Ты говоришь, я люблю начинать с места действия, точно пишу пьесу.
Вернее...
Ты так никогда не говоришь.
Да и кто вообще мог бы поселить в твоей голове такое сравнение - с пьесой?
Нет, ты просто отмечаешь, что я всегда начинаю с места действия, а уж я сама добавляю: "как в пьесе".
Так вот слушай, мой магический.

В городе, куда я всегда попадаю во сне, есть площадь, вся уставленная кафешками с мелкими столиками, удобными креслицами и белыми большими зонтами-навесами, а также - парк, какая-то статуя в центре, а под ногами - не асфальт, а каменная кладка.
В городе, где я была уже сотни раз, но наутро неизменно забывала, моя мама сидит в одном из таких креслиц в кафе под зонтиком, говорит с кем-то, и кажется, что всё так хорошо, как бывает на курорте, когда время берёт для себя паузу.
Среди смутных моих знакомых, полувыдуманных-полунастоящих, мне становится вдруг скучно, и я ухожу в тень высоких кустов, чтобы увидеть: девочка, похожая на Карен, умоляет тебя "убить любовь".
К кому любовь? - хочу спросить я, но вместо этого просто выдыхаю тебе в плечо: "Kenny what does it mean? I don`t know English very well".
Тебе ли не быть в курсе, что я его не знаю вообще, мой англоязычный?
Ты обернулся, с улыбкой объяснял, отбивался от девчонки никчёмными фразами.
Вы были едва знакомы. Она была не единственной для тебя.
Затем кто-то из нас сказал: "Пойдём".
И мы скрылись из её шикарного сада, обнимавшего огромный дорогой дом.
Шли через площадь под чужими взглядами. Я, девятнадцатилетняя корова, обнимала тебя за плечи, тринадцатилетнего тощего идола. Ты так хорошо выглядел и говорил. Ты так сильно не вышел ростом.
Делая вид, что меня не знаешь, не постеснялся попросить тех напудренно-кремовых сдобных тортиков. Как когда-то мы покупали мороженое, помнишь?

Песне Painting Flowers мы подпевали что было сил.
Особенно в преддверии моего дня рождения. Я мечтала, как однажды ты придешь ко мне и станешь таким реальным, что я буду знать, чем от тебя пахнет.
Мы пели тоненько:
When I wake up, dream isn't done
Потому что сны действительно не кончались.
Еще чуть больше года назад ночь было сложно отличить от дня из-за постоянной нашей связи. Телефонный провод не рвался, и стекло пропускало любые звуки.
Далее пели мы уже громко и мощно, почти с истерикой:
I WANNA SEE YOUR FACE AND KNOW I MADE IT HOME
А теперь я одна в своих иллюзиях, знаешь.
Почти год прошёл. Или полгода.
Теперь, когда я просыпаюсь, мой сон неминуемо заканчивается.
А вот лицо... Смотрю в лицо твоё и понимаю, что всё же, всё же сделала его родным.
Мой.
Потрясающий.
Кенни.
Я так горжусь тобой. Каждым движением твоей руки, каждым выдохом или вдохом.
Ты удивительно смелый и сильный. Находчивость разыскал и сдержанный, точно виконт.

Море шипит и пенится у нас под ногами.
Я не устану всхлипывать от восторга:
- Ты надел рубашку!
Ты такой взрослый, а вот я всё никак не придумаю, какие же на мне джинсы.
И какое же ничего у меня внутри.