Это из произведения Севера Гансовского про Ван Гога, которое пробрало до глубины души и изменило меня. За такие вещи хочется благодарить и такие вещи нужно распространять, хотя каждый должен найти подобное лишь в определённый момент, когда влияние окажется максимальным.

В дальнейшем ирландский художник отождествил себя с теориями Ван Гога в искусстве и процитировал строки из письма Ван Гога к брату Тео: "настоящие художники не рисуют вещи такими, как они есть... Они рисуют их, поскольку сами чувствуют себя ими".

Однажды, например, я сказал, что роща на заднем плане этого этюда вовсе не такова по цвету, какой он её сделал, и что никто никогда не видел таких, как у него, завинченных деревьев и завинченных облаков. Он спросил, выпадает ли роща роща из общего фона того, что он делает. Когда я признал, что из его фона не выпадает, он объяснил: Начинаешь с безнадёжных попыток подражать природе всё идёт у тебя вкось и вкривь. Однако наступает момент, когда ты уже спокойно творишь, исходя из собственной палитры, а природа послушно следует за тобой...

Возился я, возился, и сам всё думаю: ведь небось через шестьдесят лет вперёд в этот миг Кабюс сидит в подвале, и ждёт, что вот-вот проступит по кирпичам линия тайника. Интересно так было, что вот я здесь, они там, в одни и те же моменты, в одном и том же месте, но через время. Я чего-то сделаю, а там отражается.

С трепетом, с волнением я начинаю понимать, что же сделал Ван Гог художник. Он оставил нам их, этих тёмных работяг, не позволил им уйти в забвенье. Но более того, он намекнул, что будущим изобильем благ, стадионами, театрами, вознёсшимися ввысь городами-мегаполисами, каким, например, стал Париж в 1995, и всякими другими чудесами которых ещё и в моё время не было, мы обязаны и будем впредь обязаны не льющемуся с нашего светила потоку энергии, не гигантским силам, удерживающим вместе частицы атомного ядра, а человеческому сердцу. Чёрт меня побери!.. Бросаюсь в другой зал, третий, обратно в первый. Расталкиваю народ, то застываю, то срываюсь с места бегом. Смотрю на "Звёздную ночь", что привезена в Лувр из музея современного искусства в Нью-Йорке, и мне приходит в голову, что в звёздах Ван Гог видел не только светлые точки, как все мы, но прозрел огромные короны, простирающиеся на миллионы километров, уловил всеобщую связь всего со всем, поэтическую зависимость нашей жизни от тех таинственных процессов, что происходят в космосе, - зависимость, которую лишь впоследствии открыл учёный Чижевский. И не только это! Меня осеняет, что, развиваясь от вещи к вещи, Ван Гог предвидел проблемы, которые лишь столетием позже стали перед человечеством, когда природа, будто бы уже покорённая, выкинула новый вольт, доказав, что нельзя быть её господином, а можно - только другом и сотрудником. Я вижу самодовлеющую ценность бытия, сложность вечно живущей материи, напряжённо застывшую в яркости и резких контрастах его натюрмортов, чувствую в больших композициях трепет пульса биосферы. А на пейзажах льётся зеленовато-жёлтый дождь солнечных лучей, о котором он говорил мне в Арле, по-сумасшедшему закручиваются кипарисы, море переливается розовостью и голубизной, и всё это обещает наступление тех времён, когда человек, освобождённый от заботы о хлебе, поймёт, наконец, как прекрасен мир, в котором ему суждено было родиться. 23.04.16.