Март.

основано на реальных событиях.

Может быть последний день зимы так повлиял, может звёзды в этот день были как-то более благосклонны, может у них там уже началась весна, но сегодня они решили встретиться. Она спустилась по лестнице гораздо быстрее, чем спускалась каждый день, но она этого не заметила, ведь в голове было совсем не то. В голове были мысли о нём, о их встрече. Что за дурацкий повод – отдать ключи? Ей исконно было ясно, что ключи отдавать не придётся, и что это вообще самые настоящие глупости, ведь они уже взрослые люди. Но, наверное, недостаточно взрослые, чтобы сказать друг другу о том, как скучали. Конечно, сейчас всё было иначе: уже нет того трепета, той тяжести в груди, того стремительного сердечного бега, того учащённого дыхания и мыслей о будущем в одной квартире. Нет, всё стало иначе. У них были свои жизни, которые пересекались лишь вот так случайно, в некоторых местах. Они больше не были частью друг друга, но почему-то нуждались хотя бы вот в таких редких встречах. Ещё она решила, что не будет никому говорить об этом (в итоге рассказала только лучшей подруге, с которой делилась исключительно всем и в которой была уверенна на сто процентов), ведь все уже свыклись с тем, что они, будучи вместе полтора года, вот так внезапно стали одиночками.
Она могла ещё много о чём подумать, но тут пришёл он. В той куртке, которую она посоветовала ему купить; как-то иначе постриженный, коротко, прямо как она любила. И тут два месяца друг без друга спровоцировали в её мозгу маленький инфаркт, и она канула в небытие: попросту не понимала, что сейчас происходит. Будто они не виделись неделю и не было этих криков, этих измен, признаний, сплетен и ссор с мамой из-за «да мне что, и пореветь нельзя?». Он улыбнулся, увидев её, и сел рядом, сухо произнеся «привет».
- Привет, - ответила она, полностью убедившись в том, что он пришёл не за тем, чтобы отдать её карточку, и уж точно не из-за ключей, а только потому, что хотел увидеть. Просто увидеть.
Он достал свой кошелёк (они покупали его вместе) и судорожно достал карточку, протянув ей.
- Нет, не надо, оставь себе, - она улыбнулась, мысленно решив для себя, что будет с ним холоднее. – Мне она не нужна, я всё равно уеду.
Ей показалось, что она услышала, как что-то внутри него с грохотом рухнуло вниз. Она протянула ему ключи, которые предварительно отцепила от своих, пока спускалась, чтобы не выдать ему того, что она волнуется (он уже выдал себя, когда дрожащими руками доставал карточку).
- Как дела у тебя? – спросила она, когда он убрал ключи.
- Ну так, потихонечку, - ответил он, а она чувствовала щекой его буравящий взгляд.
Дальше они разговаривали о том, что у них произошло, о родителях, и она поймала себя на мысли, что биология может быть уже началась, и что она опоздает.
- Мне пора, у меня ещё пара, - она встала, повернувшись к нему.
- Сядь, не угнетай меня, - ответил он, и она почувствовала, что колени подгибаются под его голосом, как раньше, и отметила про себя, что в плане упрямости и беспрекословности он не изменился совершенно.
- Я опоздаю, - ответила она, но села. – Что ты будешь делать сегодня?
- Ничего, - он, показалось, удивился. – А что? Хочешь погулять?
- Да, - ни разу не раздумывая, ответила она, снова вставая. – Я пошла. Ты придёшь? В восемь.
Он кивнул, а она улыбнулась и пошла в сторону кабинета, по пути обернувшись ещё раз: он всё ещё смотрел на неё.


