догадаться о наличие у него этих бумаг, иначе плохо бы пришлось, … кому? – спросите Вы, – а это в зависимости от того, кто успел бы опубликовать данные сведения раньше, потому что очень влиятельные люди глядели с фотографий три на четыре на Максима Петровича каждый раз, когда он перебирал свои сокровища, либо вписывал в одно из них пару строк своим убористым почерком. Скупые, сухие слова содержали такие подробности, от которых закружилась бы не одна голова. Да что закружилась! – полетела бы к чертовой матери, а то и вовсе упала на письменный стол с аккуратненькой дырочкой в виске! Так вот, позже, разобрав и вписав куда надо все сведения, наш полковник предстал с докладной перед своим непосредственным начальником, вечером, без посторонних глаз.
Примерно полчаса с четвертью делал Максим Петрович доклад генералу. Потом они всю ночь корпели над бумагами и бормотали вполголоса:
 Бегал по Туле, собирал щепки и кричал: – « Колотите ящички, в них поедут мальчики».
 Точно, и война, как специально, – на третий день!
 А предсказание министру будущему, когда он и думать не смел!
 Дайте вспомнить, – « Готовь дырочки в погонах!» – засмеялся собеседник Максима Петровича.
 А как, бедолага, рванул к своей машине! – хохотнул Максим Петрович, – как от прокаженного!
 Впрочем, к делу! – посерьезнел старший. – По поводу этих двух мужчин, что там?
 Все в точности, – был ответ, – один приехал вскоре, другой найден в госпитале. И что еще – обнаружен черновик письма. Того самого. Так слово в слово в точности, как у Яшки!
 Это все?
 Нет. Две женщины, что говорили с Яшкой, с ним раньше знакомы не были никогда, однако имена их и отчества, а также имя мужа названы правильно.
 Теперь все?
 Если бы. Вот, прошу – необыкновенно любопытный документ.
 Ну-ка, ну-ка, – вооружился очками генерал, и после долгой паузы последовал тихий свист, – сын Белевского, Серега?
 Так точно, товарищ генерал! Тот самый.
 Ну и ну! А это что за бумага?
 Исторический, если угодно, документ. Я бы сказал – Пророчество. Причем – Нордам! Понимаете? Ладно – прочтите на досуге!
 Так, – после очередной паузы сказал генерал, – пока иди, Максим. Единственное, что сейчас ясно – без надзора этого Яшку оставлять нельзя. Он там такого напророчит! Так что продумай план, согласуй со мной – и устрой как-нибудь этого чудика в Город. Да – ни одной живой душе!
 Не надо было и говорить, – обиделся Максим Петрович, – не первый день!
Ладно, без амбиций. И вот что – провернем это дело толково – повышение и тебе, и мне. Причем – в Городе! Нет – так и застрянем тут. Так что вперед!