наш город сгорает в ярком солнечном костре
мои ноги уже заранее начинают привыкать к новизне
встреч, которые выстилают моего будущего мостовые
а на плечи влезают заботы совершенно немного другие

большую часть своего времени тратить на улицы и проспекты
дощатые заборы обклеить со всех сторон бело-красной лентой
или жёлто-чёрной, в зависимости от степени опасности
поражения. или просто так, для гласности

пятки стёрты, пластырь закончился, синяки на коленях фиолетово-красные
сопливые песни начинают больно бить в темя своей заразностью
я выключаю вентилятор, от него нет пользы, шум только
подхожу к стене и, выдохнув пусто, настежь открываю окна

свежесть солнечного зноя понятна и ясна только мне, только одной
я вдыхаю полным ртом, горлом, грудью, животом, а потом головой
и вот я уже не здесь, уже над землёй
говорю: "всё, с меня хватит - я на покой"

все пишут о сроках, о любви, о счастье, о свадьбах
а я сижу и готовлюсь к химии, понимая, что мне на самом деле ещё не до этого
вчера было первое июня, всё-таки это мой праздник, а что нужно ребёнку для счастья?
солнце, тепло, сладости и интересная жизнь - а это всё у меня есть

прорешаю пару демонстративных, и пойду на площадку, поиграю немного
всё в порядке, у меня детство

Это цитата сообщения -11_минут Оригинальное сообщение

ежедневные ссоры сменились ежедневным сексом.

бескислородное переживание стоит гораздо меньше
чем цена наших общих ошибок
их есть невозможный, нескончаемый перечень
и пара сухих улыбок

меняя местами пешки, ферзя, слона
мы забываем про цель игры
в инструктаже говорилось, что это ерунда:
в азарте все мы страшны

протокол давнишних событий составляется на бегу
нету времени - сохнут чернила
алиби есть у нас обоих, это так, свидетели не лгут
правда совесть прятать руки зачастила

судорожно меняя кончающийся и потёкший пастик, судьба
рисует очередные каракули
"ну давайте, ребята, вы снова по разные берега,
я хочу чтобы вы громко плакали"

у меня шея в мяте, во рту полынь, на языке белые цветы лотоса
мои рычаги сломаны, а под рукой опять нет компаса
лампады серого цвета не насыщают дороги видимостью
в голове невесомость, а я объявляю вновь и вновь тебе амнистию

сбиваю на краю чужие мечты, они сыпятся крохами вниз
"будь осторожнее, тебя может не выдержать карниз,
ну а ещё те, кому принадлежат мечты, могут говорить
и следи, как бы свои собственные не удалось нечаянно упустить"

сводя счёты со счётами, отбивая ритмы,
моё сознание решает уравнения с логарифмами
где основание, вероятно, моя совесть
а под знаком "log" стоишь такой ты, весь

и я не знаю, на каких кораблях ещё мне летать,
и сколько можно этой поздней тишиной орать,
но слипшиеся поутру веки могут стать свидетелями
по тому делу, которое мы уже не называем добродетелью

испитые до дна вены рук и шеи
млечные пути и прочие траншеи
перрон и поезд; тебе хочется всех порубить.

ты всё равно раз в неделю будешь мне звонить.

летний рефлекс на поздний сон
исступление в погоде: плюс за двадцать
тогда открываешь окно и балкон,
начинаешь потихоньку, но крупно меняться

лимит воздуха исчерпывается быстрее,
кислорода становится впритык.
гормоны встречают тебя смелее,
на каждое слово новый штык.

солнце будто бы розгами,
когда кровоток начинает в висках колотить.
а остатки тебя в мозге
продолжают меня косить.

затемнение в мыслях, я путаю ноги,
играю с чувствами в прятки.
но иногда во мне восстают мои "боги",
и тогда душа - в пятки.

У меня бессовестное стремление
Позабыть то время,
До того
Как мы стали убийцами.
Скажи мне,
Сними с плеч бремя
Ответь:
когда я перестала тебе сниться?

Неосознанно делать шаги
А потом
Думать о последствиях,
Когда чай уже остыл,
Слова слышатся другими.
А в вечернее время в новостях говорится
О следствиях.

Я закрываю глаза,
Как детям их закрывают
Если не хотят
Чтобы видели
Того
Чего ещё толком не понимают.

Мне долго ждать,
Я пока не сумею
Обогнать время.

- А скольких
осудить я успела за те миуты,
которые небо
подарило
в обмен на твоё тело?
- Двоих.
- Прости, я правда не хотела.

разучилась выражать мысли не через стихи, всё тянет и тянет зарифмовать

Для того, чтобы
не делать ошибок,
нужно много думать:
не минуты, а месяцы.
Силы свои собрать
в пребольшущий кулак,
походить по
сознания лестницам.

Но
иногда
лучше
сразу повеситься.

Она сказала,
не мигая своими сочными
лаймовыми глазами -
на его "угадай, а сейчас?"
первый раз
так
уничтожающе отвечали:

- А сейчас, пока я
до крови
"Мифом"
стираю отношений грани,
ты шлюхами с водкой
лечишь в груди
и почках
камни.

Сырыми всё время будут её глаза,
Пока она не умрёт от какой-нибудь саркомы.

У неё в голове они вместе уже года два,
А в его они по прежнему не знакомы.