Всю биологию она сидела как на иголках. Ещё на русском она поняла, что её бросало в жар, что у неё горели щёки, но почему-то, когда она была с ним, она об этом не думала. На второй паре мысли об этом вернулись к ней, и она решила, что заболевает.
Высидев последние полтора часа, она очень быстро собралась и спустилась вниз. Ещё на паре она написала ему, чтобы не опаздывал, но ей всё равно слабо верилось, что он уже сидит внизу. Ей пришлось ждать, а потом ещё и идти к нему на встречу, потому что он поздно вышел. Она вновь решила, что мало что в нём поменялось.
Они встретились и решили прогуляться. Снова говорили о жизни, о том, что было, что есть и что будет. Он постоянно говорил ей, чтобы она не выпендривалась, хотя она вела себя совершенно спокойно, разве что немного холоднее.
- А знаешь, - между ними повисла пауза, и она решила её немного заполнить. – Мне тебя не хватало. Немного.
Ей вновь показалось, что он шокирован, и на секунду даже забыл вдохнуть.
- Да? – его голос был каким-то очень удивлённым, и она решила, что ей удалось его задеть.
- Да. Конечно, не до истерик и криков, но отголоски были. – она так светло улыбалась, чувствуя своё превосходство над ним в данный момент. Ведь он старался выглядеть таким независимым, таким свободным. Он начал курить, говорил что-то про машину, попытался обмануть её, что живёт один, но потом сказал, что просто собирается переезжать. Говорил много про работу, про учёбу, сказал что придётся бросить спорт. И она с каждым его словом всё сильнее убеждалась, какой же он ещё мальчик. Какой смысл притворяться, если вы уже слишком хорошо знаете друг друга?
- Только давай не как в прошлый раз, - он покурил и заговорил (пока не научился курить и говорить одновременно).
Она тут же поняла, что именно он имел в виду, и возмутилась.
- Нет, теперь всё не так.
- Вот и отлично, - он улыбнулся, но как-то горько.
- Ты наверное думаешь, что я снова в тебя влюблюсь, - почему-то на этом моменте она запнулась, почувствовав под лопаткой резкую колющую боль, которая так же резко прошла. – И из-за тебя не поеду в Питер? Ошибаешься.
- Да так и будет, - засмеялся, но она не разделила его смех.


Дальше он сказал, что хочет зайти в кафе, потому что слегка замёрз. Она согласилась, решив, что поесть ей не помешает.
- Ты за меня платишь? – спросила она, когда они уже сели и им вручили меню.
- Могу и я.
Они сидели, снова говорили (она отметила про себя, что за два месяца произошло столько всего, что у них было о чём поговорить). Ещё с самого начала их разговора, когда они шли мимо кинотеатра, она сказала ему, чтобы он не рассказывал о своих бабах. Но он всё равно, насильно рассказал ей как подрался из-за своей подруги.
- Я выйду покурить.
- Нет. Придёшь сюда и будешь вонять, - ответила она, брезгливо поморщившись.
- Я ненавижу, когда мне говорят что делать, - наигранно зло ответил он, а ей стало как-то смешно.
- А может нам целоваться придётся, кто знает? – она смеялась глазами, испытывая из-за своей смелости невероятное удовольствие.
- Если только ты останешься у меня ночевать. Сейчас мы не будем целоваться, - это было её поражение, ведь он заставил её покраснеть.
- Меня мать не отпустит. Завтра в школу, потом у меня курсы. Тем более, она не знает, что я с тобой.
Он пожал плечами, и встал. Пошарил по карманам куртки и вышел. Она проводила его взглядом, и повернулась к меню. Девушка оставила им одно, так как он сказал, что может быть они ещё что-нибудь закажут. Она взяла себе морской салат, который уже смолотила, ещё клубнику со сливками и чёрный чай. Он же заказал шашлык, коньяк и салат Цезарь. Она всегда удивлялась, как в него столько влезает. Хотя, к чему такое удивление: его рост чуточку не доходил до двух метров, а за те два месяца он ещё подрос.


Он вернулся. Она почувствовала отвратительный запах табака и помахала рукой перед носом.
- Фу, какой ужас.
Он только лишь улыбнулся, придвинув кресло к столику.
И снова у них нашлось о чём поговорить. Он часто вгонял её в краску, смотрел на неё так, как смотрел обычно: испепеляюще, протыкая тысячами иголок насквозь. Она пыталась совладать с собой. Он спровоцировал её на действия, а сам говорил, что ему не нравится, когда она прикасается к нему.
- Да что ты можешь?
- Могу, - ответила она и положила руку к нему на колено.
- И что? – он улыбался, придвинувшись к ней, и говорил так тихо, что у неё спёрло дыхание.
Она смотрела на него в упор, а рука скользнула выше, по внутренней стороне бедра.
- Уже лучше, - почти шёпотом говорил он. Она понимала, что они оба слегка теряют контроль. Рука скользнула ещё выше. Он не шелохнулся, а она, почувствовав неудобство, сказала:
- Давай не здесь.
Он улыбнулся, откинувшись на спинку кресла.
- Отпросись у матери.
У него вновь удалось сделать её щёки красными. Она помотала головой.
- Она не отпустит, я уже сказала. Тем более, я знаю, к чему это приведёт.
- Это от тебя зависит.
- Вот именно что. Если это зависит от меня, то ясно, к чему это приведёт.
Улыбка не сходила с его губ, а она чувствовала, как сильнее бьётся её сердце. Он опёрся локтями о стол; их лица оказались очень близко.
- Ты что, всё ещё любишь меня? – спросила она, и внутри взорвался вулкан.
Его губы дрогнули, а в глазах что-то потухло.
- Отстань, - он отвёл взгляд, пытаясь вернуть на губы улыбку.
Она откинулась на спинку кресла, решив, что в её жизни ещё есть немного места для него.