Сообщение для ***
сегодня в 18:03
я вот решила, чтобы все сначала думали что это про любовь там, знаешь, сопли опять какие-то
а я сделала такое, что показывает жестокие страдания не из-за любви
её просто может сбить машина
и что у неё нет одной ноги, выбиты все зубы, мозжечок хреново работает
но она продолжает жить, несмотря ни на что
в противопоставление тем соплям, которые льют девочки по мальчикам
"не могу без него жить", "у меня сердце разрывается"
у тебя две ноги, две руки, живые родители и всё в порядке с работой систем органов - радуйся
потому что всё может обернуться куда хуже

...

У неё была пространственная невменяемость:
она любила обнимать косяки,
ей нравилось разбивать себе лоб
об закрытые двери
и тратить на больницы недели,
чтоб потом снова просто пойти.

У неё была ненаследственная улыбчивость:
ей сто раз уже зубы вставляли,
коронки с золотых на серебряные,
а вроде ещё молодая.

У неё в серванте стаканы гранёные,
а в крови иногда много спирта этилового.
У неё глаза постоянно солёные,
и они - не причина тоски по любимому.

У неё на руках мазоли рабочие
и подушечки страшно стёрты.
А всего-то - вынесло на обочину,
накрошило сверху стёкол.

У неё для всего одно оправдание:
она встала опять не с той ноги.
Пусть и то, что хромает она на правую
не мешает без левой идти.

иногда самыми заветными тремя словами становятся: "иди", "на" и "хуй"

Мир уже не орёт -
у него сел голос.
Он говорит:
"Тупица,
засунь в жопу свои амбиции -
и слепо следуй традициям".

Но я
не желаю вступать с обществом
в коалиции.
Зачем быть как множество
если лучшей может быть
лишь единица?
Серые массы - не как мозговое вещество
пусть тоже
состоит из волокон
но функций не несёт.

У таких
немного другие заботы:
обсудить, кто кому и когда
просто дал
или дал в рот.

Я зашифрую буквами,
рифмами
все ночи,
когда мне было не до сна;
красные от соли и салфеток глаза;
выпитые валокордин, прозак
и неосиленные сто грамм.
Туда же пойдут системы,
испорченные ди-ви-ди,
две лагерные смены,
царапина на груди,
заклеенные дыры обоями
(нами обоими),
пустой автобус, в нем задние места,
слетающие вечно шлепки,
слова не в попад,
пара бутылок водки,
колени избитые до крови,
на локтях укусы,
один из путей в ад,
дорога до тебя и назад,
домой.

Все в полном порядке со мной,
но тебя
не вычеркнуть, даже сослав в Багдад,
даже в Московские ебеня,
да даже в тот самый ад -
никак.

Прости и ты меня.

затмение

У солнца только одна беда -
Его затмевает луна.
Раз в год, может быть три или два.
И люди
Рады смотреть
Через стёкла тёмного цвета,
Через солнечные очки,
Купленные тем летом.
Но возможно именно потому,
Что стёкла темны,
Они не видят,
Как плохо светилу
В тени.

У души человеческой
Затмения
Не редки.
И крики, и рвения
Наперебой,
До остервенения
Рвутся, как солнце,
Рвутся к земле скупой,
Рвутся на нити белые,
Мечась в последнем сердцебиении.

Как удар током по самому,
По самому больному.
Свежие, грязью припорошенные
Раны. Истошные выдохи,
Тихие позывы
Разорвать кого-нибудь в клочья.
Но точно,
Точно светлый луч от стекла,
Отскакивает любая мысль
О покидании мира.

И вечером
Или после обеда
Солнце садится за небо
И пьёт,
Пьёт до предела.

довольно


Стоит ли говорить о том, что лежит на поверхности:
То, чего скрывать, возможно, нет сил,
Нет возможности.
Я боюсь неизвестности.
А по небу будто Бог вчера молоко разлил

Сложно выбить из колеи болезнями:
Камни в почках, рак, диарея, варикоз вен,
Передозами.
Я боюсь неизвестности.
А на небе облака собрались в невесомый настил.

Отдаляя себя от скупой реальности,
Я стараюсь сохранить в себе хоть один нерв.
Окаменелости.
Я боюсь неизвестности.
«А, прости, я опять что-то важное упустил».

Не хочу дожидаться опять этой грёбаной спелости,
У меня терпения как у кошки накопится слёз.
Больше смелости.
Я боюсь неизвестности.
«А, ты знаешь, там пахнет букетом душистых роз».

Для тебя пожалею я милосердие -
Я на кон ставлю чего дороже нет.

Верни уже, наконец, хотя бы предсердие:
Остальное, я знаю, ты вчера сожрал на обед.

Ломкие линии светлого дня
Режут глаза под покровами век.
Сыпется с неба плохая земля,
А на кровати лежит человек.

Ломкие линии ветреных скул,
Режут глаза под лопатками шрамы.
Хищный оскал как у белых акул,
Нету привычки читать романы.

Северный ветер в его волосах.
Вены – как сталь вдоль мерцающих рук.
Синее небо только в мечтах:
Крылья растить невозможно без мук.

Ну, попробуй меня обмануть, рискни,
Разреши вновь себя полюбить,
Подари мне от сердца чуть чуть и руки,
Поцелуям не дай остыть.

Ты напомни мне обо всём, чего
Так боялась я не забыть.
Потревожь ты и то, что давно прошло –
Покажи мне, как правильно бить!

Ты с забвеньем терзай, что уже зажило.
Сыпь ты соль мне на раны, смелей!

Я то знаю, какой обойти стороной
Сто капканов твоих и сетей.